Как Порнуха до Эротики дослужилась

     С Порнухой всегда всё было ясно. Был ли секс, не было ли секса – а она была. С той древней поры, как Церковь всё на свете запретила. Даже присловье ходило: спасибо Церкви за Порнуху!
     Место её было в подворотне, и она своё место знала. Там сидел хозяин, а она стояла с ним рядом на продажу. Накрашенная или нет, разряженная или в тряпье, малолетка или зрелая тётка, не важно. Главное в ней было – подол. Так сильно укороченный спереди, чтобы видно было, что она из-под полы продаёт. А все её продажные части назывались тоже по-особому. Чтоб каждый понимал, что это именно Порнуха.
     И так оно шло, и всех устраивало. Ну потому что в подворотню ходил только тот, кому это было надо. Других за собой не тащил.

     В ту пору никто слыхом не слыхивал про Эротику. Ну то есть, кто-то слыхивал, но не было такой подворотни, где Эротика продавалась. Она вообще была вольная. Исчезла из мира вместе с Камасутрой, которую продавали в подворотне как Порнуху.

     И вот уж неизвестно как, но прослышала Порнуха про Эротику. Что типа это высший класс, благородная изысканная куртизанка. Все желания исполнит, да такие навеет, которые ей, Порнухе, и не снились. Но не кому попало. Нельзя её купить, а можно только добиться.

     От эдаких новостей сбледнула Порнуха с лица и стала хуже продаваться. А как-то ночью выбралась из подворотни и пошла искать Эротику. И надо ж такому случиться, что как раз в этом районе жил кто-то хорошо с Эротикой знакомый (уж как ему это удалось, один Бог знает). В эту ночь она как раз к нему шла.
     Видит Порнуха – идёт дама в шляпке с лёгкой вуалеткой, в изящных туфельках и в красном, как мак, платье. Вроде всё закрыто, но платье колышется, изгибы оглаживает и словно бы оголяет, но только на секунду. Привиделось – и скрылось. И прямо-таки тянет увидеть, как это платье сползает на пол, и словно бы вьются вокруг него видения, как феи, играют, намекают, зовут. И прорастает, и крепнет желание узнать, завладеть, но потихоньку, с томлением и болью, чтобы было это как заново родиться, как насквозь перемениться. И уже ясно, что одного раза будет мало, а сто одного  - и того меньше...

     - Блин! – вырвалось у Порнухи.
     Эротика обратила к ней свою гордую голову, приподняла вуалетку и глянула на то, что из-под подола торчало напоказ всему миру.
     - Тебе чего, дешёвка? – спросила мягко.
     Первый искренний порыв у Порнухи был попросить: возьми, мол, меня в ученицы! тебе-то всё равно, а я бы миром владела, с такими данными!
     Но тут же стало ясно, что дело это долгое, учёба-то, да и людям на фиг такое надо? Им бы поскорей, минуты на три, на большее у них и времени-то нету! Да и вообще знакомиться некогда, какая тут может быть Эротика?
     Нет, она людям такую свинью не подложит!

     Выхватила Порнуха из кармана пузырёк с хлороформом – и легла на прекрасное лицо Эротики мокрая грязная тряпка...

     Пары дней не прошло, как в подворотне уже продавалась Эротика. Понятное дело, что была это всё та же Порнуха и из-под подола всё так же торчало - а ты это докажи! Вот документ, вот нашивка на платье. С этой нашивкой быстро вышла Порнуха за пределы подворотни, и в самом деле завладела миром. Так он и не узнал, что можно делать вдвоём кроме основного набора плюс затёртые до дыр приложения к нему. Только и слышно кругом: пыхпых! пыхпых!
     Порнушит мир вовсю. Незатейливо, да по большей части каждый сам по себе. Но думает при этом, что занят Эротикой. Хотя Эротика ему даже ничего не отшибла бы – побрезговала.

     Кстати, а что же стало с ней? Ведь и нашивка у неё исчезла, и документ!
     А не важно! Её и без нашивки с Порнухой не перепутаешь. Если, конечно, встретишь.