В юности я был хулиган, лоботряс и отморозок

В семь лет я позвал всех соседских мальчишек – ровесников в небольшой лесок за нашим домом и предложил покурить сигареты «Новость», которые спер у отца в ка-бинете. Народ покурил, все закашлялись и позеленели.  А народ весь был как на подбор еврейского происхождения: Борька Модель, Коля Фишман, Миша Альтшуллер.  Жили все рядом в одинаковых коттеджах, потому что наши отцы работали вместе в НИИ «Экспериментальной физики» (так тогда называлась секретная контора по разработке ядерного оружия). Еврейские мамы умели контролировать своих чад и вечером моей маме по телефону было доложено, что их сыночков ее сын развратил и заставил курить эту гадость.  Как меня наказали – не помню. Кажется, никак. Родители в целом у меня были правильные.

Когда мне было 10 лет я прыгал с крыши сарая высотой 4-5 метров в сугроб (в те годы снегу выпадало более метра, а еще тропинку чистили, и было куда падать). Ничего не сломал, слава Богу, и родители не узнали.

Когда мне было 14, я летом развлекался тем, что гонял на велосипеде по тротуару так, чтобы руль был как можно ближе к фундаменту дома. Руки с руля при этом нужно было убрать… Не знаю, как мне удавалось избежать падения… но до одного дня в жарком  августе. Я мчался на предельной скорости, когда из подворотни дома выезжала «Волга М21», за рулем которой сидел зав. кафедрой физики филиала МИФИ профессор Березин.  Он тихо ехал на обед. Я не помню. Что произошло, все со слов очевидцев и профессора.  Я впилился в водительскую дверь,  смяв ее до полной негодности, перелетел через авто и аккуратно спланировал на асфальт. Как не убил-ся до смерти, не знаю. Из последствий сильное  сотрясение мозга, перекошенный рот при разговоре, ободранная по всему телу кожа, и ощущение, что так больше ездить не буду. Кстати, рама велосипеда была искорежена так, что оный был выкинут на свалку. Профессору Березину через 5 лет я сдавал экзамен по физике в МИФИ и мы вспоминали наше «старое знакомство».

Когда мне было 15 лет, я с подельниками, а это уже были одноклассники, не соседи, ребята с русскими фамилиями, залезал поздно вечером зимой (темно) на крышу строящегося «Дома Ученых» и бросал оттуда кирпичи, стараясь попасть в какую-нибудь строительную технику, бетономешалку, например. На стройке был сторож, он свистел в свисток, мы убегали. Не пойманы. А то бы на учет в детскую комнату милиции попали, как минимум.

После окончания 8 класса нам нужно было летом сдавать экзамены. К ним мы (я, Леха Гудкон, Юра Сиротов, Серега Морозов)  готовились в лесу, на речке, путем ловли мальков с помощью куска марли. Жарили нацепив на веточку в костре и съедали це-ликом.  По алгебре и геометрии я получил трояк. Мои друзья тоже.

После окончания 9 класса я загорелся изготовлением самодельных бомбочек и ра-кет.  Для этого желательно было сделать порох. В журнале «Сделай сам» (родители для меня выписывали) был опубликован рецепт: сера, калиевая селитра и древесный уголь.  Сера и селитра продавались в магазине для садоводов. Активированный уголь в аптеке. Угля нужно было много, объехал на велосипеде  аптеки города и выгреб все.  Потом в мастерской на застекленной веранде, пристроенной к нашему коттеджу, начались эксперименты. Очень хотелось быстрого горения, а рецепта пропорций, да еще с учетом примесей в компонентах, в литературе не было. В итоге вечером мальчик бледный, тошнота, слабость. Мамочка везет меня в отделение скорой помощи, так как я уже почти без сознания.  Пожилой врач смотрит на меня, нюхает, и спрашивает: «Жег порох»? Жег, говорю. «А это, мамочка, у него окопная болезнь. У нас во время немецкого наступления такое было».  Врач фронтовик оказался. Приказал пить молоко и гулять по свежему воздуху. А мне посоветовал эксперименты на улице проводить.  Вот вопрос, чтобы нынешние врачи со мной сделали?
Кстати, и ракеты, и «гранаты» получились.  Отец помог с ракетным двигателем, принес от товарища гильзы от охотничьего ружья большого калибра, в них порох набили, а из остатков капсюля сопло сделали. Фитиль для «гранаты» сделал из шнурка для ботинок, набил туда порох медленного горения.

В 16 вопреки запрету отца ездил летом на велосипеде купаться на озеро «Варламов-ка». Запрет был связан с тем, что в озере был повышенный радиоактивный  фон, в начале 50 годов там хоронили радиоактивные отходы.  Тогда плохо представляли последствия для здоровья, да и по большому счету люди то в те годы были мусор, расходный материал. Информация об этом была, конечно, засекречена. Отец знал, но  не говорил причину. Просто запрещал туда ездить и все. От города около 10 км., место очень красивое и пустынное. Ну как я мог не попробовать?  Еду я такой, с полотенцем и плавками на руле, вдруг обгоняет меня голубая «Волга», останавливается, а за рулем…. Илья Абрамович, отец родной! Он ехал в этом направлении по служебным делам, там в лесу много площадок было, на которых взрывные опыты проводили.  Пришлось отцу раскрыть мне «секретную тайну» про радиацию и отсохший член. Подействовало, так и не искупался.

Я иногда думаю, наши дети, даже нет, скорее внуки, они ведь уже совсем в других условиях растут. Они не кидают кирпичи с крыши, не ловят рыбу в ручье марлей, не жгут самодельный порох.  Где они проявляют активность, инициативу,  где получают драйв? В интернете?  Как это потом скажется на них, что думаете?