В погоне за тенью. 41 глава

     Тоска по Ульянке, да и любовь к ней, стали отпускать Глеба, постепенно он стал забывать о ней. У него родилась дочка, которую назвали Кристиной, правда, сам Глеб хотел назвать её Светланой, но Константин Николаевич сказал, что это неправильно. А про себя подумал, что ему хватило и одной Светланы. В семье Глеба был покой, чистота, дочка росла и радовала его, любимая работа, жена ласковая, но ему чего-то не хватало. Будто потерял он что-то в жизни. Пробовал любовницу завести, но пару встреч и он с ней расстался. Константина Николаевича повысили и теперь он занимал в городе высокий пост. Однажды вечером, он, приехав домой, у подъезда на скамье увидел Викторию. Он поверить не мог.
     - Виктория, ты? Откуда, как ты здесь оказалась? - с удивлением воскликнул мужчина.
     Она поднялась и с грустью посмотрела на него.
     - Здравствуй, Костя. Я неделю назад вернулась из Москвы. Не смогла там больше оставаться. Два года назад умерла свекровь, месяц назад дочка замуж вышла и я стала там лишней. Выросла дочь, говорила ей, не торопись, молодая ещё, но разве она послушает меня. Люблю, говорит. Парень неплохой, институт закончил, но переехал к нам жить, там, видите ли, у него семья большая, а они хотят жить отдельно. И дочь намекнул мне вежливо, что я там лишняя. Да и работа не по душе была. Вот, вернулась, но моё место занято. Всё правильно. Жизнь не стоит на месте. А тебя я так и не смогла забыть, Костя. Скажешь уйти - уйду и пойму тебя,- долго говорила Виктория, пряча глаза и не смея смотреть на Константина Николаевича.
     Он взял её за руку и другой рукой приподнял голову за подбородок.
     - Давай в дом зайдём, там и поговорим, - сказал он.
     Войдя в квартиру, он снял пиджак и прошёл в комнату.
     - Может есть хочешь? - спросил Константин Николаевич.
     - Нет, я не голодна. А хочешь, я приготовлю что-нибудь? - спросила Виктория.
     - Позже. Иди ко мне, - произнёс мужчина, обнимая Викторию и крепко целуя в губы.
     Молодая женщина не сопротивлялась, она обняла его за шею и прижалась к нему.
     Конечно, Константин Николаевич не был паинькой и любовницы у него были. Но это всё было так несерьёзно. Кажется, с появлением Виктории, о которой он не забывал, чувства вновь овладели им, да и ею. На ходу раздеваясь, они прошли в спальню. Страсть захватила их, Константин Николаевич словно навёрствывал упущенное, за эти три года. Он ласкал и целовал всё ещё молодое, упругое тело Виктории, заставляя её стонать и наслаждаться. Наконец, тяжело дыша, они расслабились, лёжа нагишом на большой кровати.
     - Завтра же распишемся с тобой и ты переедешь ко мне. Никуда больше тебя не отпущу, - поворачиваясь к Виктории и нежно целуя её в губы, прошептал Константин Николаевич.
     - Ты делаешь мне предложение? - облизывая губы, кокетливо спросила молодая женщина.
     - Делаю и отказа не приму, - проведя ладонью по плечам и груди Виктории, ответил Константин Николаевич.
     - Я согласна, Костя. Мне было плохо без тебя. Дочь оставить не могла, а теперь у неё своя жизнь и я ей не нужна, - сказала Виктория.
     - Я часто думал о тебе, дорогая, никак забыть тебя не мог. Думал в Москву поехать, но где тебя там искать? Конечно, я и найти бы смог, возможность была, но ты уехала, дав понять, что я тебе не нужен, - сказал Константин Николаевич.
     - Ты мне нужен, милый, я люблю тебя. Очень люблю, - положив голову ему на плечо, сказала Виктория.
     - И я тебя люблю, милая, всегда любил. А хочешь, я восстановлю тебя на прежнюю работу? Вернёшься заведующей в ЗАГС, - сказал Константин Николаевич.
     - Очень хочу. А сможешь? - спросила Виктория, подняв голову и посмотрев на него.
     - Для тебя я всё смогу, - ответил Константин Николаевич, вновь и вновь целуя Викторию.
     - Я так есть хочу, - засмеявшись, сказала Виктория.
     - Я давно дома не готовлю. Один живу, зачем? Ем в кафе, в ресторанах, иногда в столовой на работе. Но продукты есть. Я в ванную, а ты приготовь нам что-нибудь вкусненькое. Мясо потуши, что ли, - вставая с кровати и проходя в ванную, сказал Константин Николаевич.
     Виктория проводила его восхищённым взглядом. Мужчине было немного за пятьдесят, но его тело было всё ещё крепким и красивым, накаченные мускулы рук и ног, крепкая шея, широкие плечи, подтянутый и накаченный пресс живота. Константин Николаевич через день ходил в спортивный зал и усердно тренировался, ходил на плавание, выкраивая для этого время, которого не хватало. Виктория решила ополоснуться после интима с Константином Николаевичем и она прошла следом за ним в ванную, захватив своё платье. Он стоял под душем и из-за текущей воды не услышал, как она вошла. Женщина встала рядом с ним и обняла его за торс. Константин Николаевич открыл глаза и тоже тут же обнял её и прижал к себе.
     - Ты меня с ума сводишь, Виктория, - в самое ушко женщины, прошептал он.
     - Я этого и хочу,- улыбнувшись, ответила она, подставляя губы для поцелуя.
     Константин Николаевич чувствовал себя снова молодым и влюблённым. Ополоснувшись, они оделись и вышли на кухню. Виктория быстро нарезала мясо, лук и затушила, немного обжарив и посыпав солью и специями. Она накрыла на стол и положила себе и Константину Николаевичу мяса в тарелки и села сама.
     - Ты очень красивая, Виктория. Ты словно снег на голову в летний день. Я уже и не ждал тебя, - с аппетитом отправляя в рот нежное мясо, сказал Константин Николаевич.
     - Костя... я вернулась к тебе и останусь с тобой, - ответила Виктория.
     Ночь прошла для обоих в нежных объятиях, утром, едва не проспав, Константин Николаевич быстро встал и ополоснувшись, оделся. Викторию он будить не стал и поехал на работу. Из своего кабинета он позвонил кому следует, ему обещали сделать всё, как он просил. На следующий день он купил кольцо, цветы и вместе с Викторией поехал в ЗАГС, куда её восстановили на прежнюю должность и в этот день они расписались. Глеб был поражён, но уважил отца и приехал с женой и дочерью, чтобы поздравить молодожёнов. Константин Николаевич заказал столик в ресторане и они там просто посидели вчетвером и с маленькой Кристиной.
     Для Паши и Ульянки Евдокия Семёновна освободила свою комнату, она была чуть больше первой комнаты, где спал Паша, да и двухспальная кровать там стояла, где женщина спала с Ульянкой до их свадьбы. После свадьбы, Евдокия Семёновна отправила молодых в их комнату, сама с соседками убрала со столов и ушла ночевать к подруге. Ульянка очень волновалась, ей не давало покоя прошлое. Умом девушка понимала, что должна рассказать Паше обо всём, но боль и страх переполняли её. Войдя в комнату, Паша снял пиджак и подошёл к молодой жене. Он нежно поцеловал её в шею и тут же почувствовал, как она напряглась и дрожит.
     - Ульянка, девочка моя? Ты что, боишься меня? - прошептал он ласково, обняв её за талию.
     - Нет, дело не в этом. Мне сказать тебе надо... Паша... если не простишь меня, я пойму. Я должна была рассказать тебе об этом давно, но не могла, - заплакав, произнесла Ульянка.
     Паша напрягся.
     - Что рассказать, милая? Ты ведь знаешь, как я люблю тебя. Твоё прошлое меня не интересует, не хочешь, не рассказывай. Но, боюсь, не расскажешь, покоя тебе не будет. Я пойму, говори, родная, - усаживая девушку на кровать, сказал Паша.
     - Платье давит... - тихо произнесла Ульянка, снимая с головы фату.
     - Давай, я помогу тебе его снять, - вновь поднимаясь, сказал Паша.
     - Нет! Прости... я сама, ты отвернись, пожалуйста, - испуганно воскликнула Ульянка, но взяв себя в руки, повернулась к Паше спиной.
     Он расстегнул молнию на спине девушки и вышел покурить, сказав ей об этом. Ульянка быстро сняла подвенечное платье и надела халат. Покурив на балконе, Паша вернулся. Парень понять не мог, что так тревожит его молодую жену. Он сел на кровать рядом с ней и обнял за плечи.
     - Может просто закроем дверцу в это прошлое и забудем? - тихо спросил Паша.
     - Я не смогу с этим жить. Просто, не перебивай меня, выслушай, потом решишь, что дальше делать, - опустив голову, сказала Ульянка.
     Паша согласился, хотя знал, что ни за что не откажется от Ульянки, он любил её искренне и не из чувства благодарности, любил так сильно, что готов был на всё ради любимой. И Ульянка рассказала, ничего не скрывая, начав с того, как утонул её отец, затем умерла бабушка. Она лишь упускала те моменты, когда пьяный Иван изощрённо измывался над ней, каждый раз придумавая новые приёмы и становясь ещё наглее и беспощяднее. Как он насильно заводил её в баню и что заставлял делать, как придушил её мать и повесил, сказав всем, что она повесилась сама.
     Потом, с трудом рассказала, как схватила ножницы и спокойно отрезала Ивану его хозяйство под самый корень, сказав, что не хотела этого делать, но увидев ножницы, не удержалась.
     Наступила тяжёлая, гнетущая тишина. Паша молча вышел и закурил снова. Он никак не мог сообразить, что сейчас поведала ему Ульянка. По мере того, как она рассказывала, перед его глазами вставали картины насилия. Он с силой сжал кулаки, вместе с сигаретой, не заметив, что обжёгся. Паша долго стоял у окна и смотрел в ночную даль.
     - Что же ты сделал, урод? Если бы она не убила тебя, я сам бы по частям рвал тебя, гад. Бедная девочка, по сути, ребёнок ещё была. Как так можно... как можно, так жестоко... нелюдь, - шептал парень.
     Он вернулся в спальню, Ульянка, уткнувшись в подушку, содрогалась от рыданий. Паша подошёл к кровати и сев рядом с Ульянкой, приподнял её и стал целовать мокрое от слёз лицо девушки.
     - Ульянка, родная моя, успокойся, всё в прошлом. Мы забудем об этом, слышишь? Забудем, как страшный сон, этот гад получил по заслугам, порвал бы его на части, - не переставая целовать её глаза, щёки, нос и подбородок, говорил Паша.
     Ульянка успокаивалась, словно он убаюкивал её, но когда Паша попытался снять с неё халатик она испуганно открыла глаза и умоляюще посмотрела на него.
     - Прошу тебя... можно завтра? - произнесла Ульянка.
     - Я никогда не причиню тебе боль, милая, никогда, слышишь? Я буду любить тебя всю жизнь, до последнего вздоха. Любого порву, кто захочет обидеть тебя, - взволнованно сказал Паша, убирая руки.
     Ульянка смотрела в его печальные, но такие искренние глаза, понимая, что он ждал эту ночь, ждал долго и терпеливо, никогда не посмев причинить ей боль. Она медленно сняла халат и легла, стыдливо прикрывая грудь.
     - Паша... милый мой Паша... я готова... - тихо произнесла Ульянка, закрывая глаза.
     Паша, который был готов выйти из комнаты и оставить Ульянку одну, повернулся к ней.