Сыр в мышеловке

       Поверил -  вот и обманули,
       От страха вздрогнул – узнали, как тебя достать,
       А попросил – вот и хозяин твой нашелся!
        Как же люди привыкли уповать на добропорядочность и снисхождение  к своей неповторимой и непогрешимой персоне. Хотя, на протяжении всего своего существования они придумывали великое множество  всяких жутких отрезвляющих формулировок типа:
       - «Бесплатных завтраков не бывает»
       - «Бесплатный сыр бывает  в мышеловке»,
       - «За все в жизни платить надо».
       Придумали и забыли, живут,  то беспечно радуясь миру, то обижаясь жутко на него, а он не добр и не жесток, в нем просто связано так тесно все, что твоя поднятая правая рука тотчас поднимает чью-то левую. У зла всегда есть предпосылки, но узнаешь об этом не сразу, а, порою, много лет спустя. Сегодня события, ставшие историей, не вызывают страха и озабоченности, подобно крохотной бури на дне немытого стакана. Слова легко падают на белый лист и не сжимают грудь предчувствием беды.
       Беда меня давно искала, она тихо ходила за мной и проводила тестовые замеры. Наконец получив, весьма положительный результат, приблизилась вплотную. Наивный лох, не ведая еще всех тайных чудес обмана, попался в сети. Случай классический, недостача, которую надо было на кого-нибудь списать, но не меня конкретно искали, вляпался  сам, нарушив первейшую из заповедей, я поверил.
        Своей детской доверчивостью, я как бы приглашал к «сотрудничеству» и вскоре стал замечать повышенное к себе внимание.  Да и следователь стал меня при встрече узнавать, а в нашей части он был, можно сказать прописан, так как за год моего пребывания там было осуждено девять человек, двое погибли и один остался инвалидом. И не столько меня пугала перспектива стать десятым осужденным, сколько страх, что в нашей семье появится вор. Мои родители этого бы не перенесли.
       Как-то надо было избавляться от грядущей перспективы. За все в жизни надо платить! И я решил это сделать деньгами, что-то же у меня осталось от прежней жизни кроме воспоминаний. На меня смотрели изумленно, таких,  вот, лохов не каждый день увидишь, а кто по-доброму относился, говорили,
       - Ну, ты дурак! Неужели не понимаешь, что тебя тупо разводят? Дело-то  и так закроют, а деньги, считай, пожертвовал "на развитие"!
       - Да знаю я, мне честь семьи дороже всех денег! Рисковать, вот,  не имею права.
       Так дело и закрылось, особо и не раскрываясь. Что же со мной? Одни считали, мол, лошара невиданный, нарушил вторую заповедь, да испугался, другие расценили иначе.  Главное, на коленях я ни перед кем не елозил и не просил о пощаде, таким образом, не нарушил третью заповедь, не тот  я был человек. Теперь, единственная для меня опасная ситуация была, это перевод в обычную роту. Следуя неписаным законам, событие сие  всенепременно явилось бы понижением моего статуса и повлекло  за собой дополнительные унижения, мол "Ага! Как же тебе было хорошо! Так вот, теперь-то тебе хуже будет, хуже даже чем думаешь, мы-то уж точно позаботимся об этом! Знай, гад,  своё место! " Не очень успешные всегда недолюбливают везунчиков, считая их везение просто-напросто  несправедливостью и, поэтому жестоко мстят.
       Но в итоге, сам не знаю почему, оставили меня в хозяйственном взводе, который стал называться штабной ротой после присоединения к нам взвода связи  и отделения подрывников. Наивно было бы предположить, что этим мне хотели дать возможность реабилитироваться, мой новый босс мне без лишних церемоний выложил:
       - Слушай ты, гордость нашего сортира! Не сделаешь мне пол тонны излишков бензина за этот месяц, я тебя в нем же и утоплю, понял!
       - Так точно, понял, товарищ  капитан! Есть, пол тонны бензина! - так, с показным подобострастием ответил ему новоиспеченный начальник склада ГСМ.
       Положение мое мало изменилось, но на затылке теперь выросли глаза, и возникла новая формулировка очередного жизненного принципа – «человек человеку – свинья». Ну да, были еще попытки нажиться на чудном лопушке, но не сработало. Разбитый графин под кровать подставили, чтобы вставая ногой задел, тут бы все прибежали, да запричитали:
       - Ой!  Колян графин кокнул, а он денег же стоит!
       Но Колян дневального позвал:
       - Это кто же такой добрый у нас, под кровать мне ночной горшочек поставил? Спасибо, только я уже не писаюсь  по ночам!
       Да и понятно вскоре стало всем, что степень прогиба у меня не такая, как некоторым мечталось,  да и не по любому поводу. Появилось нечто похожее, если не на уважение, то, хотя бы, на понимание. Немаловажную роль еще сыграло умение тренькать на гитаре и писать письма на заказ. Это был мой маленький бизнес. Кто-то очень хотел в переписке произвести  приятное впечатление на девушку, обращались ко мне, стоило две сигареты, одна выкуривалась тут же,  для вдохновения, другая оставлялась про запас. 
          И с тех самых пор я все глубже постигаю три, известных в определенных кругах, основных жизненных принципа. Действительно,  кому-либо поверив, всегда принимаешь неустойчивую позицию, поскольку часть ответственности за будущие события, ложатся теперь и на тебя. Это как стойка на одной ноге, когда любой толчок может вывести тебя из равновесия. А страх,  непременно провоцирует агрессию. Вообще, межличностные отношения напоминают сообщающиеся сосуды, коли в одном сосуде пусто, так в другом, напротив, до краев налито. Если ты не боишься, то боятся тебя и наоборот. Ну, а уж если ты  попросил кого-то, значит, признал за ним превосходство, словно на колени упал и челом об пол. И до тебя, наконец, снизошли, удовлетворив твою челобитную. И вот, ты теперь уже должник. А поскольку ты не покупал, а просил всего лишь, так и цена не определена, то есть безмерна.