Кусочек мяса

 Время ходьбы от Коломяг до Муринского,если идти лесопарком, сокращается на десять-пятнадцать минут в зависимости от погоды.

 И потом ,идти лесной тропой и приятнее и безопаснее -немцы не дураки, чтобы бомбить пустой лес.
 Тропа хорошо утрамбована множеством прошедших по ней ног, спешащих на работу людей; но ночная метель местами намела на неё сугробы и тогда мать брала на руки четырёхлетнюю дочку, вязнущую по колено в мятом снегу, и как только снежное препятствие оказывалось за спиной, она опускала девочку на тропу и каждый раз долго стояла, тяжко дыша.

 А девочка  каждый раз после этого вначале немного пробегала вперёд, потом замедляла шаг и медленно оседала на снег.
 Она пыталась подняться, но длинные до пят полы материнской кацавейки, вдобавок ещё замотанной двумя шалями, путались под ногами и она падала и начинала плакать.

 Мать подняв её, вяло сетовала: - Ну зачем бежать...Надо беречь силы.

-А вдруг не успеем к завтраку,-хныкала девочка,-я не хочу-у.

-Успеем, Галчонок, успеем.

-Всё равно боюсь. Прошлый раз не успели и мой завтрак съели.

-Ну тогда ж налёт  был. Мы вынуждены были переждать. Потому и опоздали. Идём милая.
 Уже подходя к выходу из парка, мать увидела возле ограды два высоких кубической формы сугроба.

 Ветер сдувал с них снег и они курились белесой дымкой, то открывая то пряча чередующиеся сверху вниз ряды обуви и человеческих голов в шапках ушанках , в шалях и одной обнажённой с гривой каштановых волос, раскачиваемых ветром.

 Очевидно вчера из-за бомбёжки эти два штабеля замёрзших трупов не успели вывезти.
 Мать подхватила дочку на руки, прикрыв шалью её лицо. Привычная взрослому взгляду ужасающая картина уже не заставляла замереть сердце и где-то подсознательно вызывало чувство удовлетворения, что она ещё не внутри этого штабеля.
 Проспект Энгельса был пуст. Ветер гнал позёмку, засыпая чёрные остовы двух сгоревших грузовиков.

 Недалеко от Муринского огромная воронка. Рядом опрокинутые сани,на которых возили куда-то трупы,  и красное пятно на снегу.

 Когда они вошли в коридор детсада, мать замерла как замирает гончая учуяв добычу. Её остановил запах.

 Неимоверный, знакомый до слёз, внезапно вернувший её в детство, такой обворожительно вкусный, сладостный, что у неё набежала сразу слюна.

 Но что так могло пахнуть, как не напрягалась, вспомнить она не могла.
Не в силах выдержать, заглянула на кухню.

-Девоньки, чем же у вас так вкусно пахнет? Одуряюще вкусно!

- Оленька, праздник у нас сегодня. Мясной день!

-Мя-а-со? Откуда?

-Повезло вчера. Бабахнуло неподалеку. Лошадь убило. Спасибо солдатику, выклянчили для детишек кусок конины. Порадуем ребятишек, небось забыли вкус мяса. О, господи, и за что такое наказание.

-Слышала, Галюха, мясо будете есть. Такое вкусное, как конфетка,- вот увидишь, уверяла мать девочку, встретив недоверчивый взгляд ребёнка.-Я сама уже забыла какое оно на вкус. А нанюхалась и так захотелось, хоть крупинку, волоконце пососать. Я тебе завидую.

 Вечером она пришла забрать дочь домой. Щупленькая, чересчур подвижная для своего возраста старушка няня расплескалась перед ней руками.
 
-Оленька, издёргалась я вся. Ты погляди только на неё, щёчка в кулачок раздулась, небось дёснушка распухла. Прошу - открой рот , посмотрю. Ни в какую! Что ты ! В слёзы. Ногами топает. Что с ней? Никогда такого не замечала.

-Галюшка, ты чего родненькая? Болит?- Мать присела на корточки  и коснулась щеки дочки. Девочка отрицательно покачала головой, загадочно улыбаясь.

-Пошли в раздевалку,- как-то странно промямлила девочка, чем насторожила мать.

Когда они остались вдвоём, девочка открыла бледненький ротик и вложила в него два пальчика.

 У матери перехватило дыхание, когда увидела в протянутой к ней руке ,зажатый двумя пальчиками какое-то серое волокнистое вещество, покрытое пузырьками слюны.

-Это тебе, мамочка, от праздника. Я хотела тебе оставить, а меня заставила баба Аня самой съесть. Пригрозила в угол поставить, если не съем. Я кусочек съела, а другой спрятала за щёчку для тебя. Ты же очень любишь мясо.
 
PS  Это было в блокадном Ленинграде зимой сорок второго года. Девочка Галя моя бывшая жена. Случай с ней рассказан её матерью Ольгой Анисимовной Пономарёвой.