Поздняя любовь

«Любите ли вы театр так, как люблю его я?...»
Вопрос, конечно, интересный, но и ответ уже в нём есть.
Любить, как вопрошающий, ни у кого не получится.
У каждого своя любовь.
«Кака така любовь?» – спросит читатель знакомым голосом.

Такая вот! Необъяснимая словами!
Только поступками...

Тридцать восьмой (38) или лучше, как на афише, —
ХХХVIII  Международный  оперный фестиваль им. Ф.И.Шаляпина — открылся на днях в Казани.
А я открыла для себя оперу на год раньше.
То есть – в 2019, на  65-ом году жизни. Моей жизни - не её.

Первой оперой оказалась «Любовь поэта» Резеды Ахияровой.
О непростой и недолгой жизни Габдуллы Тукая и его любви, конечно.
На татарском языке, которым я, между прочим, не владею.
Только синхронный перевод бегущей строкой над сценой помог всё понять.
 
Тогда я пошла с подругой за компанию. Билет пропадал.
И не то чтобы я любительница национальной музыки.
Ну, нравится в татарских песнях задор и оптимизм моих земляков. Не скрою.
Однако, имён не помню, на концерты не хожу.
А тут – опера! И вдруг – слёзы покатились.

Когда мои слёзы текут,  это значит... любовь случилась.
Внезапная, как нападение маньяка.
Неждано-негадано в полутёмном зале.

Пошла наряд новый выгуливать, а тут — бац! Со сцены, как из-за угла!
Слёзы льются от чувств и спазмов, и сказать ничего не могу.
Сильно шарахнуло!
Пытаешься страсть сдержать, а она так и рвётся наружу слезливым потоком.
В последней своей конвульсии.

И не подозревала, что на бесрассудство такое сподоблюсь.
Почему-то радостно стало...
Хоть и боязно немного: другие-то (даже носители языка) не плачут. Только аплодируют.
Тут ещё я очень кстати героиню Джулии Робертс из фильма «Красотка» вспомнила.
И её (ещё более чувственное) восприятие прекрасного.
Тогда уж позволила себе прослезиться всласть...

***

Потом была «Турандот» Джакомо Пуччини.
С нею вообще анекдот получился...
 
Приехала на выходные дочь из Челнов.
Сюрпризом, без предупреждения. 
Вот  вечером я ей и говорю.
 - Если бы предупредила, билеты в театр постаралась бы достать... А так – только парки в нашем распоряжении.
 - Да я для театра ничего и не взяла.
 - Это как раз и не так важно. Здесь по-разному в театр одеваются. Многие прямо после работы идут... А давай  на удачу сходим к шести!... Иногда там продают входные, без места. На третьем ярусе часто студенты стоят. Хотя бы посмотришь, какой театр у нас красивый!
 
Муж, как мне кажется, даже обрадовался, что две болтушки оставят его на вечер в покое.

Добрались мы до театра к началу седьмого.

 - Вот и хорошо! Походим по пустому зданию, слушая фантом оперы, – предвосхищала я события.
Однако билетов без мест в этот день не продавали. И как ни уговаривала кассира, она сказала своё твёрдое «нет!» и отключила микрофон.
Тогда я спросила.
 - А на другие представления есть входные без места?
 - На «Мадам Баттерфляй» есть.
 - Тогда, будьте добры, два билета на "Баттерфляй".

За СТО рублей я купила два билета на третий ярус, где были обозначены МЕСТА. Как раз напротив сцены! Я не могла поверить глазам.

 - А по этим билетам нам нельзя пройти сегодня? Я только здание показать дочери хочу. Она ни разу в оперном театре не была. Из Челнов приехала...
 - Зайдите к администратору, – опять через микрофон бросила кассир и указала на дверь слева.
Когда я ту же самую речь выдала за указанной дверью, две милые женщины, взглянув друг на друга, улыбнулись, и одна, постарше, сказала.
 - Да, пройдите так, – и, черкнув что-то, передала нам пропуск на два лица, где значилась дата.
 – Вот, возьмите!
 - Спасибо вам огромное! Большое спасибо!  – бормотала я, не веря, что это не сон.


И мы прошли в театр.
Все нормальные зрители уже сидели по местам и следили за происходящим на сцене; гардеробщицы уже стояли группами и делились домашними новостями, и только одна стояла у стойки с номерком наготове.
 
 - Возьмите бинокль! Зрители с биноклем одеваются без очереди. Всего пятьдесят рублей, – принимая пальто, она знакомила нас с правилами поведения.
 - А мы же только... –  начала было дочь, но я её перебила своим «спасибо», слегка ткнув в бок. Иногда лишняя информация может повредить. И мы взяли бинокль.

Теперь уж совсем уверенно театралки поднимались по мраморным торжественным ступеням, улыбаясь от восторга своему отражению в огромных зеркалах, любуясь светом хрустальных люстр, позолоченной лепниной и богатым простором.
Дойдя до партера, встретили ещё одного гуляющего по пустым коридорам театра.
Парень искал ложу бенуара. В руках был не билет, а приглашение.

 - А приглашение на сколько человек? – спросила на всякий случай.
 - На двоих.
 - А вы один?
Парень кивнул.
 - Возьмёте с собой вот эту симпатичную девушку?  –  спросила таким тоном, что парень улыбнулся.  –  С радостью, но ложу ещё найти надо.

 - Да вот же она! Только партер и ложи бенуара во время представления не откроют. Первое действие можно прослушать через дверь или с галёрки. Попробуем?

Теперь уже втроём поднялись сначала до второго яруса. И здесь встретили служащую в униформе свекольно-бордового цвета (в тон бархата главного занавеса). Она стояла у открытой двери.  Опережая молодого человека, я шёпотом обратилась к ней.
 - У НАС приглашение в ложу бенуара, но она, к сожалению, закрыта. Опоздали, вот. Автобус из Челнов задержался.

 - Сочувствую... Но до антракта вам её не откроют. Можете пройти на последний ряд. Там есть два места. А молодой человек постоит уж...

Так мы не только послушали, но и посмотрели прекрасную оперу.
Состав был по-настоящему звёздный:  Оксана Крамарева и Сергей Ковнир из Национальной Оперы Украины, Ахмед Агати из Мариинского театра, дирижёр Марко Боэми из Италии, и наши заслуженные артисты Гульнора Гатина, Юрий Ившин, Юрий Петров (но не Джаз) и многие другие.

Теперь не только я прослезилась от эмоций, но и дочь подтвердила наличие мурашек.

Пересказывать сюжет, тонкости исполнения партий героев я не буду. Лучше сами сходите и получите удовольствие.
Кстати, дочь в ложу не пошла. А молодой человек третье действие смотрел опять с нами, простояв рядом. Сказал, что там не так хорошо всё видно.

****

На «Мадам Баттерфляй» мы ходили с мужем.
У него это была первая опера.
После лучевой терапии прошло всего ничего,  и я боялась, что он откажется.
Но он пошёл. Скорее из любопытства. После слов дочери о мурашках, сам решил в этом убедиться.
И опять Д.Пуччини нас не обманул.
Не подвели ни солисты, ни хор, ни оркестр.
Даже ручей по сцене бежал, по которому сынок Чио-Чио-Сан кораблики пускал.

И опять я плакала. Муж только аплодировал, стоя и долго.
Вместе со всем залом.
Те, кто в антракте побывали в буфете, кричали «Браво!»
Истиные ценители оперы благодарили артистов цветами.

На выходе из театра муж задержался у афиши.
– На «Бориса Годунова» надо бы сходить, – бросил так небрежно, как только он умеет.

После такого заявления я совсем осмелела и решила приобщить к опере и других.
В декабре взяла билеты на февральский фестиваль. 
Дед Мороз в качестве новогодних подарков пригласил всех в оперу.

В последний день января открытие того самого – тридцать восьмого.
Должны были пойти муж, внучка и я, но шестнадцатилетняя барышня «не могла подвести друзей и сорвать репетицию к какому-то там конкурсу».   
Её папенька решил прикрыть дочь и согласился составить нам компанию.
Для сравнения: цена билета в ложу первого яруса — 1500 рублей.
 
Но когда, скажите мне на милость, пенсионерку, живущую на учительскую пенсию, останавливали цены на то, что ей нравится?! – Да, ни в жись!

И в очередной раз убедилась, что цена не есть гарантия качества.
Места были не лучше тех, что за двести.
И вспомнился молодой человек, променявший ложу бенуара на второй ярус...

Публика на открытие собралась иная, чем на предыдущих операх.
Здесь встречались и девушки в вечерних бархатных платьях с обнажённой спиной, и дамы в мехах и на высоких шпильках, и кавалеры с тростью и при бабочках, и даже юнцы с укладкой от цирюльника.
Струнный квартет играл в фойе попури из цыганских мелодий, стараясь погрузить зрителей в эпоху Фёдора Шаляпина (не путать с другим – любителем бабушек).

«Царская невеста» Н.Римского-Корсакова (другой пока нет) ждала своего часа.
Программа обещала всё тот же набор звёзд из ближнего и дальнего зарубежья.
Мы прошлись по коридорам, прилегающим к партеру, прошли в зал, где устраивают балы, вдыхая ароматы духов, цветов и благородных напитков.

Последние стояли ровным рядком на столике в углу. Обаятельный молодой человек рекламировал их только своей улыбкой и прекрасной выправкой буфетчика. 
Но волнительный премьерный гул истиных театралов возле его стойки привлёк и наше внимание. 
Той самой пенсионерке, очумевшей от счастья, когда в опере собрались два её Саши, и оба нарядны, красивы и в прекрасном настроении, захотелось ещё раз шикануть.
С пожилыми не избалованными дамами такое случается.  Зная, что мужу крепкие напитки теперь противопоказаны, она обратилась к сыну.
 - Ты что предпочитаешь коньяк или виски?
 - Ты хочешь выпить? – удивился он, вынимая купюру из портмоне.
 - Я хочу угостить тебя! – ответила гордо, заметив попутно полезшие на лоб брови супруга.
 - 50 граммов «Арарата», – улыбнулся сын, позволяя матери почудить.


Взяв сыну коньяк, а себе белого сухого, я подняла нам двоим и так достаточно приподнятое настроение. Но вместе с ним и градус, который позже аукнулся...

Открытие любого мероприятия предполагает торжественную часть, о которой мы и не догадывались.
Официальные лица небольшой дружной группой заняли места в четвёртом ряду партера.
Потом под аплодисменты вышел главный из них на сцену и поздравил с началом фестиваля, прочитав  доклад о его истории, традициях театра, его заслугах и т. д. и т. п.
Потом были награждения грамотами и грантами с вручением цветов.
Прошёл час...

Дополнительные градусы заставили сына снять жилетку, а меня – использовать программу в качестве веера.
Кондиционеры не  работали.
Вскоре и другие зрители стали обмахиваться –  кто чем мог.

 - Кто же пьёт до начала спектакля?! – прошептал с саркастической улыбкой муж.

Вопрос остался без ответа.
И только импровизированный веер интенсивнее заработал в моих руках.

Первое действие показалось затянутым.

 - Я и не знал, что теперь хамАм можно заказать прямо в театре, – иронизировал Сашка.
 - Ну, что, алкаши? Опять в буфет? – издевался муж.

А я пошла к служащей с претензией на работу кондиционеров.
Она заверяла, что уже дважды звонила электрикам, но кто-то в партере якобы замерзает.

Подозрение пало на «оголённые спины».
Но позже я заметила двух старушек, из числа сопровождающих официальные лица, кутающихся в палантины. И  стала уговаривать себя, что не так уж и жарко.
Внушение сработало ближе к середине второго действия.
Однако Сашка, сидевший у меня за спиной, стал скучать и включать на беззвучке айфон.
После второго действия он взмолился.

 - Слушай, можно я свалю?
 - То есть? – хотела возмутиться я. – Тебе не понравилась ария Любаши?  Тебя она не расстрогала?
 - Ещё как расстрогала! Я бы плакал, как ты... Но вовремя посмотрел на сурового деда, – перевёл он стрелку на отчима.
 - Дед, а что тебе не нравится?! – уставилась я на супруга.
 - Да разве ж он сознается?! ... Ему же дальше с тобой жить, – глумился сын над моей любовью к театру.
 - Алкаши! – кратко отреагировал муж.
 - Нет, правда, ребята, я пожалуй, свалю... Нельзя такими большими порциями к искусству приобщаться.  Несварение может случиться. Это я вам, как врач говорю. К тому же меня дети ждут. Они голодные, это ведь твои внуки, – ёрничал он.
 - А Дина где?  Где их мать? – разволновалась я.
 - Мать их на балете, если отец в оперу пошёл, – тянул он свою «партию». – Ну, что, Лёлёк?! Пошёл? – и поцеловал в щёчку, зная, что после этого я всё ему разрешу.

Мне было жаль, что Сашка не получил удовольствия, но мы с мужем - сполна.
И пусть дед был немногословен, но вечером читал буклеты о фестивале и биографию Н. Римского - Корсакова.

На «Бориса Годунова» билеты взяли.  И на «Набукко» тоже.

А на «Пиковую даму», «Риголетто» и «Сююмбике» пока только по одному входному есть.
Но кассир Елена меня уже узнаёт по телефону, и мы с ней делимся впечатлениями.
Она тоже любит театр.
Как и я.
А может быть и сильнее.