Утренняя прогулка

Однажды в конце ноября бродила я хмурым утром по городской площади... Мне, пенсионерке, отметившей недавно семидесятый свой день рождения, некуда было спешить. Деревья уже облетели, разве что трепетал кое-где на ветке убогий жёлтый листок. Людей было мало, так как час пик, когда народ торопится на работу, миновал. Низкое распухшее небо на горизонте целовалось с землёй. Бесчинствовал ветер, гоняя по тротуарам мёртвые листья, которые  не успели убрать дворники. – « Ох уж эти дворники»...  -  Жаль, у меня  не было сил работать, хотя бы и дворником. Всё бы какая копеечка текла...
   Напротив строгого белого здания горисполкома выстроились на автостоянке дорогие иномарки чиновников. Стая голубей, преимущественно сизых, но были среди них и разноцветные, в ожидании корма топталась на середине площади. Большое светящееся табло на фасаде Дворца культуры попеременно показывало: дату, время, температуру воздуха. По своему маршруту курсировал троллейбус. В Булочной продавали горячий хлеб и торты.  Многочисленные частные аптеки наперебой предлагали выгодные сделки. В центре города дымилась труба кухни элитного ресторана – внутри кипела работа.  Старый дворник, готовя территорию к приёму гостей, подобострастно орудовал массивной метлой. Уборщица, женщина средних лет, круглая, как булка, с усердием намывала парадное крыльцо. На лавке недалеко от гостиницы увидела я грязного бомжа в женском плаще и разных ботинках без шнурков, который жадно жевал кусок хлеба. Бомж делился  с воробьями, прыгавшими возле него. И голуби, почуяв запах съестного, всей стаей перелетели поближе к крошкам, которые мужчина отщипывал от куска. Прошла мимо меня молодая мамаша с девочкой лет пяти, очень упрямой и плаксой. И мамаша и ребёнок были одеты «с иголочки»... Проковыляла древняя старушка с палкой в поношенном пальто и нелепых резиновых ботах. Роскошная пара, молодые мужчина и женщина, похожие на иностранцев, остановили старушку и начали расспрашивать, как пройти в Приватбанк.  Проплыл пьяненький мужичок, шатаясь,  как куст на сильном ветру, но шибко весёлый и с песней. Какой-то угловатый и длинный подросток, непонятно почему не находящийся в школе, промчался в сторону Супермаркета. По дороге проехала с сиреной машина экстренной медицинской помощи. Начинался день, такой же, как многие другие дни...
   Я прохаживалась тем утром туда-сюда и не очень светлые мысли надоедали мне. Я несла свою авоську с половиной буханки серого хлеба и головкой капусты, которые купила в Супермаркете. Не мешало бы мне скупиться покрепче, но до пенсии была ещё неделя, а денежек оставалось только на хлеб... Я не роптала, я смирялась, так как христианке грех роптать, я старалась экономить на всём, но за квартиру-то нужно было отдать, а на то даже с субсидиями уходило почти полпенсии. Нужно было то  купить таблетки, то кусок мыла, то стиральный порошок... Я уж и так раз в два месяца простыни стирала. Пододеяльники мои все порвались, латаные-перелатаные, так я и под себя -  простынку и накроюсь простынкой. А ещё с каждой пенсии я делала запасы: макарон  - один килограмм, перловки – один килограмм, сахару-песку – полтора килограмма, масла подсолнечного жареного – один литр. (Масло я на рынке всегда беру, с машины... В магазине рафинированное сроду не покупаю - дорого!
Благо , есть еще у меня огородик четыре сотки, так сказать, дача в кооперативе. Так я за земельку плачу, но овощи летом выращиваю и даже консервирую на зиму кое-чего. Вот в этом году капуста не уродила... Иногда я покупаю для бульона куриные спинки, шеи, беру лапы на холодец. Надо же выживать. На лекарства много идёт... Что та программа «Доступные лекарства»? Импортных, что мне от сердца и давления помогают, в списке нет)...
   Шла я в то утро и думала: вот проработала я на заводе тридцать семь лет, из них пятнадцать последних – в независимой Украине... А на такую жизнь, чтоб хоть на еду нормальную мне хватало, не заработала! Мужу угождала, детей рожала. Муж умер, до семидесяти не дожив... Может, и сам виноват: махорку курил, «палёную» пил. Из двоих рождённых детей осталась только дочь, сына дружки « в разборке» убили, он ещё и семьи своей не успел завести... Сидят пацаны, всё по закону, конечно, да сыночка нет... А дочь на рынке стоит, торгует носками, трусами. Да не на себя, на хозяина работает по «договору»: ни стажа тебе, ни «больничного», ни путёвого отпуска. А заработки... Я лучше промолчу... Мальчонка у неё, школьник. С отцом мальчонки – в разводе давно. А зять мой бывший на заработках где-то: то ли в России, то ли в Польше, точно не знаю. Так на мальчонку ничего не платит, хоть и закон тот про алименты приняли... Зятёк-то работает не официально и не появлялся нам на глаза лет  пять.  А, может, его и в живых уж нет... К юристам надо ходить, законы знать, добиваться...
   Вот котик мой Рыжик помер в прошлом году, старый был и слепой, а котёнка я больше ни за что не возьму! На что я его кормить стану? А мы в ответе за тех, кого приручаем... Одежды себе я уже лет , чтоб не соврать, пятнадцать не покупаю. Часто стали умирать соседки, подруги, Царство им Небесное и вечный покой! Родственники покойниц вещички-то раздают: то ночнушку дадут, то халат, а то, бывает, и куртка или пальто перепадёт... С обувью – хуже. Она быстро изнашивается. Бывает, такие туфли после покойницы-то предложат, что даже я не возьму... А как «Секонд Хэнд» подорожал! Но ничего, Господь милостив.
   После прогулки по городской площади я возвращалась домой. Во дворе возле мусорных баков рылись двое людей средних лет: мужчина и женщина с опухшими красными  лицами, в недостойной одежде. Женщина присела за бачком по нужде. Мужчина, увидев, как среди бела дня подруга его суровых дней это делает, зашипел по-змеиному и с матерками отвесил ей оплеуху . Огромные их мешки были битком набиты пластиковыми бутылками. Из потрёпанной клетчатой сумки необъятных размеров выглядывали листы картона и использованные баночки из-под пива. А в сумке поменьше лежали навалом стеклянные бутылки, винные и пивные... (Я таких людей не сужу, понимаю: пенсии у них ещё нет, а кормиться чем-то надо. А, может, они и не бомжи вовсе, а  бывшие интеллигентные люди? Всякое в жизни бывает. Никакой труд не позор...  Только много ли заработаешь на вторсырье, когда закупают его у народа почти даром? Всё дешевле и дешевле, дешевле и дешевле... Я ведь, грешным делом, и сама этим промышляла: не могла на улице мимо бутылки пройти, в торговых ларьках коробки выпрашивала, да поняла: не стоит овчинка выделки, смешно прямо, сколько за этот товар дают)! 
   Женщина не обиделась ничуть на суровость мужа ли, друга. Поправив длинную неопределённого цвета юбку, выглядывавшую из-под подобия куртки, она присоединилась к мужчине, рывшемуся голыми руками в бачке.
    У самого своего подъезда я нос к носу столкнулась с нашей дворничихой. Мы поздоровались. Она везла гору опавших листьев на несуразной тележке, сделанной кустарно из отслужившей детской коляски... Эх, мне бы её годы!