Москва под Москвой

   Случилось так, что в погожий летний день я оказался на Новинском бульваре садового кольца в Москве, на внешней стороне его, прохаживаясь где-то между зданием посольства США и сталинской высоткой на улице Баррикадной. Ничто не предвещало катастрофы, как вдруг над крышами домов на противоположной стороне бульвара я увидел поднимающиеся, бурлящие, встающие голубой стеной воды реки Москва. Медленно и пенно, переливаясь в лучах яркого солнца, река будто бы вставала над ничего неподозревающим, обеденным городом на дыбы. Она несла свои воды к небесам, поднимаясь всё выше и выше, всё выше и выше. И вот, когда уже казалось, что она поднялась всем своим телом на этом участке своего русла, поднялась вся, вобрав в себя все воды от своего истока до устья, став исполином, она рухнула. Она обрушилась на улицы и площади Москвы всей своей мощью и понеслась, потоками растекаясь окрест, сметая  всё на своём пути. Я был обречён, прямо на меня с сумасшедшей скоростью, вдоль по противоположной улице, поднимая и  проглатывая стоящие автомобили, надвигалась волна «девятого вала».

   В следующий момент я уже восседал в закатных лучах солнца на одном из тридцатиметровых пилонов Крымского моста, лицом на восток, купая босые ноги в протекающей мутной воде Московского потопа. Воды реки, простираясь во все стороны до самого горизонта, всё ещё скрывали под собой значительную часть городских построек. Но река, сделав своё дело, всё же медленно и верно истекала в сторону восхода солнца, унося за собой «вчерашний день» и всё плавающее на её поверхности.

   Потом я видел пологий склон холма, и солнце играло, отражаясь в каплях мокрой, покрытой осадками ушедшего половодья, травы. Струйки воды, пробиваясь в послепотопной грязи, скользили вниз. Рядом стоял большой дом, красивый, добротный, весь из гранита: и балконы, и колонны, и лестницы, и веранды; с резьбой по стенам. И вот, на моих глазах он стал уменьшаться. Подумалось, что это я отдаляюсь от него, поднимаясь над землёю. В замешательстве стал смотреть по сторонам и вот вижу, что уже и другие соседние, добротные дома и особняки стали усыхать и превращаться видом в надгробия. И открылась моему изумлённому взору невидаль, что все те дома-надгробия стали лежать разбросанными кое-как в свалке, один на другом. Наступал новый день. И я проснулся.