Уничтожение телефонно-телеграфной связи

          Не буду останавливаться на исключительном значении телефонно-телеграфной связи в военное время, это и так всем понятно.
Каждый партизанский отряд видел в уничтожении телефонно-телеграфной связи одну из важнейших задач.
 Телефонно-телеграфная линия Брест – Барановичи шла параллельно шоссейной дороге. Эта линия имела огромное значение для фашистских оккупантов. Тем не менее, при всей своей важности, линия никем не охранялась, в то время как железная дорога днём и ночью была под усиленной охраной немецких солдат.
 Немецкие охранники на железной дороге были вооружены винтовками, автоматами, пулемётами и миномётами. Организовать такую же усиленную охрану телефонно-телеграфной связи немцы не могли из-за нехватки людских резервов. Они были вынуждены поручить охрану телефонно-телеграфной связи ближайшим полицейским гарнизонам. Для этой цели почти в каждом гарнизоне была «бронемашина». Она предназначалась для внезапного нападения на партизан, уничтожающих телефонно-телеграфную связь. Как только немцы узнавали из любых источников, что на линии орудуют партизаны, они немедленно выезжали на место диверсии партизан, чтобы спугнуть их, и тем самым, минимизировать нанесенный линии ущерб.
В первый раз мне довелось принимать участие в уничтожении телефонно-телеграфной связи на линии Ивацевичи – Барановичи на участке, расположенном напротив деревни Волька Региновская в декабре 1942 года.
Мы пошли на задание двумя отделениями, нас было более двадцати человек. В деревне Могилицы партизаны вооружились необходимыми инструментами: пилами, топорами, зубилами, стамесками  и прочим. Весь  инвентарь был нам необходим для рубки проволоки. Подходящих для этой цели больших ножниц в деревне ни у кого не нашлось. В деревне мы  мобилизовали более десятка крестьян нам на помощь.
 Многие шли добровольно, чтобы забрать после проведенной работы  собственный  инструмент. Был декабрь месяц, но река Щара ещё не замерзла. Крестьяне на нескольких лодках быстро переправили нас на другой берег реки.
 Подошли к линии связи, и работа закипела. На каждую пилу мы поставили  три человека, чтобы быстро спиливать столбы. Два человека были пильщиками, а третий, стоя, поддерживал столб, чтобы пила не зажималась.
В задачу остальных входило ломать, рубить проволоку, оттаскивать её подальше в лес. Работали весело, с огоньком. Была одна пара очень ловких пильщиков, я их назвал «вёрткие хлопцы», которые мгновенно подпилили первый столб. Стали они его толкать, а столб стоит, как вкопанный, и вовсе не собирается падать. Пильщики удивились, стали ещё больше нажимать на него, результат был тот же.
 Среди нас был кто-то более опытный, он и объяснил нам, в чём дело. На каждом столбе были не менее трёх десятков проводов, на которых спиленный столб висел. Следовательно, надо было спилить ещё два рядом расположенных столба, то есть надо было спиливать сразу три рядом стоящих.
 И в самом деле, как только три столба оказались спиленными, работа пошла, как по маслу. Из исходного места одно отделение шло на восток, а другое – на запад. Вслед за спиленными столбами обухами топоров разбивались изоляторы. Затем  мы снимали и рубили топорами проволоку, и относили её в лес, как можно дальше от линии.
 Хозяйственные полесские мужики скоро заметили, что, снимаемая ими со столбов проволока сделана из меди, да ещё и красиво блестит. Один из них не выдержал и спросил у партизан:
 – «Можно ли нам немного взять этой проволоки домой? Вы не будете возражать?»
 На этот вопрос партизаны ответили:
–  «Скорее наоборот, мы бы хотели, чтобы вы забрали всю эту проволоку домой, но только учтите, если немцы обнаружат у вас  проволоку, то за неё вы заплатите собственной жизнью».
Насколько я знал, медная проволока не была изготовлена в Германии, так как меди в Германии нет. Немцы даже медные ручки дверей и медную хозяйственную утварь  изымали из частных квартир и домов. Проволока  была, либо турецкого, либо чилийского производства, качество её было превосходное.
 Операция по уничтожению участка телефонно-телеграфной связи прошла без происшествий, немцы не появлялись. За всю декабрьскую зимнюю ночь нами было уничтожено только пять километров связи. Работа была действительно сложная и трудоёмкая. Да и какая работа на войне лёгкая?
Следующая операция по уничтожению телефонно-телеграфной связи на этой же линии произошла весной 1943 года. Мы подошли к участку линии в том месте, где на шоссе выходит дорога из деревни Могилицы.
 На задание пошли только партизаны одного нашего отделения. Уже не помню, по какой причине проводилась эта операция на рассвете. Столбы телефонно-телеграфной линии тогда ещё не были заминированы. Работали увлечённо, быстро, старались, как могли, чтобы больше спилить столбов.
Мы были так поглощены своим занятием, что даже не заметили, как к нам подъехала «бронемашина», и из неё немцы открыли пулемётно-автоматный огонь. Отделение наше было рассредоточено у столбов, находящихся, как известно, на расстоянии друг от друга, к тому же день ещё не наступил, было довольно темно.
 Благодаря этим обстоятельствам, нам и удалось скрыться за холмом без потерь. За холмом мы залегли  и стали наблюдать за «бронемашиной». Фашисты ещё долго стреляли в нашу сторону, но пули пролетали высоко над нами, не причиняя нам никакого вреда. Подняться, чтобы уйти, мы тоже не могли из-за продолжающегося немцами обстрела. Лежали мы за холмом тихонько, и от нечего делать, нам удалось хорошенько рассмотреть «бронемашину». Это была обыкновенная советская полуторка с  прицепными двойными бортами,  между которыми  засыпан песок.
Начиная с лета 1943 года, немцы начали минировать столбы связи, чтобы отучить партизан от уничтожения линии. Война продолжалась, и было необходимо линии телефонно-телеграфной связи уничтожать.
 Вскоре после того, как немцы стали минировать столбы, при уничтожении линии связи на минах погибли два партизана из соседнего партизанского отряда имени В.М.Молотова. Это были первые партизанские жертвы на уничтожении линии телефонно-телеграфной связи в районе действия наших отрядов. К сожалению, это были далеко не последние жертвы при выполнении заданий по ликвидации линий связи.
Вскоре после этого печального случая, моему взводу ещё раз пришлось уничтожать линию тем же способом, с помощью пил и топоров. Наученные горьким опытом погибших товарищей, мы действовали очень осторожно.
Прежде, чем подойти к первому столбу, мы вырубленным, очень длинным шестом, лежа, долго колотили им по земле вокруг столба, чтобы мина взорвалась. И только, когда убеждались, что мины там не было, быстро спиливали столб.
Таким образом, перемещались от столба к столбу. Когда три первых столба были спилены и повалены, мы снимали проволоку, из которой делали крюки, длиной до двадцати пяти метров. Работали с крюками следующим образом: два партизана брали проволоку за противоположные концы. Тот партизан, у которого был конец проволоки с крюком, осторожно подходил к столбу, и цеплял крюк за проволочку, которая была закреплена на столбе скобами, а нижний конец  проволочки был соединён с миной. Как только крюк был зацеплен за проволочку на столбе, партизан отбегал от столба в безопасное место, и кричал своему напарнику:
 –  «Тяни!»  Тот потянул, но ожидаемого нами взрыва не произошло. Оказалось, что далеко не каждый столб был немцами заминирован. Можно себе представить, сколько надо было бы для этого взрывчатки, которая  нужна немцам не только на фронте, но и в тылу. На данном участке линии мины оказались бутафорскими. На каждом столбе была только «маскарадная» проволочка. Задание было выполнено без единого взрыва. Но, к сожалению, опять были жертвы у наших соседей при очередном задании по уничтожению линии телефонно-телеграфной связи.
 Группа партизан отряда имени  В.М.Молотова получила задание уничтожить линию связи и заминировать шоссейную дорогу сообщением Ивацевичи – Барановичи. Группа вышла на исходные позиции, и приступила к выполнению задания.
Два минёра закладывали мину на шоссе, а в это время двое других партизан пилили телеграфный столб. Столб был  полностью спилен, но не падал. В это время минёры на шоссе ещё не успели поставить мину и замаскировать её. Вся четверка партизан была из одного звена.
 После окончания минирования шоссе, все вместе должны были работать на уничтожении линии связи. Пильщики, видя, что самим им столб не свалить, обратились к минёрам на дороге с просьбой помочь свалить первый столб. На что последовал ответ минёров:
– «Не спешите, ребята, мы уже заканчиваем маскировку мины и сейчас будем с вами дальше работать!»
 Закончили свою работу на шоссе, и подошли к пильщикам, чтобы вчетвером свалить первый столб. Вся четвёрка дружно взялась раскачивать спиленный столб, пытаясь свалить его на землю. В этот момент кто-то из них и наступил на незамеченную ими мину. Последовал взрыв, унесший жизни всех четверых, все они погибли на месте. Среди них был мой хороший знакомый – Кравченя Лука Васильевич, фамилии  остальных товарищей я не помню.
 Сразу же после этого трагического случая наш отряд перешёл на уничтожение телефонно-телеграфной связи с помощью взрывчатки. Командир отряда Лопатин Викторин Васильевич на экстренном совещании, состоявшемся вскоре после трагедии, сказал:
– «Как ни дорога в наших условиях взрывчатка, жизнь людей намного дороже, больше рисковать не будем! Отныне будем уничтожать линии связи только с помощью взрывчатки!»
 Подрывать взрывчаткой столбы линии связи мне с партизанами  взвода пришлось только один раз.
  Был предварительный инструктаж по использованию взрывчатки на практике. Кто-то из партизан задал вопрос:
– «Почему на подрыв телефонного столба требуется двести граммов тола, а на подрыв железнодорожного рельса только семьдесят пять граммов? Ведь если вместо рельса положить телефонный столб, то движущийся паровоз сразу разнесет его в щепу?»
 Инструктор ответил:
–  «Вот потому-то и надо на подрыв деревянного столба больше взрывчатки, чем на стальной рельс. Древесина мягкая и больше  сопротивляется взрыву, чем стальной рельс. Есть такой раздел физики твёрдого тела, который называется «Сопротивление материалов».
 Получили  очередное задание по уничтожению линии связи. Стали мы совещаться с командирами отделений, на каком участке лучше провести операцию. Посоветовавшись, решили уничтожить линию связи возле населенного пункта Любищицы, с восточной стороны. Расчёт наш был верным. Мы исходили из того, что вряд ли фашисты станут минировать столбы рядом со своим гарнизоном. Они  полагали, что так близко партизаны подойти не решатся, поэтому и не стоит зря тратить взрывчатку на минирование близко расположенных столбов.
 Происходили описываемые события уже в мае 1944 года. Вышла наша группа из Самычинских лесов. На краю болота, через которое подходили к шоссейной дороге, запаслись мы крепким лозовым лыком для того, чтобы было чем привязать толовую шашку к телефонному столбу. Каждый партизан по заданию должен был подорвать два столба, причём, не рядом стоящих, а с большими промежутками, для того, чтобы в момент взрыва лучше рвалась проволока. Да и чтобы больший отрезок линии можно было повредить.  Запаслись достаточным количеством лыка и стали подходить к линии связи.
 Когда до конца болота оставалось не более пятидесяти метров, в воздухе вдруг вспыхнула осветительная ракета. Я крикнул:
– «Ложись!»
 Все упали на землю, хотя было очень неприятно падать в холодную болотную жижу, но в целях маскировки это было необходимо. До линии связи оставалось около трёхсот метров. Я был уверен, что противник заметил нашу группу. Пришлось послать вперёд разведку. Разведчики дошли до линии связи и ничего подозрительного не обнаружили.
На шоссе тоже всё было спокойно. Каждое отделение определилось с направлением, по которому ему следовало идти дальше. Одно отделение должно было охватить участок линии связи длиной более одного километра.
Каждый партизан был обеспечен взрывчаткой в виде двухсотграммовых толовых шашек, бикфордовым шнуром, капсюлями-взрывателями и спичками. Было определено и время для рассредоточения отделений, так как крайним отделениям предстояло ещё пройти путь до трёх километров.
Каждый партизан должен был привязать к столбу толовую шашку, вложить в её отверстие взрыватель с бикфордовым шнуром, затем подойти ко второму столбу, повторить то же самое и ждать общей команды на поджог бикфордова шнура. По команде:
–  «Зажигай!» –  партизан поджигал бикфордов шнур на втором столбе и бежал к первому столбу с такой же целью.
Заранее все договорились, что если в момент подготовки к взрыву столбов на шоссе появятся вражеские машины, то партизаны должны будут замаскироваться и пропустить колонну. Операция прошла без всяких инцидентов. Были уничтожены более пяти километров линии связи. Фашистские «бронемашины» с ближайших гарнизонов деревень Любищицы и Чемелы не выехали, чтобы уничтожить партизан.
 У фашистских оккупантов сложилось твёрдое убеждение в том, что если линия связи уничтожается с помощью взрывчатки, то это работают советские десантники. А десантники всегда были очень хорошо   вооружены, и у них было достаточно взрывчатки не только для подрыва линии связи, но и для минирования шоссейной дороги.
Когда прогремели первые взрывы на линии связи, в фашистском гарнизоне Любищицы стали часто вспыхивать осветительные ракеты, буквально одна за другой. Этими ракетами немцы давали понять партизанам или десантникам, что они не спят, готовы к отпору, если вдруг партизаны или десантники надумают повернуть на гарнизон.