От Ленинграда до Петербурга. Глава 1. Старые дома

 " Все почти… забывают, что надо бегать за приключениями, чтоб они встретились; а для того, чтобы за ними гоняться, надо быть взволновану сильной страстью или иметь один из тех беспокойно-любопытных характеров, которые готовы сто раз пожертвовать жизнию, только бы достать ключ самой незамысловатой, повидимому, загадки; но на дне одной есть уж, верно, другая…"

М. Лермонтов, «Я хочу рассказать вам».


   Екатерина Петровна сидела на кухне и ножницами разделяла половинки грецких орехов, высвобождая прихотливо съёжившуюся плоть. Она не любила колоть орехи в ступке, это мешало слушать радио и погружаться в свои мысли. Свободные минуты выдавались редко, хотелось, чтоб никто из домашних не мешал ей вспоминать.
       Освобожденные скорлупки изнутри напоминали старые дома с темными затейливыми переходами, тайными комнатами и чуланами, а гофрированная плоть кремового цвета была похожа на человеческий мозг. Это и служило сигналом к тому, что память должна пройти по лабиринтам прошлого и рассказать о том, чего сегодня уже нет. Вкус орехов был сложным, к нему присоединялись яркие кадры жизни, вырванные из прошлого, так создавалось новое кино. Кстати, кино для Екатерины Петровны всегда имело очень большое значение, отнюдь не развлекательное.
       Вот представился длинный деревянный дом в два этажа, выходящий фасадом на Неву. Здесь жила её тетка, старшая сестра отца, Мария Николаевна. В те далекие времена, когда Катя еще не ходила в школу, они с отцом каждое воскресенье навещали то одних, то других родственников. У тети Муси была отдельная квартира, довольно большая, в которой она жила еще с довоенных времен. Нужно сказать, что тетя Муся всю блокаду провела в Ленинграде, работая на заводе. Нужно было одной поднимать двух сыновей, потому что её мужа арестовали в достопамятном 37 году. Несмотря на трудную жизнь, в старшей сестре не было никакого отчаянья, наоборот, готовность помочь тем, кто в этом нуждался.
        Входя в квартиру, вы попадали сразу в большую кухню с дровяной печью. По воскресеньям здесь стоял запах пирогов. Две маленькие комнатки были похожи на норки, и завершался коридор большой гостиной, в которой Кате запомнился диван с ковровой обивкой и кистями на валиках. По воскресеньям в доме собиралась молодежь: два неженатых сына тети Муси, они только что отслужили в армии, Катины родители и еще кто-то. В то послевоенное время угощения на столе были самые простые: неизменный винегрет, холодец, селедка, колбаса и пироги (Катя больше никогда не встречала пирогов с капустой и рыбой). Вино самое простое или наливки.     Но что нравилось, так это песни под гитару, пели слаженно красиво, и гитар, кажется, было две. Мама не очень-то любила ходить к родственникам и вскоре папа стал брать только Катю.
     У Марии Николаевны была в доме подруга, из полек, с красивой фамилией Шленская, и тоже Мария. Однажды маленькую Катю отправили к ним поиграть с внуком Марии, Мишей, он был ровесником Кати.
     Девочке очень понравилась их нарядная, чистая квартира, расположенная на втором этаже. Сюда не доносились запахи клозета, расположенного в конце общего коридора. Нечего и говорить, что ванных комнат  в таком доме не было. В квартире Шленских было жарко натоплено, в комнате, где играли дети, пол устилал пестрый ковер, стояло плюшевое коричневое кресло, похожее на медведя, буфет. Комнатные цветы были расставлены на высоких тумбах. И всюду мелькал белый цвет салфеточек с прорезным узором. Эта гамма коричневого, белого и зеленого в сочетании с тишиной и запахом ванили надолго запомнились Кате как символ домашнего счастья. В комнате было полно игрушек, но все они предназначались для мальчика. Сам Миша был воплощением хорошего воспитания, поэтому щедро предоставил свои игрушки гостье. Это посещение было единственным, но незабываемым.
     Катя запомнила и рядом стоящие дома, все они вытянулись вдоль проспекта, а сейчас нет ни одного, поэтому стоит о них упомянуть. Рядом с домом тети Муси была детская поликлиника, каменное здание дореволюционной постройки. В нем и после войны сохранились некоторые предметы старой мебели: диван и стулья в венском стиле, узор на них состоял из маленьких дырочек. Эта мебель была выкрашена в белый цвет. У Кати в поликлинике был любимый закуток с глубоким плюшевым креслом, иногда ей приходилось здесь дожидаться процедур.
     Помнится и дом на углу проспекта, тоже каменный и давно снесенный, там Катя была с папой, они забирали для неё  деревянную кроватку-качалку, сделанную мастером. В доме была проходная парадная, она вела во двор, где стоял деревянный стол и скамейки, и мужчины играли в домино, в этом же доме со стороны проспекта была распивочная, которую все называли "шалман". После войны в таких местах собиралось много завсегдатаев.  Конечно, это воспоминания более позднего возраста, а переехала отсюда Катина семья, когда ей было полтора года. Лет до десяти приезжали к дядюшке в гости, именно он и приютил Катиных родителей в своём доме.
      Этот четырехэтажный кирпичный дом дореволюционной постройки имел черную и парадную лестницы, была прачечная. Парадная лестница была закрыта, приходилось подниматься по узкой черной лестнице. Дом отапливался печами, поэтому во дворе стояли двухэтажные дровяные сараи, кто-то держал голубей. Дверь с лестницы сразу вела в кухню, достаточно большую, с закопченными стенами, поскольку у каждой хозяйки был свой примус или керогаз, но печь топилась постоянно. Хозяек в квартире было трое, Катина мама своего стола не имела. Старший брат отца, Павел Николаевич, прошедший вместе со своей женой всю войну и дошедший до Берлина, имел две комнаты, но у них не было детей, поэтому он взял своего брата к себе, когда тот вернулся из концлагеря.
     Ту комнату, которую занимали Катины родители, можно было считать жилой с большой натяжкой: её площадь составляла всего семь метров, при этом две двери и два окна, в комнату выходила половина круглой печки, другая половина была в смежной комнате. Катя до сих пор помнила холод в комнате да и во всей квартире. Скорее всего, эта клетушка предназначалась для прислуги или была вроде прихожей. Все комнаты квартиры сообщались друг с другом, представляя анфиладу, но после революции были разделены. Девочка очень привязалась к одной соседке, которую звали Мария Яковлевна. Большая семья Марии Яковлевны занимала самые лучшие комнаты, как раз возле парадного входа. Их семья была староверческая, конечно, Катя тогда этого слова не знала, но её страшно пугали два брата-старика, со строгими бородатыми лицами. Одного звали Федул Максимович, а другого -  Кузьма Максимович. В их комнатах было чисто, тепло натоплено, зажжены свечи, читались книги, говорить разрешалось вполголоса. Федул Максимович был очень строг со своими взрослыми дочерьми и сыном, а Мария Яковлевна, наоборот, со всеми была приветлива и добра.
    Третью соседку Катя совсем не помнила, но ей рассказывали, что эта женщина умерла от укуса бешеной кошки.
    Из рассказов матери остался в памяти один случай. Катя оказалась в комнате Павла Николаевича одна, взрослые готовились встречать гостей. Девочке была интересна каждая вещь, поэтому её заинтересовал приёмник и антенна, находящаяся за стеклом. Она вскарабкалась на стул, потом на подоконник. Стояло лето, о окно было приоткрыто. Кате очень хотелось потрогать кисточку антенны, венчавшую какую-то палку. Именно в этот момент в комнату вошла мама (она сама не понимает, как не закричала от ужаса).
   Мама стала очень тихо и ласково звать дочку, и та отступила от края и вошла в комнату, а могла бы упасть с третьего этажа, довольно высокого. Внизу, в палисаднике была привязана злая собака. Хорошо, что подоконник был довольно широким.
    Еще мама рассказала, что в этом доме, этажом выше, жила настоящая колдунья, она спасла маму от неминуемой операции, спасла заговором. Внешность у нее была самая колдовская.
     Екатерина Петровна за свою жизнь побывала во многих домах и ленинградских, и петербургских, в каждом из них остался свой незабываемый аромат. О другом течении жизни могла рассказать даже дверная ручка или фрамуга окна, узор чугунных перил на лестнице. Стоило только всмотреться. Вот она и всматривалась, и в собственную жизнь в том числе.
Продолжение:
http://proza.ru/2020/02/10/1791