Папа и кенгуру

   Кто такие Паоло Соррентино, Леле Маркителли, Лука Бегацци и Джуд Лоу, я узнала, когда стала смотреть "Молодого/Нового Папу".

   Сериалы про церковь - большая редкость, не припомню ничего похожего по масштабу после "Раскола"(там было 20 серий, в "Папе" 19),а "Расколу" уже почти десять лет. Но там была наша история, а "Молодой Папа" и "Новый Папа" - это даже не про сегодняшний, а про грядущий Ватикан, действие происходит в 20-ые годы XXI века, на что автор не упирает, но намекает. Новый Папа (Джон Малкович) был бы слишком стар для рождённого в 1960-м году ( эта дата написана на могиле его брата-близнеца Адама), если бы действие происходило "в наши дни", сыгравший его актёр почти на 10 лет старше и выглядит соответственно.

   Установка, что речь о будущем, мне помогла ориентироваться, и Соррентино скорей в один ряд с Оруэллом и Хаксли встал, нежели с Мережковским и Соловьёвым, не по теме, а по жанру. Впрочем, с русской литературой его тоже можно сопоставить. Смотрела недавно сериал ВВС, название которого у нас перевели как "Из-под пера Диккенса", хотя точней было бы "Диккенсовщина", так вот у Соррентино - "достоевщина или 150 лет спустя".

   Только у Достоевского педофил Николай Ставрогин заканчивал жизнь в петле, равно как и его жертва, а у Соррентино педофилы в рясах, сутанах и камилавках здравствуют и процветают.

   Хотя это литературные ассоциации, а Соррентино прежде всего - человек кино, и не на пустом месте в итальянском кино возник, но сейчас кино редко бывает каким-то особо национальным, тем паче про Папу и Ватикан, тема-то глобальная, недаром молодой Папа Джуда Лоу - американец.

   С "Расколом" несравнимо, там родное, переживаешь, что тут приврали, а тут с три короба наврали, про римских же Пап смотришь совершенно отстранённо... Папу Иоанна Павла II  видела по украинскому тв в прямой трансляции со львовского стадиона (в летнем лагере под Одессой). Он был полиглот и приветствовал паломников - около миллиона их тогда собралось - на родных им языках, но больше этого и папамобиля мне запомнились униаты и Кучма.

   Папа понравился, а униаты с Кучмой - бррррр... Дело летом 2001-го года было, за 13 лет до майдана и за 15 до Гаваны.

   Утешительный вывод, который я сделала из сериала: по Соррентино Папам до нас, "восточных схизматиков", нет никакого дела, у них своих проблем навалом и внутри самой курии, и внутри церкви, и тем паче за её пределами.

   Похожи ли эти проблемы на наши? Похожи, например, эпизод в Гондурасе, про который пишут, что всё это выдумки и там прекрасный предстоятель. А в фильме коллизия такая: у молодого Папы есть друг детства, вместе в приюте росли, кардинал Дюсолье. Он служит в Гондурасе, точней, служил, пока Папа не отозвал его в Рим, но тот из Рима сбежал, вернулся обратно в Гондурас, там его и прикончил наркобарон. Не за то, как сам сказал в кадре, что новая политика церкви - отлучать наркобаронов от причастия, а за то, что оный кардинал Дюсолье спал с его женой.

   Помечтаем и предположим, что у нас в церкви вдруг тоже появится "ретроград" вроде "молодого Папы" и разошлёт по епархиям указ не причащать мафиози. Что за этим последует? Моё воображение отказывает, а у Соррентино работает, тем он и интересен...

   Для Джуда Лоу  роль молодого Папы у Соррентино - это как для Вячеслава Тихонова Штирлица в "Семнадцати мгновениях весны". В финале второго сезона монахини уложили его тело у подножия Пьеты в позе Христа на коленях Девы Марии, а Штирлиц, как известно, "возвращался в Берлин", "на верную смерть", как Лиознова говорила, похожи же они не только тем, что одинокие, импозантные, умные и примерно одного возраста, а тем, что их "ставка больше чем жизнь"...

   Сказки заканчиваются свадьбой, а жития смертью главного героя, других вариантов по большому счёту нет, в этом смысле оба сериала были ближе к агиографическому канону, нежели к волшебной сказке, хотя похожи оба жанра, устный и книжный, в том, как развивается действие: главному героя помогают друзья и вредят враги ( в житиях это враги не столько главного героя, сколько Божии).

   Тут Штирлицу больше повезло, даже в рейхе у него было больше друзей чем у Ленни в Ватикане, да и сюжет с Эстер, увы, не так прекрасен, как с радисткой Кэт, которую Штирлиц спасал раз и наверняка ( а Папа, напротив, довёл Эстер до тюрьмы).
 
   Лиознова была неподражаемо серьёзна, такое чувство, что она сама первая верила в свою сказку. Здесь же в кадре мы видим глаза Лоу - Пия XIII, а в них не только жёсткость и уверенность, но и растерянность, и лукавство, и непроницаемость... "С самого детства я научился скрывать, что у меня на уме", -  но нам, зрителям, на крупном плане видно всё.

   Диалог с сестрой Лизеттой, точней, монолог восставшего из комы Папы перед сёстрами мятежного монастыря святой Терезы мне понравился больше, нежели его финальная проповедь перед паломниками на площади.

   То бишь когда красавец и ловелас Лоу играет монаха - он неожиданно убедителен:
 
 - Прогресс не наше дело. Мы- поборники веры, и наша жизнь - это лишения и самопожертвование. Порой эти лишения кажутся нам непонятной ошибкой. Но на самом деле они - таинство, и в них наша сила. Общество предсказуемо и незрело. Дело не в том, чтобы дать вам, сёстры, право и привилегии священства, а священникам - ограничения монахинь. Священники должны найти в себе ваши добродетели, ваш разум и вашу любовь. Кто из вас без греха? Пусть первый бросит камень... - Сёстры молчат и слушают. - Это и есть "психологически зрелые" отношения между вами, как сказала бы ты, Лизетт...

   Это и есть актёрское мастерство, дар неоднозначный и лукавый - как и весь сериал, и в этом их органичность, присущая скоморохам и карнавалу...
   
   Молодой Папа то элегантно курит в кадре, то картинно молится, но сцены молитв, проповедей и исповедей - не самая сильная сторона фильма и Джона Лоу, лучше всего ему удаются разговоры тет-а-тет, диалоги, и вкупе с курением мне это напомнило Сэлинджера, там во "Фрэнни и Зуи" брат, Зуи, говорит о себе своей сестре, Фрэнни, в третьем лице:

 - Это балласт, радость моя. Просто балласт. Если бы он не держался за сигару, он бы оторвался от земли.

   В 19-ти сериях ещё много всего, но чтобы приготовить рагу из зайца, нужен заяц, а чтобы снять кино про Папу - актёр на роль Папы, и у Соррентино он есть, по-моему, это главная удача сериала, а не все его изыски, красоты и извращения.

  Смотрела, помню, "Софию" и негодовала, там великий князь московский на какого-то уркагана был похож. Читала, как у Соррентино спросили про кенгуру в папском саду, зачем там кенгуру. Он ответил: - Когда у вас есть деньги, вы можете позволить себе и кенгуру.

   Этот ответ многое объясняет. И Папа и кенгуру - дорогое удовольствие. Ватикан, Рим, Венеция, Милан, архитектура и искусство - очень красиво сняты и показаны, а что на этом величественном фоне старой христианской Европы происходят непотребства, которые и составляют "сюжетную канву", так из песни слова не выкинешь, недаром та галерея христианской живописи, по которой шествует в прологе первого сезона молодой Папа, заканчивается инсталляцией "Папа и метеорит", и статую Иоанна Павла II валит наземь чёрный камень...

    Следующими по значимости, после убийства кардинала Дюсолье и разговора Папы Пия XIII с монахинями для меня в сериале стали не эпизоды с феминистками и убийством бедного кенгуру (или собаки нового Папы, Иоанна Павла III, этот мотив показался цитатой из "Голгофы), а с "московским патриархом" и францисканцами.

   В последней серии первого сезона перед молодым Папой под калинку-малинку предстаёт некий старец  в белом клобуке, "московский патриарх","скучней, чем гольф по телевизору", но говорить им не о чем, и зачем он там появлялся, я так и не поняла.

   Зато поняла другое. Соррентино показывает, что любой Папа - всего лишь человек. Насколько это актуально для католиков, не знаю, а для нас - вполне. Видеть в клире прежде всего людей: хороших или плохих, порядочных или нет, умных или глупых, подлых или великодушных, жадюг или безсеребренников, развратных или целомудренных - вполне актуальная тема.

   Эпизод же с монахами-фрацисканцами ясно и коротко объясняет, почему в церкви не может быть оппозиции.
 
  - Чего вы хотите? - спрашивает Папа.
 
  - Вашей отставки, а иначе угрожаем расколом.
 
  - Расколом? Я отберу у вас всё, и ваши чудесные монастыри и ваши подштанники, потому что это всё принадлежит мне. Вы готовы спать на земле, терпеть плевки бомжей и наркоманов, потерять всё и стать нищими, как Франциск? Я готов вести эту войну безконечно, а вы к ней готовы?

   Монахи потупились и молчат. Замечательная сцена, очень внятное объяснение Устава МП в редакции 2009-го года, принятого одновременно со сменой патриарха. При патриархе Кирилле приходы лишились всего, всё принадлежит епископу, и поэтому любой, кто будет чем-то возмущаться, лишается всего: приходов, школы, и даже жизни, - как псковский священник, отец Павел Адельгейм, посмевший выступить против узурпации церковной власти епископами.
   
   А вот что невозможно себе представить в наших реалиях - это диалог между Папой и итальянским премьер-министром. Папа угрожает премьеру, что если тот не выполнит его требования (полный запрет разводов, абортов, однополых браков и эвтаназии, поддержка католических школ, налог в пользу церкви и ограничения для иных религий), то он он призовёт католиков бойкотировать выборы. Премьер усмехается, и тогда Папа подносит к его носу зеркало. На фоне величественного Папы премьер выглядит замухрышкой, и до него это доходит.

   То, что Папа Пий XIII одинаково жёстко и самоуверенно разговаривает что с францисканцами, что с премьером, это ему в плюс: закручивать гайки внутри церкви и пресмыкаться перед светской властью было бы нелогично, но, как мы знаем, смущает этот парадокс далеко не всех. "Важно не быть, а казаться". 

   Тема пиара занимает много места в сериале, являясь по сути центральной в первом сезоне. "Невидимый" поначалу молодой Папа только в конце первого сезона поворачивался лицом к верующим в той самой Венеции, куда уехали, бросив мальчика в приюте, родные его отец с матерью, призывал католиков улыбаться, видел в подзорную трубу пробирающихся в толпе к выходу родителей - и впадал в кому. 

   Единственного появления Папы перед толпой оказалось достаточно для возникновения секты его почитателей, которая во втором сезоне терроризирует Ватикан. Папа - чудотворец опасен не только для светской власти, но и для Ватикана - это что-то знакомое, словно парафраз из "Великого инквизитора" или "Трёх разговоров об антихристе".

   Чудес всего три: ещё мальчиком в приюте Ленни изцеляет умирающую женщину, став же Папой, помогает забеременеть безплодной Эстер, жене швейцарского гвардейца из охраны Ватикана, и устраняет развратную и злобную лицемерную основательницу потёмкинских деревень в Африке (там они называются "деревни добра"). Не явно снимает её с "занимаемой должности", а вначале обличает, дав возможность покаяться, а потом молится - и она умирает.

   На место сестры Антонии в Африку отправляется сестра Мэри, воспитательница Ленни Белардо, помогавшая ему в первых шагах в Ватикане. "Мальчик стал взрослым и мать ему больше не нужна, ему нужны сотрудники"...

   Папа, способный творить чудеса, но при этом сомневающийся в бытии Божием - это тема антихриста, и именно она как гвоздь держит рассыпающийся на отдельные новеллы сериал. В последней серии второго сезона Пий XIII выйдет к народу во второй раз, скажет, что Христос он или антихрист - знает только Бог, все ответы у Бога, а он хочет просто обнять каждого, спустится с балкона на площадь Святого Петра в самую гущу толпы и обратно его уже внесут ни живым ни мёртвым.

   Возможно, это пролог к третьему сезону, но поскольку второй, как обычно, оказался намного слабей первого, от третьего, буде он состоится, уже ничего хорошего не ждёшь.

   Помню, сколько эмоций в своё время вызвали в православной среде фильмы "Остров" и "Поп". Пётр Мамонов, сыгравший в "Острове" прозорливого отшельника, одно время и в реальной жизни выступал проповедником, С Сергеем Маковецким ничего подобного не случилось, и слава Богу. Фильм с его участием был посвящён Псковской православной миссии - тема сложная и массовому зрителю неизвестная, доселе изо всех священников, участвовавших в православной миссии на оккупированных территориях, прославлен только преподобномученик Серафим Жировицкий, а остальные не то что не прославлены, многие и не реабилитированы.

   Кто не ушёл с немцами - все рано или поздно попали в советские лагеря и мало кто оттуда вернулся, а поскольку процесс канонизации исповедников и мучеников сейчас прекратился, то когда до разбора каждого конкретного дела и судьбы дойдут чьи-то руки - Бог весть.

   Вспомнила об этом потому, что помимо противостояния на Украине есть и нечто общее в судьбах западного и восточного христианства: тоталитарные идеологии, фашизм и коммунизм, ослабили все конфессии.

   В начале  XX века Владимир Соловьёв написал свою "Повесть об антихристе", где перед лицом оного остаток верных находился в каждой христианской конфессии: у католиков не признавшие антихриста сплотились вокруг Папы Петра II, у протестантов вокруг профессора Паули, а у православных вокруг старца Ионнна, странствующего епископа...

    С тех пор немало воды утекло и немало понаписано утопий с антиутопиями, есть и посильней Соловьёва, бери и экранизируй... В сериале Соррентино по его собственному сценарию чем дальше в лес, тем больше дров - попсовости вместо глубины. А жаль. Он подлинный большой киномастер. Но только в силу того, что большие проекты - это большие деньги, неизбежно скатывается в попсу и гламур, Папу и кенгуру...