Смерть пионерки

Жанр: альтернативная мировая история. Почти...
___________________________

Воздух в больнице всегда напряжённый. Запах лекарств упрямо лез к сердцу, но застревал где-то в горле. Как много света! Солнце гордо шагало по палате. Зелёные листья за окном страдали от летней пыли и ждали спасительной грозы. Палата была огромна. Кремовый пол, светло-серые стены и такой же потолок. Там, наверху — бестолковая лампа и тёмные пятна непонятного происхождения. С оконной рамы слезала краска. На единственной койке сидела короткостриженая девочка пятнадцати лет. Симпатичная. Её фигура рано сформировалось, а личико почти очистилось от прыщей. Её звали Зоя Ульянова.

Она обладала музыкальным даром, ноты любили её голос. Ни один школьный концерт не обходился без неё. Девочка выходила на сцену смело, и чувствовала радостную боль во время выступления. Луч вдохновения пронзал её изящное тело. Голос летел сквозь школьный потолок, сквозь крышу, сквозь небо. Она пела, конечно же, о родной стране, о героях, о революции. И каждый раз из её глаз текли благородные слёзы, слёзы человека, отдающего жизнь Родине. Песни её проникали в яму подсознания каждого, кто их слышал. Да, Зоя была талантлива. Училась на пятёрки. Её ставили в пример ученикам. Фотография Ульяновой висела на доске почёта. Она любила учиться, правда, в школу не ходила уже год. Зоя тосковала по учителям и друзьям. Душа девочки тянулась к космическим знаниям. Родители принесли ей две книги по истории и одну по физике. К сожалению, читать подолгу не получалось. После процедур и препаратов Зоя не могла сосредоточиться на тексте. Глаза слипались, мысли в голове бегали, наталкиваясь друг на друга. Однажды Ульянова чуть не заплакала от безысходности, но потом вспомнила, ради чего приносит себя в жертву.

Она ничем не болела. Самоотверженная Зоя согласилась на «исследования». Мать плакала, умоляла дочь «поберечь себя». Отец пытался говорить с Зоей и строго, и ласково. Девочка отказывалась от всех подарков и твёрдо диктовала своё желание. Наука требует добровольцев. Животные — материал неплохой, но для идеального эксперимента необходим человек. Правительство помогло учёным. Программу «Наука для людей, люди для науки» активно навязывали советскому народу.

«Вы не будете подопытной крысой, вы будете героем Советского Союза. Ваше имя войдёт в историю!»

Минимальный возраст для согласия на эксперименты — одиннадцать лет. Ведь пионер — всем детям пример. Родители не имели права вмешиваться. Зоя боялась, хотя понимала: страх —капиталистическая ценность. Она не дорожила своей хорошенькой фигуркой, которую вот-вот испортят препараты. Она не думала о горе, в котором тонут её родители. Ульянова, в конце концов, не мечтала о посмертной славе. Она мечтала о научном прогрессе, о величии Родины. Как это прекрасно — умереть во благо народа! А сколько героев погибло до неё? Ах, нет! Разве простая школьница смеет сравнивать себя с защитниками коммунизма? Зоя ничтожна. Храбрые солдаты Красной армии так страдали во время войны и революции! Они победили буржуев и фашистов, они победили Большую Грязь. Зоя Ульянова родилась, чтобы стать жертвой. Её обязанность — подчинение советской науке. Она всосала идеологию с молоком матери. Философия пролетариата течёт по её венам. Зоя не вскрикнет. Зоя не покажет позорную боль. Во имя молодости, во имя будущего она отрежет себе крылья. Туда, туда, в очаровательно страшную пустоту!

Вошёл врач. Поманил за собой. И она пошла. В большой комнате — врачи, пара совсем старых профессоров медицины, кучка любопытных студентов. Один из профессоров заговорил. Зоя не слышала. У неё месяц назад отобрали слух и голос. Эксперимент прошёл неудачно. Кроме того, она мучилась от головокружения и болей в ногах. А впрочем, не беда! Ульянова улыбнулась. Один из студентов, смуглый и темноволосый, подмигнул ей. Тот самый. Ульянова не первый раз встречалась с ним. Ульянова влюбилась. Он присутствовал при каждой процедуре, при каждом эксперименте. Постоянно что-то писал в своём блокноте под диктовку старшего врача. В одном сне Зоя видела, как симпатичный студент целует её.

Она стыдила себя за «скользкие чувства». Ульянова не станет ни женой, ни матерью. Родина направила её на другой путь. Нельзя прогибаться под мерзкую романтику! Пусть глупые сверстницы вздыхают, глядя на милых мальчиков. А Зоя выполняет почти святую миссию. Нет, прилагательное «святой» — мусор из прошлого. Религиозная гадость. Ульянова хотела, чтобы сердце её наполнялось не любовью к красивому студенту, а любовью к народу. О, трагедия! Получалось наоборот. Врач жестом приказал ей раздеться полностью. За год Зоя привыкла не смущаться. Учёные рассматривали большие коричневые пятна неровной формы, недавно выступившие на её прекрасной коже. Профессора заспорили. Ульянова тихонько поглядывала на смуглого студента. Тот игнорировал её нежный взор. Потекла слеза. Ульянова грубо провела ладонью по щеке. Ничто, кроме Родины. Ничто, кроме смерти. Заболел живот, во рту появился привкус железа. Кровь. Зоя издала животный стон, упала на колени. Два врача бросились к ней. Красная жизнь потекла по подбородку, по шее, по груди. Зоя тяжело рыдала, прятала всхлипы глубже. Лицо побледнело. Он был совсем близко. Писал что-то. Он — герой науки, нет, он и есть наука. Та наука, ради которой Ульянова корчится на каталке и умоляет о спасении жутким глухонемым стоном. Кишки словно ожили. Жертва Родины представляла свою смерть более красивой. Белые врачи, жёлтый свет. Бесполезная игла вошла под кожу. Тёплая красная жизнь осталась на земле Советской страны...