Ученик Ньютона

Физику в школе начинают изучать с седьмого класса, как и химию. Причём занятия проводятся не в обычной классной комнате, а в кабинетах, поскольку для таких занятий необходимы приборы и реактивы. Новая обстановка и наличие этих самых приборов, а также хрупких пробирок и колб несколько сдерживают естественный темперамент учеников, поэтому дисциплина на таких занятиях поддерживается на несколько более высоком уровне, чем в среднем по школе.
Физику преподавала Лилия Ефимовна – дама строгая, у такой не забалуешь. Фигура полная, волосы прямые, минимум косметики, строгое платье, на груди небольшая брошка. Словом, ничего лишнего, вызывающего или легкомысленного. Улыбалась редко, поджимая губы так, что улыбка выглядела несколько осуждающей.

Из случайно подслышанного обрывка разговора Ваня узнал, что Лилия Ефимовна замужем за пехотным капитаном. Впрочем, в этом не было ничего особенного, поскольку в посёлке Леонидово стояла дивизия, и большинство преподавательниц были жёнами офицеров – танкистов, артиллеристов или пехотинцев. Кстати, был ещё полк морской авиации. Эти считались рангом повыше, поскольку в парадной форме одежды офицеры носили кортики. Всё же профессия мужа каким-то таинственным образом влияла на характер преподавания физики его супругой.
Больше всего, Лилия Ефимовна не любила, когда ученик, отвечая на заданный ею вопрос начинал мямлить:

– Золотое правило механики это... значит... кхм, когда ты давишь на рычаг, а в результате... как это?.. получается, что... э-э-э...

– Садись, два! Петров.

– Ваня вскакивал с места, хлопая крышкой парты, и рапортовал, держа руки по швам:

– Золотое правило механики: во сколько раз выигрываем в силе, во столько проигрываем в расстоянии. Петров ответ закончил.

– Садись, пять!

Указательный палец учительницы в нравоучительном жесте поднимался вверх:

– Вот как нужно отвечать выученный урок.

Ваня никогда не был отличником, для этого ему не хватало терпения. Преподаватели говорили, что у него есть способности,но... Ваня, конечно, не был и хулиганом. У хулигана воротник рубашки непременно должен быть нараспашку, а часть пуговиц должна быть оторвана. Мама Вани была аккуратной, поэтому случайно оторванные пуговицы вскоре были аккуратно пришиты, а ворот рубашики не мог быть распахнут, поскольку та же мама строго следила за тем, чтобы её сыновья уходили в школу с аккуратно завязанным пионерским галстуком. Поэтому Ване оставалось только шалить, ибо не шалить пацану его возраста было практически невозможно. Исключение составляли только Председатель совета отряда и Председатель совета дружины. Эти высокие должности оставляли на их лицах неизгладимый отпечаток тяжёлого ярма и пророчили им в дальнейшем стать большими начальниками. А Ваня был обычным пацаном, поэтому при его способностях обычной оценкой в дневнике была четвёрка. Тройки встречались, но Ваня относился к ним по-философски. За оценки ниже четвёрки родители, вечно занятые работой, братьев никогда не наказывали. Раза два за четверть у отца проявлялся родительский инстинкт, и он требовал:

– Покажи дневник, сынок.

Дневник у Вани всегда был изрядно излохмачен, поскольку после школы нередко дрались, размахивая ранцами. В таких потасовках сохранить содержимое ранцев в аккуратном виде было практически невозможно.

Отец листал страницы дневника, особо останавливая взгляд, чтобы прочитать замечания учителей, написанные красными чернилами. Заметив пятёрку, он удивлённо и одновременнно одобрительно поднимал брови. На четвёрках – понимающе хмыкал, видимо, думая: «Весь в меня». На тройках слегка морщился, а в заключение давал подзатыльни: «Смотри у меня». На этом воспитательная функция отца заканчивалась. Когда мать спрашивала: «Ну, как он там?», отец отвечал однословно: «Нормально».

Отцовский подзатыльник братьями не воспринимался как нечто обидное. Скорее, он означал, что отёт по успеваемости принят, а недостатки – они у каждого есть. Их нужно изживать, значит, есть куда расти и развиваться.

Физика стала, практически единственным предметом, по которому у Вани были только пятёрки, но он-то знал, что дело тут вовсе не в каких-то особых способностях к физике, а в том, что, случайно подслушанный им разговор, дал ему верный путь к этим пятёркам: отвечать нужно, как солдат отвечает на проверке знаний Устава гарнизонной и караульной службы, – браво, коротко и чётко, с молодцеватым выражением на лице. Правда, при этом следовало заглядывать в учебник и репетировать чёткость ответов на возможные вопросы. Это тоже работа, и нелёгкая.

Дальнейшие события лишь укрепили уверенность Вани в выбранном им направлении. На одном из уроков по изучению статического электричества на столе преподавателя возвышалась электрофорная машина. Два плексиглазовых диска с блестящими хромированными радиально расположенными контактными полосками располагались напротив друг друга. С одной стороны от диска торчала ручка, с помощью которой диски приводились во вращение. Сбоку от дисков располагались две щётки из тонких металлических проволочек. При вращении дисков на них наводились заряды, которые снимались с поверхности дисков щётками, в от щёток два толстых медных провода шли к блестящим хромированным шарикам. После зарядки машину можно было остановить, а шарики приблизить друг к другу с помощью изолированных рукояток. Когда зазор между ними становился достаточно малым, между шариками проскакивала искра дугового разряда, хорошо видимая даже с последних парт.

После яркого и выразительного вступления Лилия Ефимовна энергично закрутила ручкой электрофорной машины, затем сблизила шарики, но искра не появилась. Процедура зарядки была повторёна, но с тем же результатом. Опытный преподаватель понимал, что нужно либо чинить машину, либо проводить урок дальше. Совместить эти два процесса можно было лишь одним путём, поэтому был отдан короткий приказ:

– Петров, починить!

Учительский стол был занят, поэтому неисправную машину нужно было перетащить на свою парту. С труждом оторвав тяжёлую машину на оргалитовой подставке от стола, Ваня перенёс её на парту. Внешний осмотр не выявил каких-либо неисправностей. Машину пришлось повалить набок, открывая доступ к нижней стороне подставки. Ваня сразу заметил, что медный провод, который шёл от щётки к шарику отошёл от клеммы из-за того, что винт, крепящий его к подставке, ослабел. Дел было на несколько секунд, но тут спешить не следовало, иначе интеллектуальный труд не будет оценен по достоинству. Он попросил у преподавателя отвёртку, задумчиво наморщил лоб, склонился над машиной, деловито постукивая отвёрткой по металлическим деталям. Лишь черед десять минут он отёр рукавом лоб и облегчённо выдохнул:

– Готово!

После такого урока за Ваней закрепилась слава знатока физики не только в теоретической её части, но и как специалиста с «золотыми руками». Об оценках по физике можно было не беспокоиться вплоть до конца курса. Слава славой, но школьная жизнь состоит не только в освоении учебного материала, но и в следовании массе правил и ограничений, а с этим было несколько сложнее, чем с подбором ключика к особенностям того или иного преподавателя. Очень хотелось пошалить.

Однажды на уроке физики Ваня стоял в углу лицом к классу, будучи наказан за очередную шалость. В это время у классной доски потел отличник Генка Переяславцев, запутавшись в задачке о вычислении максимальной высоты траектории снаряда, выпущенного из пушки под углом сорок пять градусов к плоскости горизонта. Генка помнил, что траектория эта имеет форму параболы, но как использовать эту ценную информацию для получения ответа, забыл. Когда терпение Лилии Ефимовны истощилось, она обвела взором класс:

– Кто знает, как решить эту задачу?

Создавшаяся ситуация давала неплохой шанс легко срубить пятёрку, но класс молчал, хотя были отличники в нём и помимо Генки, особенно среди девочек. Собственно, идея решения мелькала в головах многих: если парабола, то для определения уравнения траектории нужно решать квадратное уравнение, но сложность и запутанность решения останавливала немногих смельчаков. Молчал и Ваня, решив, что если он наказан, то в данное время он как бы не совсем друг учителю.

– Петров.

Это прозвучало не как фамилия, а как боевой приказ. Чисто рефлекторно Ваня повернулся лицом к доске, взял в руки мел и молча написал ответ. То, что ответ был выписан сразу, без решения квадратного уравнения произвело впечатление на класс, но Лилия Ефимовна осталась не вполне удовлетворена:

– Правильно, но этого мало. Поясни, как получен ответ. Ты умеешь решать квадратные уравнения в уме?

– Не нужно решать это уравнение. Лучше использовать закон сохранения энергии. Часть кинетической энергии снаряда тратится на полёт вдоль поверхности земли, другая часть – на подъём снаряда на первой половине траектории, что увеличивает потенциальную энергию снаряда на величину произведения массы снаряда на ускорение свободного падения и на высоту поднятия снаряда до её максимального значения. Приравняв эту энергию кинетической энергии, равной половине массы снаряда на квадрат начальной вертикальной скорости снаряда, и сократив из равенства массу снаряда, получим простую формулу, по которой вычисления легко провести в уме.

После этого случая Ваню стали звать учеником Ньютона не только в пятом «Г» классе, но и во всей школе. Может быть, это, в свою очередь, и предопределило выбор Ваней профессии физика в будущем.

Валентин Иванов, 8 февраля, 2020 г.