Воспоминания о строительном отряде МЖК

       Двадцать первый век, февраль 2020 года. 36 лет тому назад, в феврале 1984 года мы, в составе строительного отряда Казанского МЖК закончили работу на заводе крупнопанельного домостроения КПД-1, решая  насущные проблемы с жильем. Семьи у нас были, а нормального жилья не было. Наша бригада формовщиков- бетонщиков работала в цехе, изготавливающем железобетонные  панели. В уже третьем отряде Казанского МЖК, было несколько бригад. Несколько бригад работало на КПД, другие  трудились на монтаже домов, а бригады девушек работали  на внутренней отделке квартир. Все мы потом стали соседями по дому или по домам.
       Наш  цех изготавливал панели  девятиэтажных домов:  внутренние стены и потолки. Делались панели  из стальной  арматуры и бетона в многоместных формах-кассетах, находившихся на двух уровнях. Верхний уровень назывался «палубой». Отсеки  кассет заполнялись по очереди. Опускали каркас-сетку, привязывали мелкие закладные детали, трубы для будущих каналов электропроводки, отсек закрывался гидравликой, то же делалось со всеми остальными отсеками кассеты. Потом заливали кассету сверху бетоном из «бадьи», потом паром кассета грелась несколько дней, бетон затвердевал. После готовности кассету раздвигали, мы  долбили ломами сверху, доставали поочередно панели мостовым краном и складировали в цехе и у цеха. Панелевозы потом развозили их по строительным площадкам на монтаж домов. Кассет в цехе было много, наверно штук 20. Пока одни кассеты заряжались, в других бетон твердел, панели «созревали».  Кассеты перед заливкой бетоном смазывались машинным маслом из здоровенного пульверизатора, который мы называли «удочкой». После работы мы были все в машинном масле и в брызгах цементного раствора. Отмыться можно было только средством «Мальва» производства Казанского завода бытовой химии. Простое мыло всю эту комбинированную грязь не брало.  Но, слава богу, в цехе был душ с горячей водой, где мы отмывались.
      Работали в три смены: первая, третья, вторая. Бригада была небольшая – человек 10. Бригадир был у нас Сергей – местный рабочий, имевший опыт пребывания в зоне.  Он, хоть и не читал Карнеги, но  был большим  психологом. Если надо было что-то сделать, то он подходил, говорил: «Покурите, ребята, отдохните, а потом сделайте то-то, то-то». То есть не в лоб, не административным насилием. Нормальный был бригадир. К нам относился с уважением и вполне корректно. Не психопат.
       Наша бригада: Борис – начальник цеха крупного завода, Ринат – инженер-конструктор, Саша  – инженер – электронщик из НИИ, Слава  - инженер-электронщик из НИИ, ещё один Саша – инженер – электронщик из заводского КБ, Валера – слесарь КИП химического завода, Леня – программист из НИИ, Володя – конструктор КБ, Ислам – местный рабочий – формовщик и я – инженер-разработчик  НИИ.
       НИИ, где я работал, разрабатывало новое технологическое оборудование для заводов вычислительной техники.  До выхода в отряд я руководил опытно-конструкторской работой. Руководство отпустило меня на стройку с условием, что буду продолжать руководить темой.  Поэтому я, одновременно со строительным отрядом, продолжал работать в НИИ: 8 часов на КПД + 4 часа в НИИ. Итого моя нагрузка составляла 12 часов в сутки. Положение усугубляла трёхсменная работа на КПД. Спать хотелось всегда. Иногда поднимал себя на работу как подъемным краном.
       В отряде были также  девушки-лаборантки, которые брали пробы бетона для контроля прочности и определения готовности изделий. Звали их  Рахиля – инженер завода и Наташа – инженер из НИИ. Пробы бетона заливались в металлические  кубики, со стороной примерно 20 см, сохли они на кассете.  После затвердения бетонные кубики давили на прессе в цеховой лаборатории и по силе, при которой они разрушались,  определялась готовность кассеты  к разборке. В нашу бригаду входили также крановщицы, работающие на мостовом кране.  Это были положительная молодая семейная женщина Надя и ещё одна, не очень положительная, алкашка Соня. Иногда их заменял Ислам. Бетон привозили из другого цеха  - растворного узла. Там тоже работали мжковцы (читать - эмжековцы). В том числе были и мои друзья  по вокально-инструментальному «Свей», в котором я когда-то играл на саксофоне: Валера – ритм-гитарист и Коля – соло-гитарист.
        Привозили в наш цех бетон на самосвалах ЗИЛ-130. Бетоном  наполнялась бадья, поднималась мостовым краном, помещалась над снаряженной кассетой, потом «оператором бадьи», которым  чаще всего у нас был Лёня, бетон разливался по отсекам кассеты, а остальные члены бригады совковыми лопатами разравнивали бетон. Потом включались вибраторы для уплотнения и подавался горячий пар для нагрева бетона. Был еще на заводе арматурный цех, где сваривался «каркас» панелей и цех наружных панелей и лестничных пролетов. Там была несколько другая технология. Наружные стены были толще, утеплялись керамзитом. Формы там, как помнится, были «лежачие».
        Бригада наша была дружная, ребята были почти все с хорошим  профессиональным образованием, общительные, активные, успешные на основной работе.  У каждого был свой характер. Работа была довольно физически тяжёлой, но нам было где-то около 30 лет, плюс-минус 3 года, энтузиазма и сил хватало не только на работу, но и на дружбу. Коллективная работа нас сблизила. Конфликтов особых не было. Все мы остались друзьями,  до сих пор с теплом вспоминаем  работу в МЖК и с удовольствием встречаемся спустя много лет.
        Иногда в субботу, после третьей смены мы с утра направлялись в кафе. Там брали что-то вроде гуляша с картофельным пюре, салатик, бутылочку, другую  вина и разговаривали. Работая формовщиком – бетонщиком я ощутил, что грубый физический труд отупляет, делает духовную жизнь примитивнее, особенно если нет противовесов, развивает тягу к простым удовольствиям, типа выпить и закусить… Стало понятно почему большевики делали упор на пролетариат (шутка).
       Работа наша была не только тяжёлой физически, но и опасной. Особенно ночью в третью смену. Очень хотелось спать. Кимарили в перерывах, например, когда ждали бетона. Некоторые спали даже стоя.
        Ночью был случай, когда едва не зажали ребят, работавших  внизу в кассете, когда кто-то спросонья наверху, на «палубе», нажал кнопку закрытия кассеты, не убедившись, что ребята  вышли. Спасла реакция Ислама, который успел выбежать из кассеты и сбить блокировку.  Пронесло…
       Был случай, когда пьяная крановщица Соня уронила поднятую панель вниз. Не попала на нас. Пронесло…
       Даже вполне адекватная и умелая крановщица  Надя, не рассчитав, вдарила как-то крюком крана по кабине  самосвала, разбила лобовое стекло, да ещё, с перепугу, потянула вверх. В кабине сидел  водитель, не помню точно как звали, вроде дядей Лешей. Только каким-то чудом он успел увернуться. Кабина вытянулась вверх.
       Иногда вырывались крюки из панели при подъеме мостовым краном  и панель падала вниз, разбиваясь вдребезги. Пронесло и в тот раз.
       Такие случаи вводили нас в ступор, поскольку случавшееся могло стоить жизни. Потом долго курили от нервного потрясения… Насколько я знаю, смертельных случаев в отрядах Казанского МЖК за всю историю всё же не было.
       В последнее время пришла в голову мысль, что демократия в МЖК была чем-то сродни демократии-бюрократии в Евросоюзе. Было много слов, пустых заседаний и собраний. Но процессы шли.  Мы, как все советские люди, конечно, привыкли к быстрому комиссарскому (большевистскому, конформистскому) типу принятия решений, когда решало мнение небольшого коллектива или вождя. Но, видимо, это не самый оптимальный тип управления. Демократия имеет много издержек, неповоротлива, но принятые при ней решения всё же приемлемы для бо`льшего количества людей. Свежий пример – британский брекзит. Что-то похожее было и в МЖК.
        Хочется отметить огромную работу и роль  председателя казанского МЖК Ильдуса Салахова в этом благородном деле. Дикое сплетение материальных, часто корыстных интересов; энергии молодёжи  в  борьбе с коммунистической бюрократией города и министерств, финансировавших МЖК, принесло ощутимые плоды.  В зияющую щель дефицита жилья при социализме, казанской молодёжи вполне удачно удалось вставить свой энтузиазм, труд, энергию  и получить приятный и весомый результат.
       Движение МЖК  с  воспитательной точки зрения в чём-то был похоже на  исправительный трудовой китайский лагерь времен «культурной революции», но с вполне добровольным участием и жестокой конкуренцией за право туда попасть. Совместный труд сближал. Цель объединяла мжковцев, делала нас лучше.
       Несмотря на неизбежные  издержки,  можно сегодня сказать, что это было результативное и полезное  движение молодежи. Многие получили благоустроенное жильё и счастье в нем: возможность любить и растить детей, концентрироваться на работе, отдыхать после трудового дня. Я благодарен судьбе, что участвовал в этом: переехал с женой и двумя детьми в трехкомнатную квартиру через год после окончания работы в МЖК; приобрёл новых прекрасных друзей; необычный жизненный опыт; ощутил на своей шкуре, каково это  быть рабочим…  Ну и в новых домах МЖК было жить приятно – все соседи были молодыми, дружелюбными, одного поколения…