Дневник психопата. 4 страница

Они победили.

А я проиграл.

Самому себе...

Знаешь, я даже не удивился. Сегодня исторический день. Исторический день никому не известной истории меня. Сегодня ночью я сам себе признался в том, что я проиграл. Сам себе. Своим мыслям. Не оставляй меня с ними один на один. Потому что это чертовски больно, и видимо, я тоже все-таки болен. Я благодарен таблеткам, которые делают твою нервную систему почти деревянной, мне хотелось бы жрать их на завтрак обед и ужин, но проблема в том, что они не спасли. Или может быть в том, что я не ужинаю.
Я понял одну важную вещь. Рациональность тебя спасает. Только это обман. Ты прикидываешься, строишь не имеющие смысла логические цепочки, говоришь себе, что все не так плохо. Но все плохо. И причины тебе не нужны - ты причина. Это ты ищешь в этом спасение, потому что боишься принять этот хаос внутри. А он тебя разорвет. Когда ты, отбросив все страхи, взглянешь себе внутрь - это тебя разорвет. И тогда ты поймешь, что ты проиграл. Позволь здесь найти хоть каплю достоинства, признав это.

Ты, свернувшись, лежишь на койке с непонятной улыбкой, искаженной гримасой несуществующей, но до дрожи знакомой боли. В абсолютной тишине, в темноте. Сухой ком в твоем горле, который ты не можешь сглотнуть, лезет с тебя наружу. И от них не сбежать. Глаза уставлены в непонятную точку невидимого пространства. И от них не сбежать. От своих мыслей тебе не сбежать. Какая-то часть тебя сохраняет ледяное спокойствие, но это мертвая часть тебя. Живая часть тебя делает все, чтобы сделать тебя этой мертвой частью. Стаей обезумевших бесов твои мысли скребут тебя изнутри. Тщательно, до самого дна, до самого черепа. И я признаюсь. Я признаюсь в своей безоговорочной капитуляции самому себе. Это не значит, что я перестану бороться, я ведь дурак, которых еще поискать надо. И именно поэтому я здесь. Потому что я все-таки болен. И я признаюсь.

Элли была права. Просто тогда я ее не услышал. Проблема оказалась вовсе не в них, не в этом месте, не в том, что ты оказался здесь заперт...

Проблема оказалась лишь в том,

Что нас не спасти.