Путнику

Ты – сражавшийся с ветряными мельницами и проигравший. В пепел обратилось твое оружие, и ветер кружит его над твоей головой. Ты, прилюдно осмеянный, прикрывшийся от плевков бумажным щитом. Ты, ищущий правду, и нашедший ее в такой грязи, что проще выдумать новую.
…А помнишь, как мы были облаком, светом, сиянием?.. Пусть ты запутался, отчаялся, выбился из сил. Пусть острием реальности пришпилен, точно пестрая бабочка, трепещущая на булавке коллекционера. Пусть сломлен дерзкий дух, но это видимость. Душою мы навсегда дети, и мы невинны. Ты скажешь – душа?.. а что с ней стало после стольких лет лживого бреда, скитаний, семи смертных грехов и множества грешков еще позорнее, когда даже запретные плоды уже приелись? Не плачь. Мы не повинны ни в чем. Мы светлы. Душа бродяги и душа священника, душа убийцы и душа музыканта – все души едины, чисты и беспечны, и они могут танцевать.
Ты можешь струсить, пасть, отринуть самое дорогое и растоптать позволить, но все мы невинны, Путник. Сквозь раны твои улыбается мне небо Аустерлица, и я, закрыв глаза, вспоминаю, как мы были облаком… и мы им станем снова.
А пока что, уходи в свой мир сумрака и лжи – ибо тебе в нем жить, тебе видеть, тебе вынашивать и взращивать, раны лечить, и тебе хоронить. Пока другие продолжают спать и выигрывать у ветряных мельниц.
Ты, знающий высоту каждой крыши и страх каждого самоубийцы. И древний, извечный страх каждой крыши перед самоубийцами. Не знающий лишь, сколько еще осени осталось выдохнуть, чтобы не мерзли в горле слова любви, припасенные на черный день, но ледяные уже сейчас.
Ты, покоя не ведающий. В тебя вшиты струны, которые перебирает ветер, когда ему одиноко.
Прости, мой друг. Настанет день, и я не буду тебе больше петь.

Каждый бездомный пес, каждый глупый мотылек, каждый юродивый и прокаженный, каждый преступник - стремятся к свету. Кто как умеет. Как прекрасный в своем безумстве Икар.
Каждый Путник стремится к дороге. Запри его в доме – он начнет прорастать сквозь дом, он сбежит вместе с домом.
Путник никогда не достигнет цели своего странствия. Икар никогда не долетит до солнца. В этом вся прелесть наших полетов и странствий.