Планета Городов

Наше светило гасло, не в силах сопротивляться более давлению мирового эфира. Вращение планет замедлялось. Их гравитационный магнетизм уже не мог противодействовать временной оси и тяговая сила не могла обеспечить движение солнечной системы в галактическом круговороте. Если ничего не предпринять, через пару столетий звезда превратится в сверхновую, а осколки планет станут блуждающими кометами.
Гордария стала последней надеждой на выживание. Первые данные разведки были очень оптимистичны и вселили надежду на планету мегаполисов с огромными городами. Мы решили назвать эту цивилизацию Гордарией, а жителей – горожанами. Вот только… не было там никаких жителей. Мир оказался необитаемым - города пусты, а земли белы от костей.
Но что же привело Гордарию к гибели? Что уничтожило экологию? Что превратило цветущий мир в фантасмагорическое кладбище, в котором по останкам жителей планеты бродили заброшенные города?
Отвечать на эти вопросы не было времени. Кто мог предполагать, что звездолет, преодолевший пространство, окажется сбит энергетическим всплеском при входе в атмосферу. Защитная гравитационная волна не сработала.
Корабль падал и надо было использовать этот короткий промежуток времени, чтобы успеть доползти до шлюзовой, надеть компрессионный защитный костюм и попытаться спасти хоть кого-нибудь из членов экспедиции, пока низкое атмосферное давление планеты не лишит нас возможности двигаться.
Автономный скафандр более всего походил на пыточное орудие древних. Я натянул плотный комбинезон, облепивший каждую клеточку кожи, и активировал систему для проверки. Комбинезон вздулся, страшное давление сковало тело, не давая возможности не то что шевельнуться, но даже сделать вдох. Однако, это чувство вскоре прошло, корабль упал: сработали амортизаторы и мы оказались во власти Гордарии.
Захватив несколько скафандров, я бросился на мостик. Признаки жизни подавали только трое – Гия, Кекел и Титико. Я помог им облачиться и включить защиту.
- Надо осмотреть остальных, - прохрипела Титико, едва придя в сознание. – Может кто-то еще жив.
- Кекел, осмотри корабль и доложи о повреждениях, - как капитан, я должен был занять работой членов экипажа, хотя и так догадывался о нашем положении. – Гия, проверь показания датчиков.
- Выживших нет, - заявила Титико.
- Давление слишком низкое и, сообразно с этим, понижено содержание кислорода, - сообщила следом нерадостную новость Гия. –  Радиация в допустимых пределах. Вибрации магнитного поля стабильны.
- Состав атмосферы? – спросил я.
- Ядовитых химических соединений, а также агрессивных компонентов не обнаружено. Но я все же рекомендую выходить без мобильного генератора кислорода.
- И на том спасибо, - кивнул я. – Кекел, ты чем-то нас порадуешь?
- Корпус пробит и не подлежит ремонту, системы регенерации и жизнеобеспечения не функционируют и починить я их не смогу. Энергии нет. Двигатель накапливает опасную концентрацию радиоактивных элементов. Нам придется покинуть корабль. Компрессия скафандров будет работать еще около суток. Если бы на планете были глубокие моря, мы могли бы укрыться на дне и дожидаться помощи там. Толща воды обеспечила бы необходимое давление.
- Мы должны дать сигнал о помощи, - четко среагировала на внештатную ситуацию Гия. – Найти приемлемое укрытие и ждать.
- Согласен, - кивнул я. – Мы подадим сигнал и… попробуем проникнуть в Город. Там имеются концентрированные запасы кислорода, возможно пища. Мы попытаемся выжить.
- Каким образом?
- Вот тут, - я развернул на столе схему города, составленную механическими разведчиками. – Тут находятся производственные цеха. Левее водоочистительные системы. Если мы перекроем коллекторы, вода начнет накапливаться, возрастет давление. Там мы сможем продержаться до прихода помощи. Кекел, какие имеются ресурсы в нашем распоряжении?
- Генераторы воздуха, три десятка питательных пайков и везделёт.
- Как мы попадем внутрь? – спросила Титико.
- Наверняка жители планеты на протяжении нескольких поколений пытались бороться с необратимыми изменениями окружающей среды, - предположила Гия, разглядывая сложные схемы забора-очистки воздушных масс и воды. – Они максимально изолировали себя от природы. А мобильность городов вызвана тем, что стационарное проживание – опасно, вследствие активности геологических процессов на тот момент. Эти факторы сильно осложняют проникновение.
Я еще раз посмотрел на схему самого необычного сооружения инопланетного разума, какое только можно вообразить. Это было автономное, изолированное от окружающей среды сооружение, свободно перемещавшееся по поверхности. Множество этажей соединялись между собой хитроумно устроенными гидравлическими лифтами. Густонаселенные кварталы чередовались громадными залами. Система водопроводов города, как и система вентиляции, продолжала функционировать до сих пор, несмотря на то, что последний житель ступал по улицам сотни, а может и тысячи циклов назад. Для поддержания работоспособности механизмов, город использовал различное сырье, перерабатывая его на автоматических линиях.
- Мобильность могла быть обусловлена более рациональным и вариативным использованием ресурсов, - возразил я. – Нужна им вода – пожалуйста, один мегаполис перемещается к водоему, а другой город отходит к источнику пищи, либо к месту залегания необходимых для существования элементов. А это дает нам надежду проникнуть в город через системы забора воды, воздуха или пищи.
- Достаточно разумно, Мзия - согласился Кекел. – Но пища и вода поступает в цеха переработки, очень серьезно изолированные. Единственная надежда – воздухозаборы. Воздухозаборы выходят в так называемые мембранные залы, где происходит молекулярная диффузия. Можно взломать одну из мембран и проникнуть внутрь.
- Согласен, - одобрил я этот план. – На везделёте можно достаточно быстро добраться до очистных сооружений.
Снаружи нас встретило очень бледное, почти белое небо, сухой воздух, и пронизывающий до костей холод. Как же эта планета была непохожа на родной дом! Одно слово – мертвый мир.
Поверхность, насколько хватало взгляда, была усеяна останками горожан. По неизвестной причине в один момент жители Гордарии предпочли оставить города и окончить свой жизненный путь на равнинах планеты под немилосердными лучами палящего светила. Погибли не только обитатели планеты, но и весь мир. Останки деревьев медленно разрушались под иссушающими ветрами, а кости животных покрывались мерзкой слизью. Слизь здесь была везде. Отвратительного зеленоватого цвета, она расползалась по поверхности и стоило только одному из городов остановиться, как мощные опоры мегаполиса оплетались мохнатыми отростками, которые норовили поглотить всё целиком.
- Кто знает какова причина их гибели: война, эпидемия, или же планетарная катастрофа? – задала риторический вопрос Гия.
- Выясним эти обстоятельства позже. Сейчас нашей приоритетной задачей является проникновение.
Громада мегаполиса маячила над нами, заслоняя собою диск Светила. Кажется я впервые увидел его вживую так близко. Конечно, я догадывался, что зрелище будет не из приятных – ни о каком грандиозном величии и речи быть не могло. Как же он отличался от городов моей планеты: гордо взмывающие вверх острые пики небоскребов; сверкающие в лучах заходящего солнца полированные поверхности; многоцветие благоухающих садов. Мегаполисы Гордарии же угнетали несуразностью и уродливостью. Вдобавок ко всему, от них несло хуже, чем от помойки.
Гия вскрикнула и прикрыла рукой рот, не в силах сдержать отвращения, когда я приоткрыл иллюминатор.
- Мерзость какая! Как они могли жить там? – пробормотал Кекел, направляя везделёт к городу.
Несмотря на разреженный воздух, винты прекрасно справились с удержанием машины в воздухе, Кекелу пришлось всего-то добавить скорость вращения и увеличить мощность.
Чем ближе мы подлетали, тем явственнее становилось сходство материалов, из которых были выстроены стены города, с застывшей слизью. Кладка из необработанных блоков - покрыта слоем защитной чешуи. Из-за невероятной древности куски защитного слоя отваливались, обнажая под собой пульсирующие участки серого света.
- Город выстроен из синтетических полимеров, - проинформировала Титико и, подтверждая наши впечатления, добавила: – Возможно для строительства использовались разновидности слизи, обладающие устойчивостью к низкому давлению.
- Что это? – спросила Гия, указывая на странные антенны, торчавшие из щелей между блоками, составлявших стены.
- Наверное, что-то связанное с безопасностью, - высказал догадку Кекел. – Посмотрите, как они развернулись в сторону везделёта.
Однако, когда Кекел подлетел ближе, из усика вырвался сноп электрических искр.
- Страшно, - сжалась Титико.
- Не бойтесь, - поспешил я успокоить команду. – Механические разведчики не выявили угроз для жизни. Разряды слабые, наверняка они предназначались для того, чтобы отпугивать диких животных.
Под прицелом антенн мы подлетели к воздухозаборам.
- Тут решетки, - констатировал Кекел, заглянув внутрь.
- Мне непонятно, - не выдержала Титико. - От кого они защищались с таким тщанием?
- Никаких токсичных выбросов, атмосфера не содержит патогенов. Животные вряд ли доберутся до воздухозаборов на такой высоте. И вообще какой смысл сидеть в городах? – Кекел поморщился. – Не лучше умереть на равнине от пониженного давления, чем влачить жалкое существование в уродливых вонючих мегаполисах.
- А они и умерли на равнинах, - неудачно пошутил я.
- Может это религия? – предположила Гия.
Титико заметно оживилась. Я ничего не понял:
- В каком смысле?
- Религия! – воскликнула Титико, подхватывая и развивая догадку Гии. - Горожане жили в мегаполисах, ограничивая себя во всем. Жизнь представлялась апофеозом бессмысленности и страданий. Смерть была освобождением не только тела, но и духа. Поэтому они уходили умирать на свободу.
- Вздор! – воспротивился я. – Эти города – чудо инженерной мысли данной цивилизации. И объяснять всё религиозными догматами – верх ограниченности! Типичное кабинетно-академическое мышление. Титико, не ожидал этого от тебя.
- Давайте для начала проникнем внутрь, а уже потом будем рассуждать о их религии, - оборвала зарождающийся диспут Гия. – Кекел, ваши предложения?
- Решетку придется ломать, - ответил Кекел, наводя на преграду разрядник. - Думаю, это действие не нанесет ущерба внутренней среде города.
Я дал добро.
Оказавшись внутри, мы едва не оглохли от шума моторов, всасывающих воздух. Изнутри система произвела удручающее впечатление – сразу видно, что тут никто не появлялся на протяжении десятков (а может и сотен) лет. Стены коридоров были покрыты толстым слоем вездесущей слизи и мусора, а запах стал просто невыносимым. Я приказал Кекелу включить фильтры на полную мощность.
- Отвратительно, - брезгливо отметила Гия. - Сколько тут не убирались? На то, чтобы вычистить всё, придется потратить несколько лет.
Мы двинулись вперед и через несколько минут добрались до мембранного зала, где происходила диффузия.
- Надо всё же отдать должное горожанам, - проговорил Кекел пытаясь разрушить преграду. – Система полностью функциональна. Чтобы выбить проход, придется выпустить немалый разряд.
- У меня родилась еще одна гипотеза мобильности мегаполисов, - заявил я. - Если бы они не передвигались, давно были бы поглощены слизью.
Везделёт тряхнуло. Кекел направил его прямо в образовавшуюся дыру, из которой вырвалась струя воздуха и снопы искр. Я не сразу понял, что разряд попал в энергетический узел.
- Держитесь крепче!
То, что произошло дальше, можно назвать нашим вторым крушением. Везделёт, прорвавшийся-таки внутрь, попал в вихрь, озаряемый электрическими всполохами. Нас швырнуло на стену с такой силой, что лопасти винтов полетели в разные стороны точно щепки. Перекувырнувшись несколько раз, машина рухнула вниз и затихла.
Придя в сознание, я осмотрелся. Кекел лежал грудью на панели управления. Гия и Титико - на задних сиденьях, надежно зафиксированные ремнями. Кое-как сдвинув пилота в сторону, я попытался завести мотор. Везделёт никак не отреагировал. Вся электроника была уничтожена.
Девушки зашевелились, приходя в чувство. Оставив безуспешные попытки поднять везделёт, я помог им отстегнутся. Кекел открыл глаза и застонал, потирая ушибленную грудь.
- Мзия, что нам теперь делать? – спросила Титико, потирая лоб.
- Присмотрите за Кекелом, а я разузнаю, сможем ли мы идти пешком.
Раскрыв дверь кабины, спрыгнул вниз. Ноги по щиколотку погрузились в тошнотворную слизь, обернувшись, я одобряюще улыбнулся девушкам. У зияющей пробоины суетились городские автоматические машины, похожие на жучков, заделывая отверстие. На меня они отреагировали чрезвычайно оперативно и враждебно. Не успел я и глазом моргнуть, как один из «жучков» развернулся и пульнул струю жидкости. Хорошо, что на мне был многослойный защитный костюм. Жидкость, попав на рукав, моментально вспенилась и принялась отваливаться вместе с первым слоем защиты.
Работали «жучки» довольно быстро. Пробоина зарастала на глазах.
- Идти можно, - принес я радостную весть команде. – Но осторожно. Там какие-то механизмы заделывают дыру. Приблизится невозможно, они стреляют кислотой и я даже не хочу проверять её состав. Как Кекел?
- С ним все в порядке, - успокоила меня Гия. – Всего лишь небольшой ушиб.
- Тогда идем!
Кекел попытался отделить оружие от корпуса везделёта.
- Оставь, - остановила пилота Титико. – Оно безнадежно испорчено и к тому же разряжено.
Вчетвером мы двинулись в нелегкий путь по инопланетному городу, без припасов, лекарств и оружия, освещая дорогу тусклым фонариком.
Не думаю, что улицы производили на пешеходов благоприятное впечатление в прошлом: низко нависающие потолки, узкие проходы, полутьма и непрекращающийся гул работающих машин. К тому же то и дело приходилось спасаться бегством от громадных шаров, частенько прокатывающихся по узким улочкам. Шары эти были снабжены многочисленными крюками, которыми цеплялась грязь. Наверное шары – механические уборщики.
Стены домов представляли из себя сетки, составленные из шестиугольных, непрерывно колеблющихся мембран. Не знаю каково было горожанам, но мне жить в доме с вечно дрожащими стенами было бы неприятно.
- Заглянем внутрь, - скомандовала Титико, обладавшая неутомимой любознательностью. – Думаю, это вход.
Она указала на уплотнение кольцевидной формы.
Я раздвинул створки. Мы заглянули внутрь и буквально замерли, не в силах сказать ни слова. В центре жилья горел шарообразный источник света – подобно микроскопическому светилу, освещавшему обстановку. Множество нитей удерживало этот светильник точно в центре. Чуть правее, на таких же нитях висела слоистая структура. Чем это могло быть для горожан можно было только догадываться. Может это была кровать, может библиотека, может развлекательный комплекс, или гигиенический узел. К слову сказать, внутри было чисто. За это отвечали механические губки, полировавшие все поверхности буквально до блеска. Было тут еще несколько шаров различных размеров и цветов.
- Да уж… - пробормотал Кекел, разглядывая инопланетную квартиру. – Выглядит не слишком комфортно, но очень...  художественно.
- Выглядит так, будто жители города были религиозными аскетами, - с торжеством в голосе констатировала Титико.
Ей никто не возразил, поскольку кроме Титико никто не имел понятия о том, что из себя представляет религиозный аскетизм.
- Как думаете, с этими городами можно что-то сделать, чтобы они стали пригодны для жизни? – тихо спросила Гия.
 И я был благодарен ей за этот вопрос, который ненадолго отвлек команду от тягостных размышлений.
- Можно попробовать увеличить концентрацию кислорода, - оживилась Титико.
Её поддержал Кекел:
- Еще можно устанавить генераторы магнитных полей. Но есть большая вероятность, что мегаполисы могут лишиться мобильности.
Одна из губок подползла к ноге Гии и вцепилась крючками в ботинок. Понадобилось несколько минут на то, чтобы отодрать орудие чистоты от моей помощницы.
- Гордария против, она настаивает на том, что все должны непрерывно двигаться, - пошутил я и добавил: - Надо убираться отсюда поскорее, пока нас не приняли за мусор.
Входная мембрана уже почти захлопнулась и пришлось протискиваться сквозь узенькую щель. Оказавшись снаружи, Гия поскользнулась и, потеряв равновесие, упала.
Я взял за руку Гию, Кекел, Титико и вчетвером мы двинулись вперед. На втором повороте фонарик погас. Гия вскрикнула.
- Не пугайся, - поспешил успокоить ее Кекел. – Надо экономить заряд. Будем включать свет только на перекрестках, чтобы ориентироваться.
- Хорошо, - мужественно согласилась девушка.
Однако я почувствовал, как дрожат ее пальцы.
В темноте мы теряли счет времени. Казалось, между короткими промежутками света проходила целая вечность. Женская половина команды уже давно перестала морщиться и жаловаться на вонь. Они уже даже на слизь не обращали внимания. Все силы уходили на то, чтобы не останавливаться. Наверное, компрессионная защита начала слабеть. Я ощущал себя точно во сне – жутком, нереальном сне.
Но я не сдавался, упрямо тормошил оседающих девушек, подбадривал Кекела, постоянно напоминая им и себе о необходимости идти вперед.
Наконец послышался шум, показавшийся мне лучшим звуком на свете.
- Гия, вода! – сжав руку девушки, прошептал я. – Вода!
- Вода?
Эта новость придала сил измученным телам. Мы бросились вперед. Громады отстойников поражали размерами.
Кажется у Титико началась истерика. Она вдруг рассмеялась и одновременно заплакала, беспрерывно восклицая:
- Дошли! Мы дошли, мы смогли!
- Что дальше?
- Надо перекрыть центральную трубу.
Укротить пульсирующий водосток, диаметром в рост девушки, оказалось не так-то легко.
- Подождем, пока спуск воды закончится. Потом перекроем трубу и проникнем внутрь отстойника. Роботы заделают отверстие и нам останется только дождаться пока накопители не переполнятся.
- Как долго? – спросила Гия.
Кекел неумело пошутил:
– Не думаю, что слишком долго. Воду они спускают примерно с такой же периодичностью, как при обычных физиологических процессах.
«Такая же периодичность…» - Внезапная догадка поразила меня точно удар молнии: «Такая же периодичность! А что если Города - на самом деле неизвестная доселе форма жизни?! Жизни, основанной не на кремнии, а на местной слизи – углеродных соединениях».
Естественно, что никто не воспринял это предположение всерьез. Но я продолжал настаивать, подкрепляя догадку аргументами:
- Известно, что углерод теоретически может образовывать сложные молекулярные цепи. То, что мы принимаем за механизмы – защитная система углеродной жизни. А заводы и прочие системы – органы этих существ.
- Большей ерунды я в жизни не слышала! – возмутилась Гия. – Углеродная жизнь невозможна. Молекулы на основе углерода будут слишком громадны, сложны и неустойчивы. Они не могут служить для хранения информации.
- Да, углеродная жизнь невозможна в условиях нашей планеты. Но подумайте, ведь здесь всё иное: низкое давление, кислорода мало, очень сухо. В данных условиях нормальная, кремниевая жизнь невозможна. А в природе свято место пусто не бывает.
- Бывает, или не бывает – будем разбираться потом, - оборвал меня Кекел. - Напор в водостоке упал.
Мы залили герметиком пульсирующую трубу и полезли наверх, цепляясь за сетку, покрывающую здание. Долго искали вход. Так и не нашли. Внутрь пришлось прорубаться. Мы кромсали колышущиеся стены с мрачным упорством приговоренных к смертной казни. Пробив узкое отверстие, забрались внутрь.
Все текло – слизь, вода, слезы по щекам девушек.
Роботы-механики не заставили себя ждать. Не прошло и минуты, как они набежали со всех сторон и приняли запечатывать пробоину длинными тяжами слизи, выделявшейся из их корпуса.
- Вода набирается! – очень скоро радостным голосом сообщила Титико.
Я привалился к стене и выдохнул. Теперь оставалось только ждать.
Вода прибывала медленнее, чем отказывала компрессионная защита. Но все-таки прибывала. Вот она дошла до пояса… теперь по шею…
Я вздрогнул, словно от толчка и проснулся. Кругом вода. На то, чтобы припомнить события последних дней ушла пара секунд. Наконец я осознал, что мы живы.
Рядом в толще воды «парили» Кекел, Гия и Титико.
- Все живы? – робко поинтересовался я.
Девушки закивали, даже не пытаясь скрыть улыбок. Я выдохнул.
И вдруг вода вздыбилась и пошла волнами. Все вокруг затряслось и завибрировало словно началось землетрясение.
- Что это? – вскричала Гия. – Что это за звук? Вы слышите?!
Я замер. Откуда-то извне действительно слышался странный, стремительно нарастающий, шум. Постепенно он трансформировался в вибрирующий пронзительный свист. И источник его становился все ближе и ближе, причиняя уже физическую боль всему телу.
Титико застонала.
- Что это? Выключите! Я не могу этого вынести! – закричал вдруг Кекел и сорвал с себя кислородную маску.
Прежде чем его кто-то успел остановить, Кекел отшвырнул ее от себя.
- Ааааа, - захрипел он, захлебываясь. – Выключите!
Я с ужасом увидел, как его кожный покров вспучивается, моментально расслаиваясь, лопается и осыпается, превращаясь в мелкую крошку.
Потом закричала Гия:
- Больно!
Наши тела раздирала вибрирующая невыносимая боль. Свист проникал в каждую клеточку, наполняя душу ужасом отчаяния.
Последнее, что я увидел – искаженное болью прекрасное лицо Гии, медленно осыпающееся песчаной крошкой.

Эпилог.
- Ну вот и все, - ласково улыбнулась врач, выключая ультразвук. – Вам повезло, камни небольшие, разрушились быстро. Они выйдут естественным путем, не причиняя никаких особенных неудобств. Возможно, слегка пощиплет – и все. Надо сказать, эти почечные камни обладали необычайной подвижностью, пришлось буквально гоняться за ними, как за живыми.