2 Часть 1. Счастливая Стешка Гл. 2 Сватовство

       
   Рисунок Марины Виноградовой

        Счастливая Стешка
          2. Сватовство


   Весь следующий день Стешка ходила сама не своя: “А вдруг дядька Василий и правда сватов пришлёт?” - всё раздумывала Стешка. Своих домашних она сторонилась, все больше старалась уединиться в каком-нибудь неприметном уголке. Всегда подвижная, веселая Стешка, которая готова была бежать на пастбище по первому требованию, помогать матери стряпать или прибираться, подоить Марту, и в чём-то ещё помочь по хозяйству, но которую невозможно было усадить за рукоделие, вдруг уселась в уголке, и взялась за вышивание.
   Мать не могла надивиться на дочь. Она даже подошла, пощупала её лоб, нет ли у нее жара. Жара не было. В этом Стешке повезло. Она сразу хорошо пропарилась в бане, разогрела все косточки, все внутренности, и поэтому отделалась только насморком. Из носа текло в три ручья. Но это ничего, это скоро пройдет. Мать исподтишка поглядывала, чем там занимается Стешка, которая то бралась за вышивание, то останавливалась, смотря неподвижно в одну точку, задумываясь на долгое время. Анна не знала, что и думать. Она несколько раз подходила с расспросами к дочери, но та вначале ничего не говорила, а потом сказала, что у неё болит голова, и мать перестала к ней приставать.
   До вечера Стешка боялась высунуться из своего уголка, но все было тихо, сваты не приехали. Видимо, пошутил дядька Василий, напугал ее, облегченно вздохнула Стешка.


   К обеду, в воскресенье, родители приехали с ярмарки, и Стешка вместе с маленьким Антошкой, полетели им навстречу, зная, что родители никогда не приезжают с ярмарки с пустыми руками. И в этот раз привезли детям сладости: ароматные пряники, орешки в меду, на которые сразу и накинулись Стешка с Антошкой. Еще привезли детям обновы: Стешке новый красный сарафан и ярко красную атласную ленту к нему, а Антошке - штанишки и рубашку. Это был праздник в семье, много смеха и радости, когда родители, возвращаясь с ярмарки, привозили детям подарки - сладости и обновы. Во дворе залаяли собаки, и они не просто гавкали, а, буквально, разрывались от лая. Все кинулись к окну.
   Нарядный Савельич, без которого не обходилось ни одно сватовство, слезал с коня, а его товарищ, мужчина средних лет Пётр Игнатьевич, уже привязывал своего коня.
   Собаки лаяли до хрипоты. Во двор вышел отец, за ним поспешила мать, а за матерью следом заторопился Антошка.
   Одна Стешка опрометью выбежала из горницы, и забилась в свой уголок.


   Отец приструнил собак,и с недоумением смотрел на вошедших.
   - Мир вашему дому, - сказали в один голос  пришедшие, и поклонились.
   - С миром принимаем, - ответил отец, и они с матерью тоже поклонились в ответ гостям.
   Отец продолжал молча  разглядывать мужчин.
   - Поговорить нужно, Степан, - сказал Савельич, - За порогом нас встречать будешь или в хату запустишь?
   - Проходите, пожалуйте в хату, - он  отстранился, пропуская гостей, и приоткрыл входную дверь.
   - Проходи первым, мы следом зайдем.
   Степан пропустил в хату Анну с маленьким Антошкой, затем зашёл сам, оставив дверь открытой.
   Савельич закрыл за ними дверь, и сделал так, как испокон веков делали все сваты. Он постучал в дверь, и едва открыл ее:
   - Разрешите войти?
   - Входите!
   Савельич снова закрыл дверь, и снова громко постучал в нее, и приоткрыл её уже пошире, и, одной ногой переступив через порог, опять спросил:
   - Можно войти?
   - Входите!
   И в третий раз Савельич закрыл дверь, и, снова постучав громко в нее, спросил:
   - Можно войти?
   - Входите! - опять раздалось в ответ.
   В хату вошел пожилой Пал Савельич, одетый в новые коричневые штаны, шелковую  кумачевого цвета рубаху, вместе с ним вошел мужчина средних лет Петр Игнатьевич, который в руках держал большую корзину, прикрытую чистым холстом. Он отошел немного в сторону, давая дорогу Савельичу, и всем своим видом показывая, что Савельич тут главный, а он просто за компанию пришел и постоит тихонько в сторонке.
   - Так с чем вы к нам пожаловали? Савелий, поведай, - спросил отец.
   - У вас товар, у нас купец, - сразу, без обиняков ответил ему Савельич.
   - Нет у нас невесты, Савельич. Ты видать дворы по старости перепутал. Миланья рядом живет, девка на выдании, 19 годков ужо...
    - Я и в  молодые годы, Степан, когда сильно навеселе бывал, да так бывало, что имя свое порой забывал, но девок никогда не путал. А сейчас, хоть и подслеповат стал по моим преклонным годам, но лебедь белую от утицы серой от-ли-чу. Ох, от-ли-чу, Степан. Не в Миланьин дом пришел я сватом, а пришли мы сватать твою Степаниду...
   - Стешку! - ахнула мать.
   - Цыц! - прикрикнул на нее отец, - Кто ж купец у тебя будет, Савельич?
   - Известно кто, Василий Долгов. Жених стоющий, у него всяка скота вдоволь, пахота добрая, хлеб в закромах не переводится...
   - Молода ещё Степанида, ей еще чуть подрасти надо.
   - А коли девка родилась, весь век держать при себе не будешь...
   - Да Василий же вдовый, и трое чад у него. А девка совсем малода, рано ей ещё. Пускай пока дома посидит, успеет  ещё замуж пойти. А Василий пусть себе бабу вдовую находит...
   - Так она же сама Василию замуж обещалась, слово свое твердое дала!
   - Ах! - схватилась за сердце мать.
   - Да, цыц, ты! - сердито рявкнул отец, повернувшись к Анне.
   - Стеша! - позвал Степан.


   Забравшись в свой уголок, Стеша чутко прислушивалась к разговору. Услышав зов отца, она обмерла.
У всегда веселой, подвижной Стешки налились ноги чугуном, в животе заурчало, тошнота поднялась к  самому горлу, в голове помутнело, потемнело в глазах, и на них навернулись слезы...
Еле отрывались от пола, не хотели  передвигаться ноги, Стеша медленно шла на зов.
   - Степанида! Где ты там! Иди сюда! - снова, ещё громче  крикнул отец.
   - Иду! - слабым  голосом отозвалась девушка.
   Она появилась в дверях бледная, еле переставляющая ноги, и дрожащая как осенний лист. Мать подбежала к ней, приобняла её, пытаясь поддержать.
   Даже отец стал тише разговаривать, видя, что Стеша еле держится на ногах. И очень мягко и негромко спросил:
   - Стеша, ты Василию Долгову в  жёны обещалась?
   Наступило молчание, в хате не  не слышно ни звука, только тихо постукивают ходики, тик-так, тик-так. Откуда-то муха взялась, закружилась вокруг Савельча, и полетела к окну, и отчаянно жужжа, стала биться в стекло... Да куда же ей бедной, деться?
   - Что молчишь, Стеша? Ты замуж Василию Долгову обещалась?
Еле-еле слышно, почти не разжимая  губ, она тихо ответила:
   - Да, - и сама не услышала своего голоса.
   - Громче скажи, не слышно ничего, Степанида, - сказал отец.
   - Обещалась, - чуть громче сказала Стеша, опустив голову, и стараясь, чтобы не вырвались всхлипы из груди.
   Все помолчали.
   - Ну, коли обещалась, значит так тому и быть, - сказал отец.
   Стешка, всхлипывая, бросиласъ к себе. За ней побежал Антошка.


   А в горнице продолжалось сватовство...
   -...Да, не приготовлено у нас ничего, нет ни подарков, ни лопоти*, ни каптана*, ни сарапана*.
   - Для чё нам каптан, для чё нам сарапан, нам нужна хороша работнича*.
   - Как же, без каптана нельзя, год другой понаровим, всё же зделам. 
   - Жаних у нас важнай, все сам справит, и каптаны, и  сарапаны... 


   Савельич подошел к Петру  Игнатьевичу, взял у него корзину, снял холстину, и вытащил большую бутыль с водкой, и что-то большое, завернутое в холст, бережно положил на стол.
    - Стеша! Иди сюда!
   Мать привела Стешку.
   - Зажигай лампаду, Степанида! - сказал отец.
   Стеша подошла к образам, перекрестилась, и зажгла лампадку перед иконой Спасителя.
   - Неси, дочка, хлеб-соль на стол!
   Стеша, ни на кого не глядя, подала хлеб, на стол поставила солонку.
   Все повернулись к иконе, и тихо прочитали молитву, перекрестились.
Кто о чем молился, а Стеша от  всего сердца мысленно взывала к  Господу:
   - Господи, помоги! Господи, помоги!
   Отец подошел к столу, к нему приблизился  Савельич. Они взялись за руки и вместе сказали:
   - Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас.
   Перекретившись, Савельич продолжал:
   - Смотри сват, ней-мей другого слова! Попятишься - отдашь бесчестие. А я отступлюсь - я плачу.
   - Разбивайте!
   Пётр Игнатьевич и Анна подошли  и разбили скрепленные  руки Степана и Савельича.
   Стешка побежала к себе. Она не видела как из корзины стали вытаскивать угощение, как мать развернула холст, и все увидели большой, духмяный, только вытащенный из русской печи пирог, от которого шел такой ароматный, горячий пар...
   Из  горницы до Стешки доносились громкие разговоры, иногда смех. Через некоторое время пришла мать, она присела рядом с дочкой, обняла её, поглаживая и утешая. Потом прибежал Антошка. Он держал в ручках два больших куска рыбного пирога, от одного откусывая итак уже полным ртом, он невнятно говорил:
   - Сестричка, попробуй, такой вкусный пирог, - сказал он, поднося ей воздушный из белой пшеничной муки пирог, с толстой прослойкой розовато-серебристых рыбных кусочков.
   - Покушай, дочка.
   Мать поднялась и пошла в горницу, к гостям.
   Антошка снова откусил пирог, чудесный аромат рыбы, казалось, заполнил всю комнату. Антошка жевал, причмокивал, откусывая кусок пирога, придерживая ручкой выпадаюший из пирога аппетитный кусочек рыбки, ложил его в рот, причмокивал, облизывал, вкусные выпачканные в рыбной подливке пальчики.
   - Так вкусно, - в очередной раз выдал брат, подставляя пирог ей под самый нос. Такой красивый, душистый  кусок с румяной золотистой корочкой, с вылепленными на нем какими-то завитушками...
   - Давай, - протянула Стешка руку и быстро откусила кусок горячего пирога, затем вытерла слезы, и принялась с аппетитом за пирог.
   - А ещё у них там пряники, знаешь, такие большие, когда мы прошлый раз с тетей на янманке  были, там такие были, они с повидлой, а тятя нам маленькие купил, помнишь, сестричка?
   - Помню, - Стешка прижала к себе Антошку и улыбнулась.
   - А ещё там у них яблоки, воооот такие, - он широко развел пальцы, - и красные, красные, как твой сарафан. Давай, я тебе принесу два, а ты мне один дашь?
   - Конечно! Неси, и пряники тоже неси, - сказала Стешка, доедая пирог, и облизывая пальцы. 

Глава 3 здесь:

 http://proza.ru/2020/05/14/1954