Всё жрут

Коротенькая история, рассказанная мне моей мамой, всегда вспоминается мною, когда я наливаю себе чай. Решил наконец поделится ею с читателями. Дело было на просторах Валдайского края в 1935-ом году. Дом, в котором я практически вырос, был привезён из тех мест. Привезён и поставлен на участке в посёлке недалеко от Абрамцева, выделенном моему отцу в 1936-ом году. На свет Божий я появился в Хотьковском роддоме, но в моей метрике написано, что я родился в Москве. По размеру эту постройку домом назвать можно только с большой натяжкой. Он был очень небольшой, потому что был привезён и поставлен без двора. Кто знаком с традициями среднесеверных жилых построек, знает о том, что двором называлась хозяйственная пристройка для скотины, являвшаяся обязательной частью деревенской жизни. Отец с мамой скотину держать не собирались, потому на отказе от перевозки двора сильно сэкономили. Я долгое время не очень понимал то, как можно жить в кирпичном или бетонном строении, потому что и в городе наше небольшое семейство размещалость у коммуналке двухэтажного деревянного строения рядом с метро "Сокольники". Правда, телефон в нашей коммуналке был. В 1942-ом году семейство уменьшилось, умер после долгой болезни мой отец, Павел Иванович Казанский. Мамино пребывание в деревне, из которой был привезён незабвенный дом, всегда было с нею. Она часто вспоминала всякие важные и не очень важные подробности того времени. Была она тогда совсем молоденькой и это время было очень счастливым в её жизни. Мне всегда очень нравилась история с валдайской хозяйкой и хозяйкиной коровой. Деревенский быт тех мест не был шибко благоустроенным, но воровства там ещё не было никакого. Когда надо было показать соседям то, что хозяева отлучились, то хватало грабель, приперающих дверь дома снаружи.  Но ущерб всё же происходил. Как-то светлым валдайским утром мама застала добрую и гостеприимную хозяйку в сильном расстройстве с причитанием: "и всё жруть, и всё жруть". Коровушка-кормилица съела единственную алюминиевую кружку.