Книга Сломанные цветы Анны Бергстрем

Книга «Сломанные цветы» Анны Бергстрем

Повесть учит вырываться из клетки обыденности к свету безумия и творчества; тянуться всеми телом и душой к чему-то подлинному, непреходящему, вечному...
Фабула первой части («Вселенная внутри») проста как три глиста: судя по обилию ярких психоделических образов, ребята насобирали в лесу псилоцибиновых грибасов и устроили свинг-БДСМ-пати. Потом кто-то привел на флэт робота-помощницу по имени «Алиса из Замобилья», с которой выпили чаю с остатками грибов, и та собрала в единое целое кучу мемов, цитат, отсылок и фрагментов мыслей. Увидевшие это тусовщики прикололись и решили так всё и оставить, от души разбавив варево искрой собственного недюжинного таланта.
Как и в первой книге Анны, читатель продирается сквозь цветные джунгли хитросплетений лиан-метафор. В книге много как скрытых, так и явных цитат из песен рока и панка, а также из поэзии прошлого века. Некоторые из них заметно искажены. Например, водосточные трубы почему-то стали «струнами» вместо флейты Маяковского.
Хотя тут, как и в «Девушке со шрамом», крайне мало ошибок и шероховатостей, тем не менее неверные согласования деепричастных оборотов всё так же режут глаз, причем их стало еще больше («Едва выбежав на улицу, воробьи во дворе дома цинично зачирикали над ухом», «глядя на свою прежнюю одежду, <...> к ней возвращались обрывки воспоминаний», «разглядывая свои уродливые руки, на глаза наворачивались слезы», «вспоминая приятные моменты, <...> в душе зацветали васильки».
Вторая часть книги (собственно «Сломанные цветы») у меня ассоциируется с трудами еще одного талантливого идеалиста, ратовавшего за свободу и творчески-эстетическое развитие — Всеволода Гаршина. Гаршин страдал психическим недугом оттого, что слишком тонко воспринимал окружающий мир. Чужое страдание он переживал как свое собственное... Неудивительно, что такой человек попросту не мог жить долго! К счастью, после Всеволода Михайловича остались его прекрасные произведения. Одно из них — «сказка» о Пальме, насильно помещенной в оранжерею вдали от дома — повествует о непокорном растении, которое пошло против системы обезличивания и отдало без раздумий на пути к свободе свою жизнь. Перед печальным финалом Пальма успела ощутить листьями дуновение ветра свободы...
В «Цветах» Анна играет словами и смыслами почти в каждой строчке. Из-за этого произведение требует от читателя, желающего насладиться им в полной мере, чуткого внимания. Пожалуй, можно увидеть специфику жанра «женской прозы» в том, как тонко автор ощущает некоторые нюансы Бытия. Аллитерации, мелодичные рефрены, внутренние рифмы и слоговые повторы представлены в изобилии, равно как и прочие тропы. Предметы и животные оживают в этом сказочном мире и, обретая человеческий голос, позволяют взглянуть на привычную нам картину мира по-новому. Так, кот, оказывается, может посмеяться над несовершенством «бесшерстного» хомо сапиенса, выглядя при этом вполне логично и убедительно. Вообще изображенный мир очень мил, тонок и уютен, чему в числе прочего способствуют чудесные иллюстрации автора, выполненные в стилистике «повзрослевшего „Маленького принца”». Хотя книга прежде всего, наверно, ориентирована всё же на молодежь, ее смело могут попытаться прочесть и лица постарше. Или не попытаться...
Драматичный сюжет, в котором присутствуют трагические элементы, заканчивается оптимистичной нотой-призывом любить и бороться за свои чувства. Амфетаминь! Ой, пардон муа — «аминь»!