Рамбаль Коше

               

Я привык к тому, что магазин игрушек – мой дом. Когда покупатели заполняли зал, и многоголосый шум сбивал с толку, я начинал чувствовать,  как разогревается мой бок:  по-видимому, солнце светило на полку. Мне это нравилось, но целлулоидные куклы  рядом (меня касались гладкие  их руки), то и дело шептали,  что на солнце могут выгореть нарядные платья. Со временем  стал беспокоиться и я, после того, как  услышал: «Мама, а отчего у большого мишки животик голубой?»  «Н-ну…  наверное,  решили, что так красивее»

 А теперь это голубое  брюхо у меня еще и выгорит? Внутренне я уже был готов к тому, что никто меня не возьмет.  Соседние куклы менялись то и дело, их раскупали,  для меня же все дни слились в монотонный сон, пока…

 «Какой мишка роскошный! Думаю,  именно такой подарок захочет получить от Деда Мороза моя девочка! Можно посмотреть?»
 Меня берут с полки и передают в нежные добрые руки.
Это обо мне?!!
«Беру. Заверните. И бантик…»
Если бы не стеклянные глаза-пуговки, я бы заплакал.

                ***

Я думал, что меня тут же отдадут ребенку, но  вышло по-другому.  Ждала меня снова полка, только я в коробке, темно и тихо. Ничто не светит и не греет живот. Впрочем, если прислушаться, доносились неясные голоса…  не разобрать, о чем говорят. Зато можно лежать и повторять про себя в тысячный раз: «Какой мишка роскошный, о таком моя девочка мечтает»

 Наконец мою коробку взяли и понесли. Неясный шум… открывают крышку… Свет и  детский  визг: «Миська!!» Теплые детские ручонки обняли и прижали к груди.
Теперь я знаю, как это здорово -  быть нужным  кому-то!

«А как назовем мишку, дочь?» - ласковый мужской голос.

«Миса?» - вопросительно.

«Что ж – «Миша»...  Знаешь, я тут подумал: мы вчера фильм  смотрели, «Игрушка» назывался. Понравился? Ну вот! Там героя звали Эрик Рамбаль…»

«Косе!»

«Верно, Давай назовем нашего нового друга Рамбаль Коше! Как, мать – одобряешь?»

«Выдумщики вы у меня!»

Теплая ручка погладила меня по голове: «Амаль…»

                ***

   Игрушки у Малышки находились в тумбе под полками. Больше всего, понятное дело, было кукол. Так выходило, что всех их почему-то звали Катями.  Похоже, среди них были мои бывшие соседки по магазину игрушек – знакомые голоса слышались. И снова отношения у меня с ними не сложились. На первых порах они мне жаловались на жизнь, причем все одновременно, громко и стараясь перекричать друг друга.  От этого у меня начинали болеть опилки в голове и стало казаться, что Малышка в первые же дни бросит меня на пол и лапу оторвет…

 Она, действительно, обычно   таскала меня за лапу по полу за собой. Но полы в доме были чистыми, потому мне разрешалось вечером лежать  в постели вместе с  Мамой и Малышкой. Мама читала вслух хорошие сказки, пока дочь не засыпала… я бы слушал еще, но книга тут же закрывалась.

 Отчего  Малышка более всего была привязана ко мне?  - я этим вопросом не задавался, как-то само собою все. Может, куклы надоедали сварливым своим характером, а я мог внимательно выслушать? А если люди этого не понимают… может, просто я был мягкий и уютный.

Во всяком случае, такое ко мне отношение  куклами Катями не прощалось. Когда я оказывался в тумбе, мне приходилось выслушивать в свой адрес такое, от чего мои уши должны были из голубых стать красными.
 
  Но время шло, и Дочь перестала быть Малышкой. Она все реже вспоминала о своих куклах,   однако уроки мы делали вместе, и все так же секретничали  под одеялом.
«Ты и замуж пойдешь вместе с Рамбалем Коше?» - смеялась мама.  Откуда ей было знать, сколько слез было пролито тайком ночью о неразделенных любовях – мое голубое брюхо, должно быть, порыжело от этих слез.
 

                ***

Мама была не права – замуж Дочь пошла, позабыв об игрушках. И снова полка, темнота и забытье. Правда, иногда антресоли открывались, и тогда я слышал: «Долго я еще буду с одного места на другое перекладывать этот пылесборник, дочь?» «Ну, ма-ам, не трогай хоть Рамбаля, раз уж  остальных кукол  раздала…»

 Первое время я еще вспоминал счастливые дни со своей хозяйкой, снова и снова повторял на разные лады ее добрые слова обо мне. Но мало-помалу все тускнело и стиралось из моей памяти, и я решил, что именно так умирают игрушки.

 А однажды распахнулась дверца антресоли, меня взяли на руки и родной голос сказал: «Смотри, дочь, это мой любимый мишка. Его зовут Рамбаль Коше»
«Амаль!» - обняли меня теплые детские ручонки. Мои стеклянные глаза будто запотели, и сквозь флер этой влаги я  разглядел темноволосую Малышку.