Развод

Лиля сидела за деревянной партой в зале суда и нервно крутила на пальце обручальное кольцо. В зале шел разводной процесс между Лилей и Антоном Серебряковыми. Они прожили в браке двенадцать лет, нажили двое детей, небольшой дом за рекой и пару дешевых автомобилей. Немного. Люди в их возрасте ворочали солидными капиталами, поднимали бизнес, мечтали о лучшей жизни, а они с Антоном со школьной скамьи желали только быть подле друг друга. Вот такая обычная детская мечта о вечной любви. Всю школу рука об руку. Он нес за ней портфель до дома, потом оставался у них на ужин, а утром ни свет, ни заря уже барабанил в дверь: «Лилька, в школу пора!». Иногда казалось, что он и в школу из-за нее одной ходил. Его родители не имели высшего образования. То ли тяжелые времена, то ли не сложилось, Лиля никогда не выясняла. Его братья побросали школу после восьмого класса и ушли подсобными на стройку, а он тянул. Учился и приговаривал: «Ох, Лилька, как закончим мы школу, как женюсь я на тебе, вот заживем.», а она мечтательно улыбалась ему в ответ. В одиннадцатом классе за похожей деревянной партой он сделал ей предложение руки и сердца. Сразу после экзаменов, перед выпускным балом, на последнем собрании учеников он встал на одно колено и перед всем классом попросил пройти с ним рука об руку жизнь. Она тихо ответила: «Да». Класс ликовал, ведь их история любви случилась у них на глазах. Его родители приняли ее, как родную, ее родители скептически отнеслись к идее молодых.  Долго расспрашивали, как жить будут, на что. Тут-то Антон и заявил им, что не зря школу оканчивал, у него большие планы на будущее. Он хотел свою автомастерскую. И он сделал это. Сначала на Лильке женился, потом автомастерскую открыл, дом купили, деток одного за другим родили, в целом жизнь удалась. Пока их одноклассники гнались за известностью, богатствами и великой любовью, в их скромном домике царил покой и уют. Затем Лиля закончила институт, получила юридическое образование и устроилась работать в госорганы. Целый день отвечала на жалобы, перебирала бумажки. Денег стало больше, желаний тоже. Держась за руки делали маленькие глупости, набили по скромной татуировке в одинаковых местах, пробовали курить, пить, устраивали шикарные вечеринки, в общем, взрослели вместе. Потом поняли, что детям пример для подражания нужен, исправились, зажили обыденной жизнью. Так и прошли двенадцать лет. Лиля никогда не думала, что они окажутся в зале суда. Их любовь была такой сильной. Она даже не поняла, когда ей пришел конец. Антон все больше работал, отказываясь признать, что пытается прыгнуть выше головы. Лиля просила его остановиться, аргументируя, как его не хватает ей и детям. Между тем, его все больше не было рядом, доход оставался прежним, а иногда и вовсе падал, а ее заработная плата, как назло, росла ни по дням, а по часам. Оказалось, что ее образование востребовано, а чем больше опыта получаешь, тем больше денег тебя платят. Из госорганов она ушла работать в частную компанию. К отсутствию Антона примешалась теперь и дикая ревность. Он обвинял Лилю в ужасных вещах, считал, что зарабатывает она совершенно другой профессией, одной из древнейших. Сначала встречал ее по вечерам после работы, затем бросил это дело. Неизменными остались только скандалы. Лиля часто плакала по вечерам. Она просила Антона поговорить с ней, пыталась достучаться до него, спрашивала, чего он хочет. Он молчал. Его недовольное настроение стало чем-то привычным для их семьи. Он не просил ее бросить работу, не желал что-либо изменить, он перестал говорить ей о любви. Наверное, тогда он ее и разлюбил. А Лиля продолжала воспитывать детей, переходить с работы на работу, зарабатывала еще больше денег, дом расстраивался, ремонт улучшался, а потом у нее случилась любовь. Совсем иная. Взрослая любовь. Этого человека фирма долго переманивала к себе, и, наконец, заполучила. Он был высоким, статным, с обезоруживающей улыбкой. Ведущий юрист Максим Викторович Лежебокин. Он был красив, галантен и глубоко женат. Лиля смотрела на него из-за компьютера и томно вздыхала. Она даже и мечтать не смела о нем. Дома ее ждали дети, Антон, а Максим Викторович стал для нее причиной просыпаться по утрам с улыбкой. Их компания часто проводила тимбилдинги для сплочения сотрудников. Очередной тимбилдинг провели на турбазе в лесу. Свежий воздух, физические упражнения, вечеринка у костра. Она стояла у огня и любовалась пламенем. Максим Викторович встал напротив нее. Языки огня отражались в его глазах манящими огоньками. Он пристально смотрел на Лилю, затем жестом пригласил пройтись вокруг озера. Она зачарованно пошла за ним. У воды он взял ее за руку, отвел на поляну вдали от костра, где у них случилась любовь. Потом это повторилось в совместной командировке. Спустя какое-то время они стали тайно встречаться. Они мало разговаривали. Иногда вместе ужинали. Зато всегда много обнимались и целовались, словно изголодались по ласке и теплу. Пили друг друга до дна, не в силах насытиться, и снова расходились в разные стороны. Он к себе, она к себе. Их роман длился не долго. Жить двойной жизнью Лиля не умела, да и не хотела. Она спросила Максима, что их ждет, он пожал плечами. Она долго боролась с собой, но нашла силы разорвать их связь. Училась жить без него. Ушла с фирмы. Затем призналась в содеянном мужу. Антон выслушал ее молча, затем выставил ее из дома с одним чемоданом. Брызгая слюной, он сказал, что разводится с ней, детей она больше не увидит, как и дома, и его. Лиля долго стояла с чемоданом у ворот, вытирая слезы. Облегчение, от того, что правда открылась, боролись в ней с горечью потери Антона. О детях она даже не думала, знала, что будет бороться за них до последнего и вернет себе. Вот так и превратилась она в одинокую женщину, стоя на холодной улице, вызвала такси и поехала к отчиму. Позже с санатория вернулась мама, а затем пришла и повестка из суда. Родители помогали Лиле с судебным процессом, как могли: нашли хорошего адвоката, оказывали финансовую и моральную поддержку, помогли не сойти с ума вдали от детей. Антон всячески прятал их от Лили. Он приходила к воротам школы, чтобы увидеть их хоть на минутку. Он подъезжал на машине, насильно запихивал их на заднее сиденье, зло взирая на Лилю и уезжал. Когда в суде спросили, как он собирается справляться один с двумя школьниками, да еще и работая целый день в мастерской, он в ответ нашел себе женщину, привел ее в их дом, велел детям называть мамой. Когда Лиля узнала об этом, у нее случился сердечный приступ. Несколько слушаний пришлось отложить, пока она поправлялась в больнице. Адвокат настоял, чтобы информацию о состоянии здоровья Лили скрыли, так как это могло подорвать его линию защиты. Таким образом, Лиля работала все это время, дабы взять ипотеку, чтобы ей с детьми было, где жить. Хорошую ложь превратили в правду. Антона это не устроило, он решил подкупить судью, чтобы изменить решение. Адвокат Лили надавил на кого-то сверху, и судье пришлось отказаться от взятки. Разводный процесс затянулся на восемь месяцев. Мучительных восемь месяцев. Судебные слушания превратились для нее в немое кино. Иногда картинка зависала, звуки терялись, затем поток реальности с новой силой накрывал ее. Адвокаты спорили, словно голодные тигры в борьбе за последний кусок мяса. Они делили дом, детей, машины, небольшой счет в банке. Каждый адвокат кидал на стол судье свеженапечатанные компрометирующие фотографии личной жизни супругов с различными комментариями. Казалось, это никогда не кончится, а затем вдруг воцарилась тишина, вышел судья в черной мантии и громко объявил, что откладывает очередной судебный процесс на три месяца, и дает этот срок супругам на примирение. Если по окончания трех месяцев стороны не изъявят желания сойтись, либо не предложат мирового соглашения о разделении имущества и детей, суд примет окончательное решение самостоятельно. Судья удалился. Лиля обессиленно упала на стул и закрыла лицо руками. Ее адвокат сказал что-то ободряющее. Лиля усмехнулась. Она вечность не видела детей. Еще вечность их не увидит. Что оптимистичного в данной ситуации? Они взрослеют каждый день, ищут свое место в жизни, а она этого не видит. Ей еще долго не удастся приготовить им обед, сделать с ними уроки или заговорщицки пошептаться. Она подняла тяжелый, измученный взгляд на мужа. Он о чем-то спорил с приставами. Затем удалился. Приставы подошли к ней и протянули лист бумаги – повестку.
- Мы и так в суде, - возразил адвокат.
- Суд пояснил, что приставы должны организовать встречу для супругов под нашим присмотром, - сухо ответил мужчина в форме, - чтобы обсудить детали развода или примирение. О содержании встречи мы дадим отчет. Если ваша клиентка не явится на эту встречу, суд примет это во внимание при вынесении решения.
Лиля вздрогнула. Они с Антоном виделись каждый день почти треть века, но теперь и пятнадцать минут наедине с ним казались жутким испытанием.
- Нам удобно в пятницу в пять, - адвокат подписал повестку. – С нашей стороны тоже будет включенный диктофон.
Пристав кивнул и с товарищем удалился.
Адвокат повернулся к Лиле.
- Нам нужно подготовиться к этой встрече, еще раз обсудить требования и…
- Прошу вас, - Лиля жестом остановила его. – Я устала.
Она покинула зал суда в одиночестве. Морозный воздух обжег щеки, непокрытую голову припорошил снег. Она смотрела на белоснежную улицу, снегопад и думала, что забыла о том, что за пределами этого серого здания есть жизнь. Люди спешили по своим делам, осторожно переступая через замерзшие лужи, маршрутное такси медленно тащилось по усыпанной песком дороге, ветки деревьев склонялись до земли под тяжестью снега.
Лиля плотнее запахнулась в тоненькое пальто и посеменила к старенькой машинке родителей.
Спустя несколько дней она с адвокатом явилась на встречу с мужем, организованную приставами. Им выделили небольшой кабинет с круглым столом и маленьким окном с видом во двор, где росло одинокое дерево. Несколько покосившихся гаражей и высокое стройное дерево. Пока адвокаты сцепились между собой, Лиля думала о том, цветет ли оно весной, какова форма его листьев, бросает ли оно тень на кабинет. Приставы молча наблюдали за их встречей, не выражая никакой заинтересованности. Три диктофона лежало на столе между супругами. Каждое слово фиксировалось аппаратурой. Лиля тяжело вздохнула. Она усилием воли заставила себя посмотреть на Антона. Он сидел также погруженный в себя. Его лицо не выражало ничего. Сколько еще они будут биться? Лиля почувствовала, как от волнения участился пульс и закололо сердце. Если у нее случиться повторный приступ, придется ставить специальный аппарат на сердце. Врач четко дал инструкции о соблюдении полного покоя. Если с ней что-то случиться, она так и не узнает, что станет с ее детьми. Однажды они вырастут и придут к ней с вопросами. В тот день им откроется правда. Ей хотелось дожить до того дня, но каждая подобная встреча отнимала у нее жизненные силы и время. Обдумав все, как следует, она дождалась, когда адвокаты утихнут, переводя дыхание, и заявила:
- Забирай все, Антон, мне ничего не нужно.
Мужчина вздрогнул. Он поднял на нее измученный взгляд, в котором застыли шок и недоумение.
- Ты издеваешься надо мной? – скептически отозвался он. – Считаешь, что я поведусь на эту удочку и ослаблю бдительность, - он рассмеялся собственной догадке.
Адвокат Лили непонимающе посмотрел на клиентку.
- Лилия, вы понимаете последствия ваших действий?
Лиля кивнула и пояснила:
- Я много думала в последние дни и пришла к выводу, что Антон решил меня наказать за тот проступок, в котором я ему призналась, - Лиля нервно повела плечом. -  Когда-то мы были семьёй, вместе строили дом, растили детей. В то время мы любили друг друга. Сегодня мы враги. Бьемся за имущество, детей, словно победа принесет нам удовлетворение или счастье, - Лиля опустила глаза и вздохнула, набираясь сил сказать решительную речь. – Я очень люблю наших детей. Если бы речь встала о спасении их жизней, я бы без разговоров отдала за них свою жизнь. Однако, речь о том, с кем они будут жить и взрослеть. Если Антону так хочется растить их самостоятельно, я уступаю ему. Я готова отпустить прошлое и начать новую жизнь. Поэтому надеюсь, что это будет последняя наша встреча. Запишите мои слова, чтобы передать их судье. Пусть выносит решение, которое считает нужным. Война окончена. До свидания, Антон.
Лиля осторожно встала со стула, попрощалась с адвокатом и направилась к дверям. Слезы душили ее, поэтому она хотела выйти прежде, чем они предательски скатятся по щекам. Когда она уже поворачивала ручку, раздался возмущенный голос Антона:
- И это все? Думаешь, что можешь так просто сбежать? Я еще не закончил…
Лиля быстро вышла за дверь и плотно затворила ее. Она облокотилась на холодную крашенную стену, ища поддержки ногам, отказывающимся стоять. В висках застучало, а слеза градом обрушились по щекам. Она смогла. Она вырвалась из этой паутины. Теперь оставалось найти силы уйти и жить дальше.
Антон выскочил из кабинета следом за ней. Он был разъярен. Только услышав его шаги, Лиля смахнула слезы со щек и быстро пошла по коридору к выходу. Дойти до него она не успела, так как он настиг ее словно буря в пустыне, пыша яростью. Он остановил ее, дернув за руку и преградил собой путь к отступлению.
- Думаешь, сможешь так просто сбежать от меня? Я еще не закончил с тобой. Я…
Холодный взгляд Лили остудил его пыл.
- Ты получил, что хотел, Антон. Все твое: и дом, и дети. У тебя теперь новая семья. Иди и живи счастливо, чего ты прицепился ко мне?
- Не указывай мне что делать! – закричал он.
- Это всё, что ты услышал из моих слов? Мне тебя жаль, - Лиля попыталась обойти его, но ничего не вышло, а ее жалость еще больше разъярила мужчину.
- Тебе себя должно быть жаль! Ты осталась одна без мужа, без дома, без детей, без гроша за душой, а жалеешь меня!? – кричал он.
- Ну и пусть, - пожала плечами Лиля. – Я всё построю заново.
- Не построишь, - Антон схватил Лилю за предплечье. – Я не позволю тебе.
Увидев поведение мужчины, приставы бросились на помощь девушке, но она их остановила.
- Все в порядке, мне не больно. Мне давно уже не больно, - Лиля спокойно посмотрела на бывшего мужа. – Антон, отпусти меня, пожалуйста.
Со стороны было видно, что мужчина боролся с собой. Он медленно разжал пальцы, освобождая руку Лили. Его гнев утих, а во взгляде появилось нечто незнакомое Лиле ранее – боль.
- Я не могу… - выдохнул он -  отпустить тебя. Ты обязана сражаться дальше, ведь иначе все закончится. Всё не должно закончится… так, - он покачал головой.
- Чего же ты хочешь, Антон? – выдавила из себя Лиля, борясь с подступающими слезами. – Ты сам меня выгнал, лишил возможности видеться с детьми, привел на мое место другую женщину, затянул развод до невозможного, а теперь говоришь, что не можешь отпустить меня? – Проиграв борьбу со слезами, Лиля отерла мокрые щеки и усмехнулась. – Каким ты был эгоистом, таким и остался. Попробуй себя поставить на мое место или на место наших детей. Что, по-твоему, мы сейчас чувствуем? Как эти месяца отразились на нас? Ты когда-нибудь представлял, что за пределами твоей злобы и ненависти есть целый мир, который ты отнимаешь и у себя, и у других? Я совершила ошибку. Я считаю, что сполна за нее ответила. Я выбираю жить дальше. А что выбираешь ты, Антон? Эгоизм? Ненависть? Борьбу? Нам больше нечего делить. Я отдала тебе всё, что ты хотел. Отойди в сторону, я собираюсь жить дальше.
На этот раз Лиле удалось уйти. Обогнув мужа, который словно окаменел от ее слов и пристальных взглядов приставов, она выпорхнула из здания совершенно другим человеком. Человеком, оставившим прошлое в прошлом. Она дошла до заснеженной остановки, села на скамью и измученно улыбнулась. Ей следовало сделать это раньше. Как странно, что она так долго позволяла ему себя мучать. Подошло маршрутное такси, и увезло ее прочь от горьких воспоминаний.
Спустя три месяца она решилась прийти на последнее судебное заседание. Лиля желала убедиться, что судебный процесс закроют, и эта эпопея, длинною в вечность, окончится. За последние месяцы Лиля проделала большую работу над собой: стала чаще веселиться и улыбаться, больше работать, обновила гардероб и сменила прическу. Лиля окончила косметический ремонт в квартире, и съехала от родителей. Она вошла в зал суда в новом белом платье с цветными узорами, сияющая от счастья. Ее адвокат публично заявил, что она немногая из его клиенток, кому развод пошел на пользу.
Антон с адвокатом немного опоздали.  Они быстро заняли свои места, а затем он увидел ее. Его взгляд замер, и Лиле показалось, что немного смягчился.
Суд озвучил результаты последних трех месяцев, затем документы, представленные сторонами в процессе, после чего растерянно сел в кресле, почесывая затылок. Он держал два заявления от сторон, и, судя по его виду, не мог поверить в их содержание.
- Прекрасно! – он тихо выругался и встал – Суд удаляется на совещание.
Адвокаты в замешательстве переглянулись. Лиля снова поймала на себе взгляд Антона. Они сидели в полной тишине до возвращения судьи. Едва он вошел все встали. Судья проследовал к своему столу и стоя озвучил решение. На основании ходатайств сторон, он передавал детей под опеку матери, а общее имущество разделил пополам, уточнив, что свою за свою половину дома Лиля получит выплату наличными денежными средствами. Окончив читать официальную часть и выключив микрофон, от себя суд добавил:
- Пусть с вами апелляция разбирается!
Лиля недоуменно переводила взгляд с адвоката на Антона, потом на судью и обратно.
- Я не ослышалась? – тихо спросила она у адвоката. – Я могу забрать детей?
Адвокат кивнул.
Лиля рассмеялась от счастья и бросилась адвокату на шею:
- Спасибо вам за всё!
В коридоре она догнала Антона.
- Почему ты передумал? – запыхавшись, спросила она.
- Хорошо выглядишь, - задумчиво ответил мужчина. – Новая прическа тебе идет.
- Ты же не хотел, – недоумевала Лиля. – И вдруг передумал?
- Ты не согласна с решением? Мне подать апелляцию? – удивился Антон.
- Нет-нет, все прекрасно, - улыбнулась Лиля. – Когда я могу их забрать?
- Завтра, - Антон о чем-то задумался и добавил – я привезу их.
Попрощавшись, он ушел, а Лиля осталась танцевать от радости в коридоре суда.
В назначенный день и час раздался звонок в дверь. Взволнованная Лиля бросилась открывать ее, поправляя на ходу волосы. Из кухни доносились ароматные запахи пирогов, а просторную квартиру наполнял свежий воздух и свет.
- Мои хорошие! – едва дверь открылась дети бросились обнимать мать, а она их. Они замерли на некоторое время, наслаждаясь объятиями и поцелуями, а затем она пригласила их внутрь. Пока дети осматривали новое жилье, Антон молча занес их вещи в коридор и замер в дверях.
- Суд установил, что я могу навещать их в любое время. Удобно, если я заеду в субботу после обеда?
Лиля кивнула. Антон отразил ее кивок, словно в зеркале, и молча вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Лиля бросилась к любимых крохам, обнимая их.
- Как же я по вам скучала! – прошептала она, утирая слезы радости. – Скорее мойте рук и пойдемте пить чай.
Дети послушно бросились в ванную, а затем разместились за небольшим столом.
- Какие ароматные, - протянула Соня, жмурясь от солнечных лучей.
- Не ароматные, а вкусные, - поправил Соню старший брат.
- А я говорю ароматные, - Соня показала брату язык.
- Ну, раз не вкусные, тогда не ешь, - он бросился отбирать у Сони пирожок, но его успокоила Лиля.
- Владик, ты чего не в духе? Случилось что-то? – озабоченно поинтересовалась она.
- Папа в машине сказал, что мы тут ненадолго, - нахмурился мальчик. – Скоро он заберет нас.
- А почему он так сказал? – осторожно спросила Лиля, чувствуя, как страх подкатывает к горлу.
- Он сказал, что собирается вернуть тебя, и потом мы все вместе вернемся домой, - ответила за брата Соня. – Но он не сказал, как.
Лиля облегченно вздохнула после слов дочери.
- Раз собирается возвращать, пусть возвращает, а мы с вами пока посмотрим мультики, идет?
Дети радостно закивали. Лиля повела их к маленькому телевизору в гостиной и включала детский канал. Пока дети смеялись с проделок любимых героев, Лиля вспомнила о суде, о их жизни с мужем до развода, и поняла, что никогда не вернется в прежнюю жизнь, даже если это означает вновь оказаться в суде. Что бы не задумал Антон, ему придется очень постараться, чтобы сбить ее с намеченного курса. Она не позволит испортить ей жизнь. Лиля была уверенна, что больше не думает об Антоне, не любит его. Совсем не любит. Ну, или почти не любит. И, вообще, кто сказал, что вечная любовь существует. Даже их идеальная семья развалилась. Поэтому она его определенно не любит. Значит, все в порядке. У него ничего не получится, каким бы упертым он не был.