Фронтовик, достававший языка

                Словно отблеск луны в воде, непрочна жизнь смертных;
                зная это, непрестанно твори добро.

                Сборник изречений «Стезя добродетели»

                Об Абдурашидове Гапизе, как все сельчане звали Гапизацци, я больше слышала, чем видела его. Фронтовик в годы моего детства  работал агрономом на равнине. 
                В 60-70 годы по указанию правительства повсеместно выращивали кукурузу. А на кутане «Губа»  прекрасные условия для выращивания этой культуры. Помню, как мы, дети, с удовольствием очищали початки от зёрен. Для нас эта была игра, соревнование, кто больше початок очистит, а для родителей – помощь, так как на трудодни вместо денег выдавали много кукурузы. Очищенную кукурузу мололи на водяных мельницах, а из муки запекали запеканки, готовили хинкал и даже каши. В те годы на трудодни выдавали со складов и фрукты. В горах, где кукуруза или фрукты не росли, летне-осенняя пора была для нас счастливым периодом жизни. Мама рассказывала, что на трудодни кукурузу, фрукты и овощи в нашем селе стали выдаваться благодаря трудам Гапизацци. Мама с восторгом рассказывала об  удивительных дарованиях фронтовика в выращивании разных сельскохозяйственных продуктов. Ещё бы, в селении,  где из-за короткого вегетативного периода не росло ни одно фруктовое дерево, матери получили возможность накормить детей витаминами.
                А мы, горские дети, которые могли лакомиться только  ягодами брусники или, если преодолеть путь в десятки километров, ягодами земляники или черники, получив дары природы с равнины, были безмерно благодарны Гапизацци.
В подростковом возрасте, когда  вместе с ученической бригадой поехала на кутан, я впервые увидела фронтовика, выращивающего для нас фрукты. Там же, на кутане, узнала, что он сражался на фронтах в годы Великой Отечественной войны. 
                Внучка фронтовика, выпускница факультета журналистики ДГУ, Хаттаева Муминат, размышляя о судьбе ветерана войны, пишет: «В годы Великой Отечественной войны нашего дедушку, Абдурашидова Гапиза,  направили служить на границу с Японией, на Дальний Восток. Он рассказывал о дальневосточных трескучих морозах, при которых случайные капли слюны замерзали в воздухе и падали на землю звонкими горошинками льда. А потом   дедушку отправили на западный фронт. Я не знаю ни номера полка, ни номера дивизии, в которой дедушка сражался (Его документы не сохранились). Запомнила только, как он  рассказывал о друзьях-бойцах, которые вместе с ним волокли в часть «языка», что им не раз приходилось делать это. Поэтому я могу предположить, что дедушка мог быть разведчиком. Достоверных сведений об этом у меня нет.
                Когда армии, в составе которой сражался дедушка,  пришлось отступать, командир приказал форсировать небольшую, но глубокую реку вплавь, так как мост через реку был взорван.
                Дедушка, выросший в горах, плавать не умел. А командир скомандовал: «Всем, кто не умеет плавать, переправиться через брёвно!».
Многие бойцы бегом переправились по бревнышку. А у дедушки, оказывается, с детства был страх высоты: он не мог смотреть с большой возвышенности вниз. Поэтому он подождал, пока другие бойцы переберутся, а потом сел верхом на бревно, отталкиваясь, стал  продвигаться вперёд. Командир, боясь, что фашисты накроют, грозился выстрелить в него, если он не поднимется и не побежит. Но страх высоты взял верх над угрозами командира. Отталкиваясь по бревну, он добрался до берега…
А ещё дедушка рассказывал о том, как он при отступлении попал в плен. 
                По его рассказам, в плену он видел все ужасы концлагеря. Помню песню, которую пели друзья дедушки, когда они встречались в День Победы: «Мы ели в день в лагерях Германии двести граммов хлеба, похожего на глину, и одну консервную  банку прозрачной баланды»…
                А ещё дедушка рассказывал: «Военнопленные, которых фашисты заставляли работать на картофельных полях, ели сырую ботву. За это фашисты могли и убить. И всё же пленные ели её тайком, потому что были очень голодны.
Дедушку, как и многих военнопленных, освободили   войска Второго фронта.
                После окончания войны дедушка три года работал на восстановлении разрушенного города, точно не знаю, кажется, Минска. Вернувшись домой, он в первое время работал бригадиром в молочно-товарной ферме и внес весомый вклад в развитие экономики родного селения. Под его руководством были построены фермы в местности «Кьункьихьана» и «Кьункьила къатти». 
                Сельчане рассказывают, что дедушка был умелым руководителем.  Они вспоминают эпизод, когда на достраиваемую ферму, расположенную в местности «Кьункьила къатти», внезапно «нагрянул» с проверкой уполномоченный от первого секретаря райкома КПСС.
                Дедушка, конечно, знал приезжего по его выступлениям на совещаниях, но сделал вид, что не знает. При входе на ферму дедушка остановил проверяющего и говорит: «Я не могу пустить тебя сюда: кто тебя знает, кто ты такой».
                Проверяющий заявляет в ответ: «Приказ на проверку передан вашему председателю. Он в курсе, что проводится внеочередная ревизия». А дедушка ему: «Принеси мне эту бумагу с печатью и подписью от председателя нашего колхоза, тогда пущу, а иначе не могу».
                Дело дошло до кулаков, ругани, чуть ли не до оружия, но проверяющий вынужден был отступить. Уполномоченный от первого секретаря райкома КПСС поскакал на коне за приказом, в селение Карбачимахи. Пока он оттуда вернулся, на ферме был идеальный порядок, даже ясли телят  были побелены известью.
                Уполномоченный секретаря райкома   остался доволен. Потом он на многих совещаниях приводил пример, насколько  хорошо налажена работа  на карбачимахинских фермах. А председатель колхоза объявил коллективу фермы благодарность за дружную работу.   
                Я думаю, если карбачимахинские дети моего поколения вдоволь ели   арбузы, помидоры, виноград, досыта ели белый пшеничный хлеб, в этом есть большая заслуга моего дедушки,  Абдурашидова Гапиза. Работая агрономом на кутане «Губа», он не знал во время сбора урожая ни отдыха, ни сна. 
                В детстве я жила у дедушки и помню, как он солил двухсотлитровую бочку зелёных помидоров, привозил с огорода  повозки с тыквой и ставил сушить на крышу сарая разрезанные фрукты. Всё это и многое другое из фруктов и бахчевых культур доставалось его многочисленным кунакам, родственникам, сельчанам. Может быть, дедушка был так щедр потому, что с детства не знал нужды, так как он был единственным наследником своего отца. А его отцу, моему прадеду Абдурашиду, до образования коллективного хозяйства   принадлежали пахотные и сенокосные земли, большой вместительный дом. Была у прадеда овчарня, куда после пастбища загоняли овец всего селения. Были такие же вместительные сараи для сена, а самое интересное, в доме прадедушки располагалось единственное  в нашем округе учебное заведение, где обучали детей писать и читать на аджаме. Была библиотека книг, написанных арабским шрифтом. Дедушка Гапиз, как и прадедушка Абдурашид, ушел в иной мир в свои неполные шестьдесят лет.
                Моя мама, Рукият Гапизовна, –  единственная наследница дедушки, взрастила в нас чувства почитания к дедушке и прадедушке, дала их имена своим сыновьям, моим братьям, желая сохранить память о них, укрепить связи между поколениями.
                Пусть же добрые дела, совершённые дедами и прадедами в годы войны и в мирное время, останутся в памяти подрастающего поколения!