Прошу на борт. Гл. 6 Игра в жмурки

 — Мы просмотрели сотни документов. И что? Везде для граждан тупиковая ситуация, создаваемая должностными лицами, — с огорчением произнес Савелий. — Это ненормально! ИСВ, у вас есть примеры положительного результата?
   На дисплее замелькали образы, диалоги, картины. Крупным планом возникли номера и даты ведомственных документов с увеличенными заключительными предложениями: «Наш ресурс исчерпан», «Мы не рассматривали жалобы заявителя», «Мы прекращаем переписку».
  — Друзья! — воскликнул Кузьма.— Я вижу откровенное признание в профессиональной бесполезности! Чиновники жилищного ведомства устали от собственной лжи и бездействия и уже не скрывают это. Манипулированием строительной терминологией при переустройстве помещений в многоквартирном доме, они загнали в тупик не только пострадавших третьих лиц, они загнали в тупик и себя. Причинение зла жилищному фонду не поддается оценке.

   — А где в это время были правоохранительные органы? — спросила Вера.
— Как всегда, рядом. В числе активных наблюдателей нарушения правопорядка. А что вы хотите? Самостоятельное вмешательство органов внутренних дел исключается в силу двух факторов, — высказался Кузьма. — Отсутствует Протокол административного правонарушения со стороны жилищной инспекции, а обслуживающая организация нигде не показала сумму ущерба государству. ИСВ, кто еще мог увидеть эти нормативные акты?
 — Их никто не мог увидеть, — ответил помощник, — поскольку причины повреждений коммунальной недвижимости и мотивацию развития не правовой ситуации начали скрывать с самого начала все, кто с ней соприкасался.
 — Бестолковая суета с документами на капитальный ремонт квартиры с повреждением сетей приводит нас в управу, — догадался Никита. — Прикрывая ее теневой бизнес на переустройстве помещений, Протокол правонарушений намеренно не составляют. Вместо него дают устные лживые объяснения. В правоохранительные органы сигнал о нарушении общественного порядка в доме не поступает. Идет коллективная игра в жмурки!
 — Все равно тупика быть не должно. Здесь что-то другое. Давайте искать, решительно заявила Вера.
 — Попросите помощи у всемирной сети, — послышался голос Максимилиана. — ИСВ, покажите мытарства людей с прохождением их заявлений в органах власти.
 
   На экране замелькали кадры фотосъемки, и включилось голосовое сопровождение.
Немолодой, интеллигентного вида мужчина вышел из метро и направился к зданию прокуратуры. Черное ограждение из железного прутка входило в диссонанс с окружающими формами и дизайном монстра из бетона и казалось излишним. Пропускной пункт был похож на игрушечный домик...Мужчина предъявляет паспорт и заходит на внутреннюю территорию. Массивная, туго поддающаяся дверь здания не хочет его впускать. Он прилагает усилия грудью и буквально пролезает через образовавшуюся щель в просторный холл.
 — Документы, — требует пожилой охранник. —Куда идете?
   Мужчина снова достает паспорт и называет цель прихода. - Охранник ищет в справочнике номер кабинета и рукой показывает направление.
   
    Посетитель идет по длинному коридору, стены которого расписаны фигурами атлетов с мощной мускулатурой, поднимающими непосильные гранитные глыбы неправильной формы. Слева от него дверь: «Регистрация документов». Чувствительные сенсоры открывают ее автоматически. Человек делает шаг.- Вжи-ик! На уровне его груди из стены стремительно возникает перегородка из матового стекла. В центре ее квадратное пятно. Из него на вошедшего смотрит голубой глаз — большой, правильной формы и удивительно чистый.— Что у вас? — падает сверху безжизненный голос.
 — Заявление о преступлении.
 — Кладите на стекло первый лист, — командует робот.- Слышится шорох, и лист исчезает.
 — Кладите остальное.

       Тихо шуршат, исчезая, бумаги. Пауза в несколько секунд, и голос сверху уточняет: — Приложение будет?
    Заявитель выкладывает десятка три документов. Они быстро исчезают в темном провале. Вновь появляются изображение голубого ока и голос: — Регистрация окончена. Обращение принято. Ваш номер — Пи-и-и... - Ответ получите через тридцать дней. Выход справа.
 Мужчина медлит. Слова робота вызвали у него недоумение. — О каком обращении идет речь? Я сдал заявление о преступлении! А подтверждение о его регистрации не получил…
 Слова тонут в тишине. Мужчина оглядывается в надежде увидеть хоть одну кнопку связи с живым существом.- Напрасно! Возвращается на пост к дежурному с вопросом:
 — Кто объяснит мне движение заявления, которое только что принял робот?
 — Не знаю. У Баламута своя программа. Ее никто не знает.
 — О ком вы сейчас говорите? Причем здесь Баламут? И вообще, кто это такой?
 — А-а-а, — махнул рукой пожилой охранник. — Так называют автоматический регистратор заявлений. Попробуйте спросить в кабинете "101". Туда поступают дела на заключительном этапе рассмотрения.

      Кабинет "101" с табличкой «Аналитический отдел обращений», в том же коридоре, что и регистрация поступающих документов, только с противоположной стороны. Заявитель открыл дверь и уже было сделал шаг...
 — Сюда нельзя, — остановил его строгий голос.
 — Я хотел бы получить ответ на возникший вопрос...
 — Нужен официальный запрос, — монотонно ответил голос.— Закройте дверь!-Раздался щелчок, свидетельствующий, что разговор окончен.
 — Подождите! Могу я поговорить с дежурным следователем?
   Робот включился автоматически: — Кабинет номер один.- Щелчок повторился, и снова наступила тишина.
   Мужчина вернулся на пост и попросил записать его на прием к следователю.
— Ждите.
 
       На диване из кожи темно-вишневого цвета ждут приема еще трое граждан, желающих узнать порядок рассмотрения своих заявлений. Через сорок минут мужчину пригласили к дежурному следователю.
За столом сидела худенькая девушка в темно-синей пилотке, голубой рубашке с короткими рукавами. На погонах — две маленькие звездочки. Перед ней компьютер, стопка чистой бумаги и вентилятор, подающий прохладу. Девушка поздоровалась первой и попросила паспорт. Внесла информацию в компьютер, после чего вопросительно подняла глаза.

   — У меня несколько вопросов, — сказал вошедший. — Первый. Почему мое заявление о преступлении зарегистрировали как обращение?
 — Граждане не могут самостоятельно правильно квалифицировать свое дело. Часто неверно указывают подсудность, — осторожно ответила следователь.
 — А кто это делает здесь, в прокуратуре?
 — Наш аналитический отдел.
 — Почему без участия заявителя? Никто лучше меня не знает дела. К тому же, в моем заявлении ссылка на закон поставлена после каждого факта правонарушения.
 — После ознакомления с бумагами, аналитик примет решение, верно ли вы поставили ссылки на закон; нужно ли ваше участие для квалификации дела; оставить дело на контроле в аппарате центрального управления или направить его в одно из наших подразделений. Привлекать вас к рассмотрению дела, или это не нужно. Вас известят об этом.

    — Вы хотите сказать, что мое заявление о преступлении в течение месяца будет проходить этап квалификации на родовую подсудность, определение ответственного за исполнение дела и места его рассмотрения? Не слишком ли это долго? И все же — почему это будет происходить без моего участия?
 — Да, так. Процедура длинная. Когда определится следователь, занимающийся вашим делом, он, по своему усмотрению, либо свяжется с вами, либо не будет этого делать. Но в любом случае вас известят.
 — А если заявление подано повторно, как меняется порядок его рассмотрения?
 — Порядок не меняется. Рассмотрение дела начинается заново по той же схеме.
 — Поищите мои заявления в своей базе. Я обращаюсь в прокуратуру с 2007 года.
    
     Девушка начала поиск в компьютере и через некоторое время сказала: — О-О-О! Да вас здесь много.
 — То-то и оно.Одно слово — мытарят! Вот только где рассмотрение самого заявления и вынесение законного решения?
 — С 2010 года ваши заявления закрываются без рассмотрения.
 — Вот как! Но мне об этом ничего не известно. Для этого должно быть законное основание.
 — Не может быть, чтобы вам его не назвали. — Девушка быстро просматривала информацию по базе. — Вот ответ в ваш адрес начальника отдела исполнения федерального законодательства в нижестоящую инстанцию с установкой: «Рассмотрите обращение и направьте ответ заявителю». Вот еще один, такой же.
 — Так где же основание для закрытия дела органом, к которому я обратился?
 — Основания должны быть указаны в письме из подразделения, которое рассматривало ваше обращение.

       — Не спешите. Я сдал заявление о преступлении в центральный аппарат прокуратуры. Так?
 — Девушка кивает.
 — К начальнику отдела исполнения федерального законодательства мое заявление поступило из аналитического отдела. Так?
 — Ну, да.
 — Можно узнать, с какой формулировкой?
 — «Рассмотреть обращение и дать ответ заявителю».
 — И все?! И аналитик не назвал закон, в рамках которого надо рассмотреть мое заявление о преступлении?
 Девушка внимательно всматривалась в строчки документов, мелькающих в компьютере.
 — Не вижу ничего другого. Только то, что назвала...
 — А формулировку со словами «заявление о преступлении» и далее, в чем оно заключается,- вы видите?
 — Тоже не вижу. Только: «Рассмотреть обращение и дать ответ заявителю».
 
   — То есть, как я понимаю, мое заявление о преступлении в центральном аппарате прокуратуры, в соответствии с характером преступления и статусом фигурантов дела, к рассмотрению принято не было? Оно было трансформировано в иной вид документа!
 — Этого я не знаю. Отвечаю только за то, что вижу в базе.
 — Ну, что касается расшифровки заявления и квалификации преступления, то в вашей компьютерной базе этого, действительно, нет. И ни один ответ из прокуратуры не несет мне этой информации. Очевидно, что мое заявление никто толком даже не читал!
 Следователь промолчала.
— С особенностями приема заявлений о преступлении в центральном аппарате прокуратуры мне все ясно, — сказал мужчина. — Ознакомьте меня, пожалуйста с заключительным ответом по делу от его исполнителей.

    — Так он же у вас есть. Вот он: «Прокуратура округа не усматривает состава преступления и отказывает в возбуждении уголовного дела».
 — Интересно. Не прочитав заявления о преступлении и не побеседовав с заявителем, отказывает в принятии законного решения! - А основания для отказа в возбуждении уголовного дела поступают из окружного отделения к начальнику отдела исполнения федерального законодательства центрального аппарата?
 — Что вы имеете в виду?
 — Имею в виду проверку изложенных в заявлении фактов и событий, исполнения нормативно-правовых документов по ним, как то: осмотр поврежденного объекта, соответствие проекту, акты на скрытые работы, взятие объяснений с фигурантов по делу, протоколы допроса, выписки из служебных журналов, ущерб и т.д, и т.п. - Все, что свидетельствует о рассмотрении работниками прокуратуры дела в рамках закона. Эти сведения ведь должны быть в базе, когда центральный аппарат поручает рассмотреть дело о действиях высокопоставленных чиновников коллегам из нижестоящих отделений?
 — Должны, — подтвердила консультант. — Для проверки обоснованности закрытия дела такая информация обязана была поступить. Может, не полностью, но та, что оказывает влияние на отказ в возбуждении уголовного дела, — обязательно прилагается к принимаемому решению. Но в моей базе такой информации нет.

             — Запишите меня к начальнику отделения исполнения федерального законодательства центрального аппарата прокуратуры, — попросил заявитель преступления.
 — У меня нет таких полномочий. Я только могу взять у вас заявление на прием и передать его по инстанции.
 — Как долго решается вопрос?
 — В течение месяца вам дадут ответ.
 — Начальник отделения может отказать мне в приеме?
 — Да. Решение на его усмотрение.
 — Таким образом, я никогда не узнаю, что предприняла прокуратура по моему заявлению о преступлении.
 — Почему же. Вы можете пойти на прием к исполнителю заявления в окружное отделение прокуратуры и там посмотреть основания для принятия отказного решения.
 — Уже был. Но кроме моего заявления и приложений в деле ничего нет. Это — свидетельство того, что окружная прокуратура, куда из центрального аппарата
направили мое заявление, его не рассматривала в свете изложенных и подтвержденных фактов. Но, тем не менее, дело закрыла.
 Девушка пожала плечами.

      — Сегодня я подал в прокуратуру города новое заявление о тяжущемся преступлении. Учитывая информацию о судьбе предыдущих заявлений, следует полагать, что его ждет та же участь.
 — Ничего не могу вам сказать по этому поводу.
 — Кое-что вы все-таки можете. Посмотрите, пожалуйста, в базе мое заявление от сего дня и месяца.
 Девушка вскинула брови. — Но его еще нет в базе.
 — А вы все же посмотрите, — настаивал мужчина.
 Пальчики девушки быстро забегали по клавиатуре.— Не может быть, — ахнула она. — Ваше заявление уже в моей базе!
 — Как оно называется? Куда направлено? И с какой резолюцией?
 — Так, — приготовилась читать следователь. — Обращение К. о порче конструкций многоквартирного дома в результате несанкционированного переустройства и отчуждении должностными лицами управы инженерной системы коммунального назначения стоимостью 1,5 миллиона рублей. Текст на пяти листах. Приложений тридцать.
 Направлено в окружное отделение прокуратуры. Сопровождение: «Рассмотреть обращение и дать ответ заявителю».

        — Кто подписал?
 — Заместитель начальника отделения исполнения федерального законодательства центрального аппарата прокуратуры.
 — И когда же мое заявление о преступлении, поступившее в прокуратуру  полчаса назад, успело побывать у заместителя начальника отделения исполнения федерального законодательства? И даже прочитано им. Я ведь еще даже не покинул прокуратуру! Можете объяснить подобный феномен с движением заявления во времени?
 — Не знаю, что и сказать. Очевидно только, что ваше заявление о преступлении  в центральном аппарате зарегистрировано без учета уголовной подсудности и
постановки на контроль. Квалифицировано как обращение и направлено в одно  из отделений для подготовки ответа в установленном порядке.
 — Вероятно, полагали, что заявитель не станет его отслеживать ранее установленного срока, — прокомментировал мужчина.
   Девушка только пожала плечами.

      — А в каких случаях дело выводят за рамки компетенции прокуратуры?
 — Когда заявитель — гражданское лицо и его заявление об уголовном деянии  не подтверждает субъект права,в обязанности которого входит обращение в прокуратуру по данному вопросу.
 — Предмет моего заявления — повреждение городской недвижимости  коммунального назначения, отказ в выдаче документов для защиты  нарушенных прав, отказ в правосудии, — заявил мужчина, — что отнимает у  меня право на благоприятную жизненную среду, нарушает мои права по сравнению с другими гражданами, делает меня изгоем общества. А это — уголовное дело, безо всяких там подтверждений со стороны иных субъектов права! Следовательно, внесенный в базу отказ открыть по моему заявлению  уголовное дело является саботажем Положений Основного закона со стороны должностных лиц прокуратуры! В аналитическом отделе провели подлог  обстоятельств дела и неправомерное его закрытие.

       — Не совсем так. Тому, что дело уголовное по своему характеру, возразить  трудно. То, что в компьютер внесли запрет на рассмотрение ваших заявлений,
 — вопрос непонятный. Но и ваши походы сюда не совсем по назначению.  Факты, на которые вы сослались — отказ в информации, подлог, превышение полномочий, отказ в правосудии и другое, — находятся в ведении  Следственного комитета.
 —Допустим. Но это в настоящее время, когда в прокуратуре произошли реорганизация и выделение Следственного комитета в самостоятельную структурную единицу, с разделением вопросов по подследственности. Однако мои первые заявления поступили к вам, когда разделения служб еще не было. Это во-первых. А во-вторых, Следственный комитет и прокуратура — инстанции, взаимосвязанные подчинением одному лицу и единой цели — обеспечить верховенство закона! И разве так уж сложно перенаправить дело в Следственный комитет, а не гонять его по вертикали с формулировкой, подразумевающей путаницу и отказ в рассмотрении?

      — Не берусь судить. Но могу предположить, что в деле могут быть факты, относимые на текущий момент непосредственно к ответственности прокуратуры города.
 Собственное расследование дела гражданами во внимание не принимается. Нет у вас таких прав — вести расследование. Вы — гражданское лицо, а дело, с которым вы пришли в прокуратуру, отнесено к особой категории, связанной с публичностью.
 Заявления от граждан к органам власти заведомо обречены на закрытие. Вот и решили не дразнить быка красной  тряпкой, а разыграть с заявителем «карту» с человеческим лицом и гражданско-правовыми отношениями, показывая вам дорогу в суд.
 — Ну, конечно, — съязвил мужчина. — И как я упустил из внимания, что  прокуратура ведет заступничество за чиновников и прикрывает их теневой
бизнес! Это ей ближе по духу, чем защита прав простых граждан. Какое  отношение имеет суд общей юрисдикции к порче дома,находящегося в федеральной собственности; к действиям высоко поставленных чиновников; к делу с уголовной подоплекой? Отсылками потерпевших и отказами вы же просто тихо  измываетесь над простыми людьми!
    Следователь пожала плечами:— Вопрос не ко мне.
    Мужчина в полной прострации пошел по направлению к метро. Экран большого компьютера погас.

        — Обсудим, — предложил Максимилиан. — Кстати, вы обратили внимание, какой подавленный вид был у мужчины, когда он вышел из прокуратуры? И было отчего. Он понял, что его  заявление о порче дома прокуратура никогда рассматривать не будет.  Следователь объяснила всю бесперспективность походов в прокуратуру, ибо его  заявление уже на пороге этой организации без всякого рассмотрения теряет  признаки уголовной юрисдикции. Их замещают гражданско-правовыми отношениями!
    Перейдем к главному.Какой инструмент использует прокуратура для  переквалификации уголовных дел? - Прошу.
 — Таким инструментом, как ни странно, является закон «О рассмотрении обращений граждан», — первым высказался Никита. — Очень удобный закон для исполнительной власти и органов правопорядка. И, можно сказать, спасательный жилет для мошенников всех мастей и рангов. Обеспечивает чиновникам лояльность правоохранительной системы на всех  уровнях административной лестницы. А вот, как в таких случаях - быть обиженным и пострадавшим от правонарушений и преступных деяний?

      — Ответ необычайно прост,— ответил Константин Николаевич.— Нужно разъяснить обществу, что закон «О рассмотрении обращений граждан» подрезал крылья правоохранительной системе для воздействия на органы исполнительной власти. Но сделать это так, чтобы не уронить достоинство и честь мундира. А до тех пор будем иметь картину, когда люди в погонах, возможно, сами того не ведая, предлагают гражданам, решившимся заявить о правонарушениях и преступлении должностных лиц, сыграть партию «увлекательной» игры в жмурки с бездушным регистратором.
 — А если нам подключиться к этой игре и посмотреть ее в действии? — предложил Савелий. — ИСВ, покажите нам несколько ответов заявителю преступления из прокуратуры.
 — Их более пятидесяти по одному делу, просмотренному вами ранее, — ответила ИСВ.
 — И все идентичны. Показывать одно и то же не имеет смысла

        — То есть нас ждет новая встреча с «письмами кукушки»? — уточнила Вера.
 — Верно, — подтвердил помощник. — Вывожу на просмотр документ номер...
   Ученые сосредоточились на чтении нового документа.  И чем больше они в него вникали, тем больше менялось выражение их лиц.
 — Ну и ну, — только и смог сказать Савелий.— Удивительно бодрое начало у стражей закона словами старой песни, взятой у  жилищной инспекции: «...рассмотрели ваше обращение по нарушению освещения в вашей квартире».-  Друзья, ответ из прокуратуры — копия письма  жилищной инспекции! Ее «аргументы» мы с вами уже просмотрели и дали им правовую оценку. И прокуратура берет их за основу своего ответа заявителю преступления! Те же лживые объяснения, тот же подлог обстоятельств, то же циничное бездействие! Налицо сговор между двумя  ведомствами.

         — Только вот, причем здесь освещение квартиры, —заметил Никита, — если  заявитель указал факты порчи дома, неисполнение закона и отказ в правосудии?
Очевиден обходной маневр прокуратуры деяний уголовного порядка. А в лексической казуистике чиновников из жилищной инспекции прокуратура  нашла оправдание своего бездействия. И вместо требования к должностным  лицам по обеспечению законности при ремонте, содержании и эксплуатации  общего имущества многоквартирного дома прикрылась гражданско-правовыми отношениями между жильцами.
 — Фокусники, — поддержала его Анастасия Сергеевна. — Нет чтобы  воспользоваться, данным прокуратуре, механизмом принудительного правового регулирования отношения власти к поврежденному жилому объекту. Ведь таких механизмов у прокуратуры достаточно...
 — Вероятно, все механизмы «в ремонте», — вмешался в своей смешливой манере Кузьма. — Поэтому, законники ищут способ, как обойтись без них. Но понимая, что сами нарушают закон, для подстраховки, копируют документы жилищной инспекции.

         — Ну да, ну да, — подтвердила Вера. — Те, что содержат подлог служебной  информации. И река лжи свободно перетекает из одного ведомства в другое.
 — При сложившейся круговой поруке между представителями власти о сокрытии преступных деяний, —продолжила мысль Анастасия Сергеевна, — человек без документов, определенных законом для защиты нарушенных прав, будучи втянутым в порочный круг не правовых отношений, становится совершенно беззащитным. Никогда, при сложившихся обстоятельствах, даже через суд, он не сможет защитить свое право на благоприятное жилище. Никто и никогда — не сможет защитить многоквартирный дом от хищений, отчуждений его частей и разрушений! Отсутствие защиты со стороны закона есть ничто  иное, как отсутствие самого правосудия. А это — серьезное нарушение положений Конституции — основного закона землян. Следовательно, в нашем «королевстве» созданы условия для саботажа самого главного документа, определяющего порядок отношений, и хотим мы это признавать или  нет, — закончила она, — в нашей жизни постоянно присутствует конфликт интересов между отдельными гражданами и представителями власти.

Продолжение следует.https://e-shirokova.ru/