Право на бездействие глава 3

Глава 3
Бродяга.
От нашего отряда практически никого не осталось. Шесть израненных и грязных мужчин. Если еще Людоеды в лесу или нет было не важно, большая их часть сейчас лежала тут на склонах холма.  Оставшиеся в живых бандиты видимо ушли. Собрав оружие и патроны, мы подвели грустный итог, практически мы были безоружны. Командир тоже погиб, сейчас за главного был Сова. Оружие без патронов закопали на месте бывшего КП. Нести его с собой было нереально.  В моей винтовке осталось три патрона, но мне удалось разжиться пистолетом Макарова с почти полной обоймой, с того людоеда, что я подстрелил, я снял хороший импортный армейский нож, вот и все мое вооружение. Людоеды вообще чурались стрелкового оружия, в основном холодное. То стрелковое оружие что мы нашли, было либо сильно изношено или с крайне небольшим запасом патронов.  Уходили ночью, в темноте, чтобы не стать добычей снайпера. Через болота, мы юркнули в лес и направились дальше по маршруту. Идти в темноте по лесу было очень тяжело, пользоваться фонарями было нельзя. Мы же не знали сколько еще Людоедов осталось и где они сейчас. Только ближе к утру мы вышли на струю дорогу. Разбитая асфальтовая лента тянулась по кромке леса. Сова достал карту: «Если по карте…» он махнул рукой в лево «Там город», «А на право должна быть деревня километров через пятнадцать». Порешили что в город соваться опасно пошли к деревне. Большую часть пути мы проделали по дороге, но, когда до деревни оставалось километра два ушли в лес. На первый взгляд деревня выглядела заброшенной, но вид мог быть обманчивым. Было три волны переселения, сначала все из деревень шли в города, в надежде найти хоть какую-то работу, но потом деньги совсем обесценились и многие попробовали уехать жить в другие страны. Но соседи довольно быстро прикрыли границы от толп беженцев. Тогда стали формироваться сельские общины, живущие в деревнях и занимавшиеся сельским хозяйством. Общины существовали довольно массово и долго, где-то наверно и сейчас есть. Но многие современные люди утратили необходимые навыки и знания для ведения сельского хозяйства, которым в нашей полосе и раньше то не просто было заниматься, к тому же таким хозяйствам постоянно приходилось отбиваться от бандитов, стремящихся поживиться едой. Очень многие хозяйства были разорены еще в первый год, а зиму пережили и того меньше. Просто так входить в деревню было опасно, местные могли сразу начать стрелять без предупреждения. Наблюдали из леса где-то с час, в итоге решили, что деревня брошена и можно идти.  Мы подошли к невысокому забору из горбыля, легко оторвав гнилое дерево от направляющих, гвоздь прошел сквозь доску, как горячий нож через масло. Через лаз мы прошли во двор одного из домов и аккуратно обойдя постройку, заглядывая в окна зашли внутрь, через незапертую дверь. Дом был пуст, причем давно пуст. Ни каких вещей только какие-то тряпки в углу у печки.  Мы ожидали увидеть кровати, стулья стол, но ничего этого не было в доме, Саша подошел к лестнице, ведущей на верх, но попробовав на крепость ступеньки деревянной лестницы, передумал. Неохотно мы обошли всю деревню, практически все дома выглядели также. Видимо жители уехали от сюда все и разом. Главное не было человеческих костей, это был очень хороший знак. Выбрав дом по суше, мы устроились на ночлег. Стемнело довольно быстро, но еще с играли роль тучи, затянувшие небо. Ливень прорвался с небес и застучал по крышам, окнам, стеклам. Вода закапала местами с потолка. Разведя небольшой костерок в старом жестяном тазике и перекусив, все разошлись по дому на отдых. Я рискнул и залез-таки на второй этаж. Не зря, чердак был поделен на две комнаты, первая проходная и дальняя. Прежние хозяева в дальней комнате прибили к потолку парниковую пленку, я видел, как по ней бежит вода, прошедшая сквозь худую крышу, но через пленку она не текла. Видимо этот факт сохранил в целости металлическую кровать с сеткой. Матрас сгнил, и я его скинул с кровати. Лег на сетку, довольно удобно. Сова вызвалась сторожить, поэтому я спокойно расслабился и уснул.
 Мне снился сон, как всегда из прошлого. Я сидел на подоконнике, открытого окна, в коридоре второго этажа института. Приятная свежесть весеннего грибного дождя, льющегося в лучах солнца, ласкала меня. По улице бегали люди прикрываясь пакетами и папками, красивая девушка в летнем, ярком платье держа над головой белую сумочку, пробежала ко входу. Дождь прибил пыль, все дорожки потемнели от воды, зашумели водостоки. Ко мне подошел мой однокурсник Паша, в легкой белой рубашке и синих брюках, перегнувшись через подоконник на улицу, подставил дождю свое загорелое лицо. Приятно жмурясь он произнес: «Эх хорошо то как, ты как сдал?» Я радостно ответил, что сдал. Это был последний экзамен, а впереди лето. Когда-то это было так важно, экзамены, диплом…. Я так переживал всегда из сессии, в сессию.   Подошли наши девчонки Ритка и  Наташка: «Ну что бездельники сдали?» Ритка была отличницей шла на красный диплом. Высокая и костлявая, про таких говорят плоская как доска. В ярко голубом обтягивающем платье.  Мы хором ответили, что сдали. Наташка чуть не заплакала: «Ну вот как вы так все…? это же… Даже Пашка сдал!» Наташка была нашей блондинкой, высокая, фигуристая в темно синем платье с золотой каймой, с огромным вырезом на спине и груди, все на показ. Но все ее оружие сегодня было бессильно, экзамен принимала суровая Евгения Анатольевна, так как наш добрый и душевный Сергей Игнатович был на больничном. Пашка нашелся: «Не печалься Наташ, у тебя еще одна пересдача в сессию, так что даже стипендию получишь, да и наш преподаватель, глядишь   с больничного выйдет, а он то тебе зачет по любому поставит.  Ритка подхватила: «Точно, а поехали ко мне, родаки на дачу уехали, квартира наша?»
Смеясь мы выбежали из института, на перегонки с автобусом. Финишировав у его дверей и заскочив внутрь вся наша, компания столкнулась лицом с бабушкой кондуктором. «Так молодые люди, проезд оплачиваем» Достав единые билеты и оплатив проезд, мы заняли заднюю площадку. За окном проплывала Москва, автобус резко притормаживал, то снова набирал скорость, Ритка, которая была ко мне неравнодушна, в какой-то момент оказалась в моих объятиях. Ей конечно не хватало понимания или навыка, вон Наташка дура, дурой, но и косметикой пользовалась весьма удачно и одевалась со вкусом, и парни ей прохода не давали, Пашка вон на нее только что слюнки не пускал.
Риткина квартира, располагалась в спальном районе в одной из многочисленных многоэтажек. Родители считали Риту очень разумной и правильной девочкой и доверяли ей полностью и без оглядки. Оставив Пашу с Наташкой на кухне Рита утащила меня в свою комнату. Любовь девочки, искренняя, чистая, неумелая, что может быть прекрасней.  Рита очень хотела быть моей девушкой. Видимо кто-то ее надоумил. Не иначе. Сама она никогда бы так не поступила. Это было не в ее природе. Заперев дверь комнаты изнутри, она стянула с себя одежду и оставшись в одних трусиках, разукрашенных клубничкой, подошла ко мне и смотря мне в глаза стала снимать и мою одежду. Я прошептал ей на ухо: «Ты уверена, что хочешь этого?» Рита кивнула и прижалась ко мне. Она хотела, правда она еще сама не знала, чего.  Я был очень нежен и аккуратен, но ей было всё-таки временами больно. Когда все закончилось. Она прижалась ко мне и расплакалась. Я гладил ее по волосам, и она потихоньку успокаивалась. Паша с Наташкой свалили из квартиры, оставив нам записку что ушли гулять. На Рите из одежды был один халат, она сидела на кухне пила чай и грустно смотрела в окно: «Я знаю я не умею как надо, но ведь я честна с тобой, я правда делаю то что могу.» Мне захотелось ее поддержать, и я обнял ее нежно за плечи. «Почему ты думаешь, что если у нас что-то не так будет в постели, то я откажусь от тебя?» Рита повернулась ко мне. «Наташка сказала, что без секса любви нет.» Я улыбнулся и поцеловал ее в губы. «Наташка не самый умный человек на планете.»  Мы очень долго встречались с Ритой, более двух лет, потом ее родители уехали за границу, и Рита перевелась в заграничный вуз. Больше ее я никогда не видел, она мне звонила, сначала часто и с разных номеров, потом там что-то произошло, и она перестала звонить, написала пару раз, а потом и это прекратилось.  Моей женой в итоге стала совсем другая девушка. Но память о Рите сохранилась в моей душе. Я до сих пор помню черты ее лица, любимые цветы, что она любила на завтрак. Помню все ее родинки и морщинки. Рита была чистой, искренней, преданной и я это ценил, я не мог поехать в след за ней, поэтому должен был ее отпустить, и я смог это сделать. Но, наверное, тогда я и сделал первый шаг в личную пропасть. Боль от потери была невыносимой. Я маялся и не находил себе места, на протяжении двух месяцев, наверно и учебу бы бросил. Нашел спасение в творчестве, начал писать стихи даже целые поемы, затем выступать на литературных вечерах. Тут я и встретил девушку в последствии ставшей моей женой. Лена была очень настойчивой она быстро все обо мне узнала от общих знакомых и старательно вытаскивала меня на прогулки поездки и прочие мероприятия. Причем вела себя она исключительно как подруга, вела себя очень обдуманно. И только спустя год потихоньку стала ко мне ближе. Лена была совсем не похожа на Риту. К ней я не испытывал ни таких нежных или трепетных чувств. Тем не менее ее присутствие в моей жизни заглушало боль. Очень медленно она брала свое. В итоге свадьба и прочее. Через год после свадьбы у нас родилась замечательная девочка. И я втянулся в семейную жизнь.
Подьем! Меня разбудили. И шепотом пояснили чтобы вел себя тихо. На улице был отчетливо слышен звук мотора. Мы тихо перебрались к окнам, все уже проснулись. Двое молодчиков в форме с автоматами на изготовку, один водил фонарем по окнам другой сидел на капоте уазика. В машине тоже скорее всего кто-то был. Но ливень сильно мешал. Затем показалось еще два фонарика они шли с дальнего угла деревни. Нас бы нашли это был лишь вопрос времени. Видимых врагов было немного, но не в пример нам они были лучше вооружены. Тот что сидел на капоте крикнул: «Ну что там у вас?». Ему ответили, что пусто. Молодчик спрыгнул с капота и зашагал в сторону нашего дома. Перед входом он остановился, прислушался, и взяв аккуратно автомат на изготовку сделал первый шаг. Я был слишком далеко от входа и мне было крайне неудобно стрелять, все что я видел это носок ботинка. Видимо у других ракурс был не лучше. Темнота скрывала нас, лучше любой маскировки. Но незнакомец все равно что-то почуял. Он сделал шаг назад от входа: «Тут недавно кто-то был, дайте мне фонарь.» Молодчики бежали к своему командиру. Человек пять их всего. В шуме общей суматохи я аккуратно лег и занял позицию, остальные тоже переместились для боя. В ближнем бою пистолет удобнее всего, поэтому я взял его на изготовку, да и патронов в нем больше. К счастью для нас, гранат у нападавших не было, или они их берегли. Один из молодчиков направил свет фонарика в дверной проем, а другой присев в него сунулся. Картинка была очень контрастной и дистанция детская. Мой выстрел отбросил нападавшего на крыльцо. И тут же в ответ в дверной проем забили две очереди.  Не прицельная стрельба, не принесла мне никакого вреда, но я сменил свою позицию. На улице послышался мат. Один или двое бойцов обежали вокруг дома и разбили пару окон. За дверью завозились. Одновременно через окна в дом пошел свет от фонарей, и теперь огонь уже был прицельный. Мне повезло я сидел аккурат под окном, через которое вели огонь. В азарте нападавший слишком сильно всунул ствол автомата внутрь дома и я, схватив за лямку изо всех сил потянул его оружие на себя. Странный поступок…. Толи сила рывка была велика, толи нападавший настолько опешил, но в результате вместо того чтобы завладеть оружием, как я хотел я вбросил его внутрь дома. В этот момент меня заметили другие стрелки, но все выпущенное досталось бедолаге, которого я втащил в окно. Наши тоже стреляли, но понять кто и куда было нереально. Вокруг дома орали матом. Кто-то опять сунулся в дверной проем, на этот раз я лежал за телом нападавшего и автомат был уже у меня в руках.  Без особого прицеливания я попал и в нападавшего и в уазик за его спиной и может еще в кого, оружие кидало просто ужасно. Это был какой-то не отечественный автомат с очень плохой кучностью боя.  Раненый взвыл на улице, огонь прекратился и свет фонарей пропал.  «Ей крысы, держите!». Внутрь дома влетела полыхающая канистра. Черт. Из всех сил я прыгнул в окно и сразу упал ничком. Меня просто засыпало щепой от выстрелов над мною. В доме сильно полыхнуло. Я не видел тех, кто по мне стрелял, в этот момент, раздался не человеческий крик из дома. Еще несколько выстрелов прозвучало куда-то в сторону от меня, и я рискнул вскочить на колено. Прямо пере домной с угла дома стоял боец, целившийся в другую сторону, я выстрелил из пистолета и побежал к нему, не знаю попал я или нет, но в следующий момент я был уже на нем. Пистолет я обронил, поэтому выхватив нож воткнул его, не глядя и не разбирая в тело подо мной.   Схватив оружие противника, я перекатился в траве и снова приподнявшись на колено направил оружие в ту сторону, где, по моему мнению, был враг, дом горел изнутри, тени бились как птица в клетке, всполохах противников не было видно.  Я видел только уазик, крыльцо, и одно из окон. Сам я был уже довольно далеко от дома. И тут в меня выстрелили из темноты, зацепили, но не сильно, пуля обожгла мне плечо, но прошла мимо. Я снова упал и пополз в сторону от дома.  План был обойти позицию и дом по дуге и выйти во фланг противнику. Но я не успел, взревел двигатель уазика, и он на всех газах вылетел из деревни задним ходом, затем раздался скрип тормозов и водитель, переведя машину на переднюю передачу шустро поехал по асфальту в сторону города. Я вернулся к дому осторожно. Оружие они забрали, в свете горящего дома было хорошо видно. Я обошел дом в надежде найти вход, но тщетно, полыхало очень сильно. У входа я нашел Сашу обгорелого и мертвого, Сова и остальные видимо погиб в доме. Оставаться было опасно, но и уходить вот так без припасов оружия и т.д. тоже было глупо. Я вернулся к тому окну из которого выпрыгнул, мой рюкзак остался под окном, открытого огня не было, но валили густой дым, видимо горело что-то сырое. Оглядевшись я нашел длинную жердь и попытался ей нащупать рюкзак, тщетно. Ничего не видно жара ужасная, глаза слезятся. Именно тогда я совершил один из самых безумных поступков в своей жизни и перегнувшись в горящий дом превозмогая боль от жара рывком вытащил свой уже горящий рюкзак из дома. Я сильно обжег руку, кожа на ней порядком обгорела, жгло жутко. Сунув ее в разрытую землю, пытаясь хоть чуть-чуть снизить боль, другой рукой я хлопал по рюкзаку чтобы его затушить.
Утро я встретил в дорожной канаве. Обгоревшая рука ужасно болела, местами вскочили волдыри, часть пальцев и тыльной стороны была покрытой коркой. Сжимать руку или разжимать было нереально. Я даже сознание в первый раз потерял. Но у меня была еда, медикаменты, бинты. Оружие мое было скорее издевкой. Вместо привычной винтовки, сейчас у меня в руках был импортный пистолет пулемет H&K mp5 c наполовину пустой обоймой. Плечо тоже давало себя знать. К счастью для ходьбы, руки не нужны. Рюкзак обгорел с одной из сторон и теперь у меня была только одна лямка. Я переложил вещи чтобы те не выпадали в дыры и правильнее распределил вес. Шел я от города. Карт у меня не было, но мой план был очень простым, отойти от города как можно дальше по асфальту, а затем свернуть на любую проселочную дорогу, найти место для ночлега и идти как можно дальше в менее населенные, когда-либо районы, там я смогу отлежаться подлечить раны.
Идти было тяжело, рука болела, меня шатало. Но чтобы выжить надо было идти. Проселочных дорог не попадалось, и я продолжал идти по асфальту, практически до самой темноты. То и дело я передыхал, прячась в канаве. Сколько я прошел я не знал. Сил хватило только зайти в лес и забраться на дерево. Притянув себя ремнем к стволу, я попытался уснуть. Меня сразу сморило. Проснулся ночью от холода все тело закоченело. Одет был я тепло, но без движения этого было мало. Пришлось слезть и попрыгать, размахивая руками чтобы согреться. Боль в руке вернулась. Немного согревшись я продолжил свой путь и только к рассвету снова спрятался в канаве на отдых. Превозмогая боль, я отодрал бинты, которыми ранее перевязал руку. Бинты, это мне еще Сова выдал ранее, у меня то их не было никогда. Отодрав засохшую кровь и корки, я обработал раны всем что только было у меня, небольшим количеством спирта, зеленкой, и кашицей из импортных таблеток, от инфекций, как это делал когда-то мой знакомый. Больше ничего у меня не было. Перевязав все это чистыми тряпками, бинтов уже тоже не было. И как можно лучше защитив от попадания воды и грязи, вырубился в блаженном сне.
Остаться одному, зачастую означало погибнуть. Одиночка самая удачная мишень и цель для наживы. Даже самая худая группа из пяти шести человек имеет куда большие шансы на выживание. Я знал это и поэтому так старательно прятался. Пока есть еда надо прятаться. А там может повезет прибиться к кому.
Я уходил все дальше и дальше, пока не дошел до развилки, асфальтовая дорога круто уходила в лево на полуразрушенный мост, грунтовая дорога шла прямо. Рядом с развилкой было несколько домов, которые, сделав большой круг по лесу, обошел. Грунтовая дорога мне понравилась, она была довольно твердой, не раскисшей по сторонам она поросла высокими деревьями, вершины которых сходились практически вплотную над ней. Если что всегда можно уйти с дороги в сторону и затеряться. Шел по правому краю, внимательно смотрел на следы, но машины видимо давно тут не ездили. До города было километров пятьдесят не больше, но тут видимо уже жизнь остановилась давно. Иногда попадались таблички на поворот, толи садовые участки, толи деревни. Близость города пугала и я торопился уйти дальше. Постепенно лес сошел на нет, и дорога пошла в гору. Слева и справа от нее открылись поля. Не хорошо это опасно. Я присел в кустах и изучил ландшафт. Справа от дороги в низ шел неглубокий овраг. В то время как дорога стремилась прямо, овраг петлял то отдаляясь от нее то приближаясь. Сама дорога меняла покрытие с грунта на асфальт и обратно.  С дороги видимо овраг был хорошо просматриваем и поэтому мне так же не подходил. Я решил ждать до темноты и идти по оврагу. Дождавшись сумерек, я продолжил свой путь. Из оврага я мало что видел, но зато слышал, как в поле ухает сова, мышей наверно ловит. Дорога пошла в низ и овраг сошел на нет. Слева и справа опять появились деревья. Теперь мой путь можно было продолжить по дороге. Табличка известила меня о прибытие в населенный пункт «Березневка». Домов восемь стояли плотно с обеих сторон дороги. Я сошел с дороги и пошел по задним дворам. Осенью людей выдавал запах и дым костров, свет от огня. Но тут не было запаха дыма. Я обратился в слух. Нет ничего только ночные цикады, сова, писк мышей, скрип деревьев, стук капель воды. Ночевать в доме было опасно, но я порядком продрог и хотел хорошо отдохнуть и посушить одежду. Пройдя кругом и оглядев все дома, я выбрал наиболее неприметный небольшой домик, но со стенами из камня и кирпича. Перед тем как остановиться в нем я проверил все дома. Везде была приблизительно одна картина, тряпки, мусор, осколки стекол, гниль. Только в одном из больших домов посреди комнаты был вычищен круг и когда-то разводили костер, но это было очень давно из золы костра торчал свежий побег растения. Сколько тут некого не было, год может больше. Судя по следам их было трое. На полу остались следы пребывания. Большой мужчина спал у входа, осталась мешковина и тряпки метра на два, на ней отпечаталось за ночь форма владельца.  Небольшое спальное место ближе к костру, всего одни набитый тряпками мешок, видимо ребенок. И два мешка рядом тоже не особо большое спальное место, может женщина или подросток. В голове нарисовалась картины семьи шедшей этими местами. Вход с дороги опасно они остановку сделали. Я же пошел к облюбованному мной домику. Тот, как и все был пуст, тут не было второго этажа, и крыша с угла сползла. Но стропила еще были крепкими. Неизвестный мне зодчий возвел добротный домик из камня и сложил крышу из толстых бревен. Покрыл их рубероидом и шифером. Печки тут не было. Два маленьких квадратных окна и полноразмерная входная дверь У, противоположной входу стены стеллаж с рухлядью. Я прикрыл дверь, но не до конца, поддалась тяжело и я пытался ее сдвинуть без лишнего шума, на мое удивление мне это удалось. Окна изнутри я завесил тряпками.   Полноценный костер я разводить не стал обошелся щепотницей. Так называли печку, которую делали из консервных и других банок, небольшое количество топлива поджигали в банке и подбрасывали в нее щепки. Конечно обогреть дом она не могла, но посушить одежду ей было можно, хотя и весьма сложно, требовалось постоянно менять положение одежды. Одежду растягивали между двух палок, как экран, он же отражал тепло к спящему. Моя щепотница разгорелась в небольшом садовом ведерке. Почти без дыма. Я стругал щепку с досок из дома, довольно сухих. Рука чувствовала себя лучше, заметно лучше, но еще досаждала. Жаль мази от ожогов нет. Мне удалось высушить одежду и поспать. Утром я убрал все свои следы пребывания и направился в путь. Спустя километров десять, уже днем, мне встретилось еще одно похожее на предыдущие место. Также дома с двух сторон от дороги, и также пустые. Следов ночлега тут не было, хотя и понятно, не далеко от предыдущего.  Не задерживаясь направился дальше. Спустя пару часов встретил развилку, дорога по которой я шел делала большой и длинный разворот и шла по берегу реки, которой я не видел, но слышал, я в право уходила небольшая поросшая колея. То что мне было надо, машина тут не поедет.  Да и не надо чтобы ехала. Пешком сюда из города не пойдут более суток в пути. А городские любят делать вылазки с таким расчетом чтобы ночевать дома. Рисковать машиной тоже не станут. А значит идеальный поворот для меня. С этими мыслями я свернул со своей дороги. Идти было не просто грунт был мягким, да и тяжело было идти не оставляя следов. Свежие следы выдали бы меня с головой. Шел даже не по дороге. Довольно скоро мой путь забрался на высокий склон реки и держась между рекой и заросшим полем повел меня к противоположному его концу. Миновав поле и выбравшись снова в лес, дорога резко свернула от реки и почти под сорок пять градусов к ней пошла глубже в лес, вернее дороги уже не было, скорее просека. Прямая как стрела, просека вывела меня на тропинку. Старую тропинку, почти неразличимую, но вдоль нее сохранились вешки. Пластиковые бутылки и завязки. Тропинка практически шла в том же направлении что и просека, но заметно забирала в лево, пока не пошла в обратную сторону. Я аж сплюнул, вот куда эти люди ходили. Решив дойти до конца, я продолжил идти по вешкам и довольно скоро, понял, что приближаюсь к реке, да так и есть, я отчетливо слышал реку. Вода в реке пенилась, среди завядшей травы и грязи. Бобры соорудили платину. Характерно обгрызенные стволы лежали вокруг. Невероятные товарищи сгрызли почти все деревья вдоль берега. Тропинка вывела меня именно сюда, может путь шел дальше через реку, я примерился и осторожно перешел реку по поваленным деревьям. Скоро мне снова стали попадать вешки, теперь уже я шел по другому берегу и забирался все выше и выше против течения реки. Мне стали попадаться следы лосей и кабанов, разрытые полянки. Видимо тут жизнь лесных зверей кипела. Идя по вешкам, я добрался снова до некого подобия просеки, идущей опять по прямой, но теперь строго перпендикулярно от реки. Странно. Но внутренний голос уверял меня что мое упорство будет вознаграждено. Так и есть, практически вросшая в землю бревенчатая изба. Дом построен после развала страны, сруб более свежий чем те дома что попадались мне раньше. Хозяева дома старательно стремились его скрыть от посторонних глаз. При строительстве дома были использованы и живые деревья. Классический сруб, но с односкатной крышей в сторону просеки. Если бы я не искал его наверно сразу бы и не заметил. Бревна были огромные, для них срубили сосны диаметром сантиметров семьдесят, а может и больше. Строил не один человек. Строили основательно на долго и прочно. Я посмотрел вокруг, свежих следов нет. Но это может быть обманчиво. Аккуратно обойдя дом, я приблизился ко входу, массивная дверь была заперта на висячий замок. Окна закрыты ставнями. На пороге выросло небольшое деревце. Скорее всего дом на консервации, но что-то меня смущало. Подойдя к дому, я понял, что меня смущает, следов нет и дверь давно не открывали, но на замке внутри есть смазка. Снаружи он ржавый и старый, но конец душки уходящей в замок смазан. Само по себе сей факт мог быть и год назад. Но уж больно меня это встревожило. Я еще раз все осмотрел. И решил не лезть в дом, а подождать ночи. Если хозяин у дома есть, то ночевать то он по любому придет. Хорошенько спрятавшись я устроился в укрытии, так что дверь была на виду. Почти в полной темноте к дому явился хозяин. Невысокий такой дедок. В ушанке, ватнике, сапогах. За спиной он держал двустволку, а перед собой нес на руках мешок. Довольно ловко он положил мешок на пороге дома, и стал озираться по сторонам потихоньку спуская двустволку с плеча. Заметил все-таки. Прицелившись я крикнул деду: «Стой, не дергайся, не обижу». Дед замер. Я видел только его бороду и блеск от глаз.    «Положи медленно ружье на землю». Дед послушно пустил свое оружие. «Отойди» Дед выполнил пару шагов в сторону дома. После всего я и сам выше держа оружие на изготовку. Дед стоял смирно. Не трясся только дышал тяжеловато. Дойдя до его ружья и закинув его за спину, а другого оружия при деде я не видел, я тоже опустил свой ствол, но держал так чтобы быстро его вскинуть. «Здорово дед» Дед, немного придя в себя ответил: «Здорово коль не шутишь, тебя кой занесло то в наши края, чай не райские кущи?» Все просто, подлечиться надо, отлежаться, да и зимовка мне нужна. В этом духе я деду и ответил. Дед посмотрел на меня еще раз и махнул рукой. Вопреки моим ожиданиям вход в дом был через низенькое окно. Дед распахнул ставни отпер замок внутри и распахнул дорогу в дом. Я ждал подвоха, но дед видимо соскучился по гостям. Он втащил свой мешок, а я зашел следом. В доме дед запалил очаг, закрыл окно, служившее входом. По-хозяйски сел на большую кровать и посмотрел на меня. «Садись коль пришел» Я послушно сел у стола, придвинутого к стене, короткой частью. Вдоль стены стояли разные ружья, лежали коробки с патронами. Оружия тут была целая гора. На стене висели штаны и куртки. Под ними стояла обувь, в основном сапоги. Все это занимало целую стену ту что с окнами и дверью. Очаг из сварной стали стоял посреди комнаты. Дымоходом служила труба, уходящая под углом вверх. Жилье без претензий, но теплое и добротное. Дед снял свою ушанку. Седые волосы упали на плечи, серые глаза смотрели на меня из-под густых бровей: «Еда есть» я кивнул и достал пару банок не глядя. Дед был доволен. «Ладно сынок, перезимуем значит вместе, ты не подумай, я просто раньше не один жил с сыновьями, но они в город ушли. А я не захотел, да и кой им с меня прок в этом городе. Я всю жизнь почти тут прожил. Вроде оно того ничего одному было, но вот вчера подстрелил лося значит, а мне уже и не унести. Второй день хожу куски ношу. Ты я вижу парень крепкий, но городской поди, значит охотиться не умеешь. Посему как не крути мы с тобой нужны друг другу.» С этими словами он достал из мешка здоровый кусок мяса разместил его над очагом на здоровом вертеле и стал покручивать. «Скорее бы снег, а то мясо портиться, не лежит долго.» Я поставил двустволку к остальным ружьям, да и себя автомат снял и положил рядом, аккурат под руку. Любимая тема для разговоров вот при таких встречах, это кто кем в прошлым был. И Дед ее и затянул. Дед оказался бывшим участковым, потом как на пенсию вышел из города перебрался в эти края. Купил тут дом неподалеку в деревне. Оставил квартиру детям, а сам стал жить сельской жизнью. А как все посыпалось, дети переехали с семьями к нему, потому что в городе есть было нечего, но жить в деревне было не спокойно, тогда и построили этот дом, вдали от глаз чужих. Какое-то время жили не тужили, потом заболели дети сильно, двое внуков умерло и одна из сыновьих жен. И несчастья посыпались одно за другим. Старший сын пошел в город, вернулся и забрал остальных, мол там новая власть и все такое. Больше дед никого из них и не видел. Всего сыновей у него получалось было трое, но младший погиб тут в лесу на охоте. Жена деда умерла еще до событий.  Одному ему тоскливо, но в город не хочет, так как тут у него и мясо и ягоды, и травы. Да и патроны ящиками, не снести. Это его старый коллега к нему в дом свез, когда первая волна попытки разоружения населения прошла. Они тогда у людей оружие собирали чтобы бунта не было. Да только не помогло, бунт все равно был, кровавый и беспощадный как у нас в истории водиться.  А оружие так у него и осталось. Да и как его вывезти, раньше дорога была, а теперь мост рухнул, и только пешком сюда попасть можно. Через просеки, как это я сделал. Дед понимал, что хотел бы я его убить, так сразу бы и пристрелил.  Я слегка разомлел от тепла и снял куртку. От рассказов деда, и аромата мяса проснулся аппетит. Вскрыл консервы сели за стол, ел слушая деда, как тот свежее мясо нахваливал. Потом дед пошел к стене с оружием и взял свою двустволку, мол почистить надо. Я не стал дергаться, но краем глаза за ним следил, так что, когда ствол повернулся в мою сторону, упал на пол вместе с автоматом. Пуля деда застряла в стене, аккурат за тем местом где я сидел. «Сволочи, моих деток всех убили теперь и за мной пришли! Сволочи!» Деду мешал стол, мне тоже. Дед выстрелил в стол надеясь, что пуля, пробив его и меня ухлопает, но промазал, пуля сплющилась, проходя сквозь толстый стол, да и потеряла убойную силу, и неглубоко ушла в пол под углом. Помня, что у деда всего два выстрела я выскочил из-под стола, дед уже ловко запихивал новые патроны. Но моя очередь свалила его с ног. «Эх дед, дед.»  Дед умер сразу. Пули взрыли его ватник на груди. Кровь пропитала внутреннюю часть его одежды.  Со старыми людьми, часто так, вот вроде сидите спокойно общаетесь и на тебе.  Труп деда я вытащил из дома и зарыл, тут и в правду было небольшое кладбище неподалеку от дома. Спал я не спокойно, хотя по убранству дома я быстро убедился, что дед жил тут один. Ну да как говориться береженого бог бережет.  Еды у меня было много, поэтому пару дней я только спал и ел. Воду брал из колодца, который был спрятан с угла дома. Я внимательно изучил весь дедовский арсенал. В основном это были одностволки и двустволки ИЖи, ТОЗы. Был и вепрь, но убитый в хлам. Сайга хоть и короткоствольная, но в хорошем состоянии. Что куда как лучше пистолета пулемета, теперь уже без патронов.  С патронами было тоже не плохо, к сожалению большая часть патронов были дробовые 5, 7, 8. Пулевых было не очень много, может упаковок пять или шесть. Дед их берег сложил отдельно, в сухом месте. Но в качестве снаряжения против людей, я нашел запас патронов крупной картечи 8,5 магнум, это был отличный вариант в ближнем бою, можно было стрелять на вскидку и почти не целясь.
Кроме этого в доме нашелся, самогон, сигареты, аптечка полная бинтов и прочего. Я снова обработал раны на руке. Намазал ожоги детским кремом, хоть что-то. Обыскав весь дом еще нашел и винтовку Мосина с двумя магазинами, заботливо завернутую в промасленную ткань. Неожиданно между бревнами нашел сверток, из него выпали фотографии. Молодой дед и его трое сыновей и женой стоят где-то в городском парке.  Фото свадеб, фото вручения дипломов. Дед гордился и любил своих сыновей. Внуки и внучки. Эх дед, дед... Кроме фотографий нашелся паспорт деда и его пенсионное. Строжин Кирил Игнатьевич значилось в документах. Вот так сейчас пересекаешься с людьми, мир изменился, встреть я этого деда в другое время, сходили бы на охоту вместе. Дед конечно верно подметил мое городское происхождение, но еще до события я часто ездил по выходным и охотился. Была у меня МРочка 18 вариант спорт, красавица. Вот так же отобрали, как и у владельцев всего этого счастья у стены. Мрку то отобрали, только у меня тогда под кроватью уже калаш лежал новенький с рожками. Так что ничего это так и не изменило. Кроме прочего в доме были приспособления для закрутки патронов: капсюли, порох, пыжи, формы для отливки пуль. Да сидеть дед собирался тут долго.