Итальянские откровения. Рождество

  В очередной приход мед брат, Роберто по моей просьбе помог пересадить Луизу с коляски в кресло. Потом, сказав, что подобные услуги ему не оплачивают, добавил: "Здесь нужен подъёмник." Ура! Я уже не одна говорю о подъемнике. Если к моим словам не прислушались, то, возможно, поверят Роберто.

 По утрам, перед тем, как начать работать с Луизой, делаю зарядку, хорошо разминаю спину и молюсь, прошу помощи у Неба, чтобы Луиза не упала.

 Сейчас, ближе к Рождеству  помочь мне часто приходит Мартина. Я очень благодарна ей; знаю, насколько она занята.  В первый свой приход  она смело обняла Луизу, сидевшую в кресле, и приказала ей вставать, но с места обе не сдвинулись. Мы подняли тогда старушку вместе. Иногда Мартина приходит с Джанни. Это бывает по вечерам, когда бабушку надо с коляски пересадить в кровать, что тяжелее всего. В первый раз Мартина долго соображала, где лучше оставить коляску, как взять Луизу под руки, как правильно двигаться всем троим к кровати, как усадить на нее Луизу, чтобы та не упала. Всё оказалось непросто. Они, наконец, поняли, как тяжела Луиза. После того, как старушка оказалась сидящей на кровати, Джанни схватился за спину. Мне пришлось довольно невежливо отодвинуть его, потому что надо было ещё подтянуть Луизу к середине кровати, а затем развернуть ее. С другой стороны, взобравшись на кровать, мне помогала Мартина. И смешно, и грустно. А как же справлялась Любка? Правда, она орала на старушку так, что та с перепугу вставала на ноги, помогая развернуть и уложить себя. Но у Луизы рана на пятке, ей нельзя на нее ступать. Уже сейчас, когда рану обрабатывает Роберто, я чувствую запах гнили! В сто лет переживать подобное... . "Non ci voleva questo, non ci voleva," ( "не кстати это, не кстати,")- думаю я.

 За десять дней до Рождества Луизе купили пятнадцать паннетонов. Это высокие калачи, выпекающиеся к Рождеству, традиционная итальянская выпечка. Их число рассчитано на количество гостей, которые приходят сейчас с ответными  подарками. Синьор Галлина принес две красивые упаковки с норвежской красной рыбой для Джанни. Тот Галлине тоже уже что-то подарил. Синьор Бертольё, как обычно, подарил две бутылки дорогого вина и печенье для Луизы. В ответ Джанни - блок хороших сигарет. Соседи приносят подарки для внучек Луизы. Подарки не из дешевых, чтобы не ударить в грязь лицом. Бабушке - печенье, конфеты, предназначенные, скорее всего, для семьи. У Луизы диабет. Сколько она там съест всего нанесенного?  Одна из соседок пришла вместе с сестрой. Оставила для девочек что-то в коробках, для Луизы печенье, а её сестра вручила мне свежий, срезанный только что со своего огорода замечательный вилок кудрявой капусты. При этом она долго и строго поучала меня, как нужно снимать первые листья капусты, как будто я ту в руках никогда не держала. Не знаю, для кого предназначалась роскошная капуста: я, ведь, ответного подарка не имела, но решила половину вилка засолить для себя. Без кислой капусты зимой мы не живём. Парниковых овощей в это время года не хочется. Это был бунт. Но,ведь, Рождество. В первую очередь это праздник для неимущих. Именно о них нужно подумать. А я в Италии бродяжка, зависящая от хозяев. К засолке капусты я приступила не сразу. Выждала несколько дней, на протяжении которых Луиза пыталась всучить капусту Джанни. Тот отговаривался тем, что у них капусты много, в холодильник не помещается. Решив, что капусту уже никто не заберет, большую ее часть я засолила. Она получилась сочная, вкусная! Правда, старушка на следующий день, еще не зная о моём дерзком поступке, вновь стала предлагать капусту сыну, и мне пришлось признаться, что капусты осталось мало. Её остаток тут же был изъят из холодильника и съеден семьёй за ужином в виде салата. Я почувствовала себя виноватой. Украла капусту. Ужас. Не надо было. Но так хотелось кислой капусты! И потом, она же была подарена нам с Луизой, хотя та капусту не ест. В Рождество, решив исправиться, я угостила своей капустой домочадцев. Она им очень понравилась. Мартина попросила рецепт.

 Перед Рождеством ходили с Олей, женщиной, работающей неподалёку от меня, в каритас. ( от слова carita` - милость). В большом помещении каритаса бесплатно раздают  использованные вещи; есть и книги. Туда сегодня набежало много нищего народу. Все роются в вещах, набивают ими сумки. Я заметила, что хороших вещей нет. Потом Оля рассказала мне, что в последние годы одежда поприличнее, отвозится какими-то людьми на базар, а вырученные деньги от продажи делятся между волонтерками  каритаса. Через четверть часа нашего там пребывания привезли  тюки с вещами, и всех попросили выйти, чтобы закрыть каритас и разобраться с вещами. Никто, однако, на просьбу-приказ не отреагировал. Женщины молча стояли и ждали, когда тюки начнут открывать при них. Это походило на молчаливый протест. Чем закончилось, не знаю. Мы ушли.

 В Рождество с самого утра до обеда я провозилась с Луизой. Потом пришла родня старушки, и я просидела с ними до вечера на чужом для меня празднике. После обеда Луизе подарили дорогие духи, а мне набор дешевой парфюмерии. Сказали, для дочери. Я никому ничего не подарила в замен. Я приехала сюда три недели назад и привезла с собой для девочек связанные моей дочуркой нежных цветов шапочки из заказанной специально нитки норки. Луизе я привезла валенки из овчины. Они ей не подошли, и я связала ей из кашемира следки, а валенки отдала Мартине. Здесь ценят подобные вещи. Мартине я подарила еще два килограмма конфет, которые она обожает; Луизе две буханки черного бородинского хлеба. Старушка его очень любит. Джанни я привезла четыре стеклянных банки красной икры, в поисках которой обходила весь город. Он, правда, всегда за икру рассчитывается. Когда мы работали здесь с подругой по полгода, никогда не приезжали с пустыми руками. От души одаривали всех домочадцев, никогда ничего не ожидая в замен. Я и сейчас ничего не ждала, но представила себя на их месте: вела бы себя по-другому. Мои хозяева такие симпатичные люди, но два своих законных выходных, Рождество и Сан Стефано, я проработала с их мамой, а мне не заплатили за это ни копейки. Мне никогда не понять такого явного пренебрежения к моему труду.(Или ко мне?)

 Часто ловлю на себе ласковый благодарный взгляд Луизы. Мягче смотрит на меня и Мартина. Раньше, приходя с дочерьми к свекрови, она обращалась только к Луизе. Я не должна была в их присутствие уходить в свою комнату: а вдруг девочкам понадобится налить воды или еще что-то? Так и сидела на стуле, ощущая неестественную неловкость и скованность среди них. Сейчас Мартина в разговоре обращается и ко мне. Это после десяти лет нашего с ней знакомства.

 Почерневшие стены дома с картинами-копиями Каравадже и Рубенса угнетают.  А вне дома хорошо. Стараюсь уходить на два свободных от работы часа, наконец, ощущая жизнь в самых, казалось, незаметных ее проявлениях. Радуюсь любой мелочи: неожиданно расцветшему одуванчику в канун Нового года, цветущей вовсю юке, ярко-зелёной траве, стройным рядам виноградников, красоте той или иной виллы, бездумной приятной езде на велосипеде.

 Душа освобождается от скопившихся в доме тоски-непонимания-уныния-скуки; ненадолго обретаю себя. Какое счастье!