Джеймс Айзек Гуд. Кальвин в своем кабинете

КАЛЬВИН В СВОЕМ КАБИНЕТЕ
Джеймс Айзек Гуд (1909)

400 лет назад родился Жан Кальвин. Дата его рождения будет отмечаться на двух континентах церквями, государствами, образовательными учреждениями, общественными и литературными организациями. Этот факт указывает на всемирный характер влияния его жизни и дела. Он принадлежит к небольшой группе эпохальных людей в мировой истории. Он был прежде всего религиозным реформатором и богословом, но его интерпретация христианства изменила также  гражданскую и социальную жизнь народов Запада. Под его надзором Женева стала образцовым городом, который Джон Нокс назвал "самой совершенной школой Христа, которая была на земле со времен апостолов".Почти через 50 лет после смерти Кальвина лютеранский богослов, доктор Валентин Андреа*, приехал в Женеву и по возвращении в Германию сказал: "Здесь существуют не только совершенные публичные институты, но и особая красота нравственной дисциплины, которая предполагает еженедельные проверки поведения и даже мелких нарушений у граждан...  Ругательства, азартные игры, роскошь, раздоры, ненависть, обман и т. д., запрещены; в то время как о больших грехах никто и не слышит". Реконструированный город был "церковью, школой и крепостью", как плодородный участок реформ для всей Европы. Шотландию и Венгрию обучали люди, обученные доктрине и дисциплине в Женеве. М-р Бэнкрофт говорит: "Тот, кто не будет чтить память Кальвина, очень мало знает о происхождении американской свободы" (Bancroft G. A Literary and Historical Miscellanies. N.Y.,1855. P.406). Наиболее мощным формирующим фактором в колониальный и ранний национальный период существования Соединенных Штатов несомненно был пуританизм, который непосредственно прослеживается к учению женевского реформатора.
Кальвин был по натуре учителем. Его кабинет превратился в школу, и даже будучи студентом, он был скорее "доктором", чем учеником. И в теории, и на практике он был сторонником просвещенной религии. Его главной Книгой была Библия, которую он положил в основу всех своих трудов - катехизиса, Церковных установлений, "Наставления", комментариев и трактатов. Мы почтим его память и будем верны гению Реформатской Церкви, если словом и делом мы будем продвигать дело действенного религиозного воспитания, живого благочестия, основанного на знании истины, и истинной свободы в признании Божественного суверенитета. У Кальвина есть послание для ХХ века. Он не просто человек прошлых столетий, ибо нынешние поколения по-прежнему могут извлечь пользу из трудов этого выдающегося мужа Божьего.
Жизнь молодого Кальвина - интереснейшая тема культуры. Он родился в Нойоне10 июля 1509 года. Там он получил образование с сыновьями из благородного рода Монмор. В 12 лет он стал капелланом Ла-Жезина, и это обошлось ему лишь в несколько прядей волос, отрезанных епископом. Он получил небольшое годовое жалованье, которое существенно помогло ему выучиться. От него не требовалось проповедовать, а лишь прислуживать в церкви. Эта тонзура была единственной ординацией Кальвина - другой у него никогда не было. Таким образом, подобно Самуилу в древности, он был приведен служить в храм.
В 14 лет Кальвина отправили учиться в Париж. Там он настолько преуспел в учебе, особенно в изучении философии и логики, что его быстро повысили в должности. В юности он был тихоней, теперь он стал серьезным и был готов упрекать своих товарищей, в отличие от него, упивавшихся пороками этого веселого города. Его иронически называли "винительным падежом", ибо он часто возражал против такого образа жизни. Он всегда был глубоко религиозен и следовал латинскому девизу своей жизни - "Живо и искренне". Тем самым он стал прекрасным примером для окружающей молодежи, ибо вел  благородную жизнь   даже в окружении морально нечистоплотных товарищей. "Как Давид был взят от овчарни и вознесен к верховной власти, так Бог, взяв меня  из моего первоначально неясного и скромного состояния, счел меня достойным быть облеченным в почетное звание проповедника Евангелия. Когда я был совсем юн, отец прочил меня изучать богословие. Но потом, когда он посчитал, что профессия юриста обычно дает благополучие тем, кто преуспел в ней, это внезапно заставило его изменить свое намерение. Таким образом, случилось так, что я был отстранен от изучения философии и направлен изучать право" (Предисловие к Комментарию на Псалмы).
 На следующий год он поехал в Бурж, где продолжил свои занятия юриспруденцией; в этом городе именем Кальвина назван мост, по которому он, видимо, часто ходил студентом. Европейские школяры часто учились на ходу. Здесь он подготовил свою первую книгу, комментарий на трактат Сенеки "О милосердии" - труд стоика, весьма привлекательного для столь серьезных людей. Он стал гуманистом, то есть классическим ученым - что часто бывало шагом к тому, чтобы стать протестантом. Его старые биографы утверждают, что он обратился через Фольмара** в Орлеане, но более поздние считают, что его обращение все же состоялось в Париже, куда он отправился из Буржа. В обоих университетах он учился столь блестяще, что профессора предлагали ему в их отсутствие читать текущие лекции самому. Во время пребывания Кальвина в Бурже его отец умер, и это привело к тому, что он возобновил занятия богословием. И здесь в своем кабинете он подавал всем прекрасный пример усердия и добросовестности.
Послушаем Теодора де Безу: "Отправившись в Орлеан изучать право, Кальвин за короткое время достиг столь блестящих успехов, что среди преподавателей стал считаться учителем, а не учеником. При отъезде он был бесплатно и с согласия всех профессоров представлен к докторской степени в знак признания всех услуг, которые он оказал Академии... При всем этом он усердно изучал богословские книги, причем и здесь преуспел настолько, что все в городе, у кого было хоть какое-то желание познакомиться с более чистой религией,  часто обращались к нему за советом и были сильно поражены и его ученостью, и его рвением... Академия Буржа в то время приобрела большую известность из-за Андреа Альчати***, приглашенного туда из Италии. Кальвин счел правильным поучиться у него и, поехав в Бурж, завел дружбу также с немцем Мельхиором Фольмаром, профессором греческого, который он выучил с его помощью. Занимаясь своими исследованиями, Кальвин по-прежнему штудировал святых писателей, а также иногда проповедовал в  деревне Линьер близ Буржа в присутствии и с одобрения настоятеля"  (Beza T. The Life of John Calvin. N.Y.,1863. P.23-24).
Когда Кальвин вернулся в Париж, он обнаружил, что город полон диссидентов, оказывающих заметное влияние на религию. Этих либеральных католиков в то время защищала королева Маргарита Наваррская, жившая во дворце на острове на Сене, где стоит часовня Сен-Шапель - самое красивое из крупных зданий Парижа. Многие из них оказали влияние на Кальвина, - так, его брат порвал с католицизмом, а кузен Оливетан уже стал протестантом.  В то же время гуманистические исследования расширили его ум. Таким образом, Кальвин постепенно готовился стать протестантом, но все же он говорит, что в конце концов его обращение было внезапным: "Я так упрямо пристрастился к суевериям папства, что внезапным обращением Бог подчинил мое сердце и склонил его к покорности... Бог внезапным обращением покорил меня и сделал мой ум более обучаемым и легче воспринимающим истину в таких вопросах, чем можно было бы ожидать в моем юном возрасте "(Предисловие к Комментарию на Псалмы). "Примерно в это же время Кальвин отказался от всех других занятий и отдал Себя Богу. к великой радости всех благочестивых, кто тогда  проводили тайные встречи в Париже" (Beza T. Op.cit. P.24).
В ноябре 1533 г. друг Кальвина Коп, став ректором университета, выступил с речью, которая фактически была протестантской. Кальвин  был вынужден бежать из Парижа, потому что предполагалось, что он участвовал в ее написании. Бежав из Парижа, где вскоре началось гонение, он направился в Нойон, где прожил зиму. Вернувшись в Париж и все еще не чувствуя себя в безопасности, он выехал в Ангулем,  где в библиотеке у друга нашел покой и работу. В мае 1534 г. он вновь посетил Нойон, где чуть не попал за веру в тюрьму. После еще одного краткого визита в Париж он отправился в Пуатье, ибо там уже собралась группа видных сторонников реформ. Там они решили тайно отпраздновать Вечерю Господню, что они и сделали в пещере за пределами города, все еще известной как Пещера Кальвина. Там, на Вечере Господней, они храбро поклялись спасти Францию от папизма. Это была благородная клятва и прекрасный пример мужества для Христа. Тем не менее вскоре Кальвину пришлось бежать из этой страны из-за преследования своей веры и, наконец, он нашел убежище в Страсбурге в Германии.
В Германии Жан Кальвин стал великим богословом Реформации. Примечательно, что его главная работа начала публиковаться, когда ему было 27 лет, но Реформа уже была в разгаре. Мы сказали, что в Ангулеме он воспользовался прекрасной библиотекой своих друзей и приложил свой глубокий ум, юридические знания и гуманистическую ученость к учениям Библии. Теперь он опубликовал зрелые результаты своего исследования. До тех пор католики насмехались над протестантизмом, считая, что он не созидает, а разрушает, отрицает, но ничего не создает. Кальвин принял этот вызов и выпустил книгу, чтобы показать, насколько протестантизм созидателен и позитивен. Эта книга замечательна своей глубокой проницательностью и знанием Священного Писания, ясной логикой  и спокойной понятийностью мысли. В то время как многие сегодня могут не согласиться с его взглядами на предопределение, все признают его способности в этой работе.
"Наставление" уже в том виде, как оно было опубликовано Платтером в Базеле - действительно эпохальная книга. Как комментатор Кальвин сделал даже больше, чем как систематик, ибо он был великим комментатором эпохи Реформации. "Но это соображение и побудило меня издать "Наставление". Моей целью было прежде всего доказать, что эти заявления были ложными и клеветническими, и таким образом оправдать моих братьев, чья смерть была драгоценна в очах Господа, и поскольку те же самые жестокости, может быть, очень скоро сгубят многих несчастных людей, возбудить по крайней мере некоторое сострадание к ним и заботу в соседних странах. Когда  затем книга была опубликована, но не была такой обширной и трудоемкой, как сейчас, ибо это был лишь небольшой трактат, содержащий краткое изложение основных истин христианской религии, она была опубликована без какого-либо иного замысла, кроме того, что другие могли бы знать, какой веры придерживались те, кого я видел подло и беззастенчиво опороченными гнусными и вероломными людьми" (Предисловие к Комментарию на Псалмы).
"Я нисколько не стыжусь признаться, что изложил здесь почти полностью то самое учение, за которое, с их точки зрения, следует карать тюрьмой, ссылкой, изгнанием и костром и которому, как они провозглашают, нет места ни на земле, ни на море... По причине этого упования одни из нас брошены в тюрьмы, другие подвергнуты бичеванию, приговорены к публичному покаянию, отправлены в изгнание, жестоко сокрушены или вынуждены искать спасения в бегстве. Все мы терпим горькие мучения, всех нас считают проклятыми и ненавистными, осыпают нас бранью и обращаются с нами бесчеловечно... И тем не менее нашему учению суждено возвыситься надо всей славой и могуществом мира. Ибо оно принадлежит не нам, но Живому Богу и Христу, которого Отец поставил Царём - править от моря и до моря, до пределов земли. Причём так править, что от жезла уст его сотрясается вся земля и сокрушается силой и славой, как сосуд горшечника. И совершается по слову пророков, предсказавших, что Он сокрушит царства, прочные, как железо и глина, и блистательные, как золото и серебро" (Из предисловия к НХВ).
Кальвина называли "Аристотелем Реформации" (Кампшульте), "протестантским Фомой Аквинским" (Мартин), а противники считали "Наставление" "Кораном и Талмудом еретиков" (де Реймон). Кальвин был необычайно смелым ради истины, как и подобает молодости. Он  боролся со львом в его логове, поехав из Базеля в Италию, практически прямо в руки "папистов". Еще на родине он узнал, что француженка герцогиня Рене Феррарская была склонна к протестантизму. Но католическая церковь начинала наводить ужас. Инквизиция уже работала над тем, чтобы раздавить протестантизм в Италии, поэтому Кальвин не мог остаться там надолго. Но его краткий визит не был бесплодным, ибо впоследствии это привело к его долгой переписке с герцогиней Рене, для которой он стал духовным наставником.
Он возвратился во Францию через перевал Сен-Бернар. На его южной стороне, в Аосте, находится крест, который до сих пор называется крестом Кальвина и служит напоминанием о его бегстве из Италии. Проповедовал он там или нет, мы не знаем. Он оставил после себя несколько групп протестантов, которые скоро будут разгромлены итальянской инквизицией. "В своих страданиях он часто стонал, как Давид: "Я стонал, Господи, потому что Ты это сделал". Беза пишет: "Я также слышал, как он сказал: "Ты, Господи, побиваешь меня; но мне достаточно того, что это Твоя рука". Когда он уже был угнетен столькими болезнями, ни один человек никогда слышал, как он произнес слово, не подобающее мужественному человеку, тем более христианину. Лишь подняв глаза к небесам, он говорил: "Господи, доколе?"... Даже когда он был в здравии это было выражение, которое он часто использовал, вспоминая о бедствиях его братьев, которые днем и ночью действовали на него гораздо сильнее, чем его собственные страдания". "Что касается меня, то я могу сказать, что на меня напали со всех сторон, - продолжает Кальвин в предисловии к комментарию на Псалмы, - и я  едва ли был в состоянии наслаждаться отдыхом даже краткий миг, но всегда был вынужден выдерживать какую-то борьбу с врагами Церкви или вне, или внутри ее".
. Здесь мы подходим к одной из самых драматических сцен во всей истории Церкви. Кальвин, после недолгого пребывания во Франции, был на пути в Германию, чтобы учиться, и был вынужден проехать через Женеву. Гийом Фарель****, великий проповедник Реформации, работал в это время в Женеве и молил Господа послать ему помощника. Когда в июле 1536 г. он услышал, что Кальвин попал в город, он пошел к нему и умолял, чтобы он остался и помог ему сделать город протестантским. Кальвин колебался из-за своей скромности и из чувства собственной слабости.  Он возразил, что не выдержит столь большой ответственности, и кроме того, он хотел учиться. Фарель напомнил ему, как Бог наказал Иону за непослушание. Это был зов долга, но Кальвин все еще держался. Затем Фарель громовым голосом объявил, что Бог проклянет его, если он откажется. Кальвин, дрожа, попросил время, чтобы подумать и помолиться над этим вопросом, и на следующий день он принял предложение Фареля и стал реформатором Женевы. Это было великое решение всей его жизни. Счастлив тот, кто встречает такие решающие моменты его жизни", как это сделал Кальвин - с высоким чувством долга и в страхе Божьем!
Кальвин пишет: "Фарель, который горел  необычайным рвением к продвижению Евангелия, готов был напрячь каждый свой нерв, чтобы задержать меня. И после того, как я узнал, что мое сердце было готово посвятить себя частным занятиям, к которым я стремился,  чтобы освободиться от других занятий, и обнаружив, что он ничего не добьется уговорами и мольбами, он продолжал произносить угрозы, что Бог проклянет мою нерешительность и стремление к покою, даже ради тех исследований, которые я искал, если бы я отступил и смог отказать в помощи, когда это было так необходимо. Это проклятие так поразило меня ужасом, что даже не знал, что сказать, прежде чем прервать то путешествие, которое предпринял" (Предисловие к Комментарию на Псалмы). Фарель же заявил: "Вы следуете только своим собственным желаниям, и я заявляю во имя Всемогущего Бога, что если вы этого не сделаете, то... Господь накажет вас за то, что ищете своего, а не Его!" (Beza T. Op.cit. P.29). 
Через два года после того, как Кальвин приехал в Женеву, он вместе с Фарелем и его женой был вынужден покинуть город. Фарель отправился в Невшатель, а Кальвин - в Страсбург, где он стал пастором французской церкви, а также читал богословские лекции о нескольких книгах Нового Завета. Здесь он нашел свою прекрасную жену Иделетт Ван Бюрен, а также проявил себя как государственный деятель и дипломат на нескольких конференциях, что проводились в то время между протестантами и католиками из Германии. Так он во многом укрепил руки протестантов своим мудрым советом и твердой приверженностью вере. Он также стал очень теплым, личным другом лютеранского реформатора Меланхтона, с которым общался до самой его смерти, несмотря на различия в понимании предопределения и богослужения. Кальвин был прекрасным другом, и его дружба была верной как сталь и твердой как скала до смерти. 
Кальвина отозвали в Женеву в 1541 году. Возвращаясь назад, он явил прекрасный дух прощения, хотя годом раньше сказал, что "он предпочел бы пережить сотню смертей", нежели вернуться назад. И все же он вернулся в Женеву, потому что он чувствовал, что это была воля Божья. Кальвин дает здесь всем, особенно молодежи, пример преданности, послушания Божьей воле. Он начал основательно реформировать город и остался там до самой своей смерти 23 года спустя. В целом он отдал около четверти века своей жизни этому прекрасному городу.
Каждый город Швейцарии имеет свой герб. Герб Женевы отличается тем, что содержит ключ. Папа претендовал на ключ св. Петра, но Кальвин сделал Женеву ключом к протестантизму и столицей великого антагониста Рима - Реформатской Церкви. "Писание подразумевает под этим словом истинную Церковь, в которую соединены лишь те, кто через благодать усыновления сделался чадом Божьим и через освящение Св. Духом стал истинным членом Иисуса Христа. Здесь Писание имеет в виду не только ныне живущих на земле святых, но всех избранных, когда-либо живших на ней от начала мира. В других случаях Церковью в Писании именуется всё множество людей, которые, будучи рассеяны по всему свету, исповедуют одну веру в Бога и в Иисуса Христа, крещены во свидетельство своей веры, принимают участие в Вечере Господней, заявляя тем самым о своём единстве в вере и любви, принимают Слово Божье и, следуя заповеди Иисуса Христа, хранят проповедь Его" (НХВ 4.1.6-7).
 "Я намереваюсь говорить о видимой Церкви. Поэтому постигнем из её имени «Матерь», насколько значение Церкви для нас полезно и необходимо. Ибо нет другого способа войти в жизнь вечную, кроме как через нашу мать - Церковь, которая зачинает нас во чреве своём, рождает, питает своими сосцами, удерживает и хранит своим водительством, пока мы не совлечёмся этой смертной плоти и не уподобимся Ангелам (Мф 22:30). Ибо наша немощь не позволяет нам покинуть эту школу, но требует, чтобы мы оставались в ней учениками на протяжении всей нашей жизни" (НХВ 4.1.4).
Кальвин был не просто теологом, комментатором и философом. Он еще и государственный деятель, и великий реформатор морали. Он ввел в Женеве законы, где регулировались ее обычаи и образ жизни. Такие вещи, как пьянство, распущенность, гадание, строго наказывались. Религия была высоко почитаема, шум на богослужении или смех над проповедником также были наказуемы. Суровые реформы часто вели к противостоянию и насмешкам. Кальвина прозвали Каином, из его имени делали собачью кличку, его высмеивали в скабрезных стихах и оскорбляли в листовках. Но как истинный реформатор он шел смело, иногда даже рискуя жизнью. Он преподал людям прекрасный урок нравственного мужества, и при нем Женева стала образцовым городом своего времени, который хвалили даже враги.
Женевский собор св. Петра был церковью, в которой Кальвин обычно проповедовал. Это прекрасное строение романской архитектуры, хотя элементы фасада являются коринфскими, было начато в Х веке. Эта церковь стала чем-то вроде Вестминстерского аббатства реформатов. В ней великие могилы - прежде всего гробница вождя и полководца гугенотов принца Генриха Роханского, изгнанного из Франции за веру, черный мраморный саркофаг с его статуей в сидячем положении. Эти гробницы свидетельствовали о большом влиянии реформатской веры, проповедуемой Кальвином в этой церкви, которая привела многих из самых благородных сыновей Франции, к тому, чтобы стать ее последователями и пожертвовать всем ради его учения.
Внутреннее убранство собора впечатляет больше, чем внешнее. Восхитительно прекрасны его архитектурные детали, резьба по дереву и особенно часовня Маккавеев. В церкви находится кафедра, с которой проповедовал Кальвин, и вам также покажут стул, на котором он сидел. Эта кафедра была его троном, с которого он открыто провозглашал истину Божью. Под кафедрой был стол для причастия, над которым он однажды, когда толпа недостойных причастников ринулась к святыне, простер руку, чтобы помешать им взять дар силой.
"В течение недели он проповедовал каждое воскресенье и читал публичные лекции каждую среду; в четверг он встречался с пресвитерией, а в пятницу присутствовал на общем изучении Священного Писания, и везде он полностью исполнял свой долг... Господь так благословил его служение, что люди стекались со всех частей христианского мира, некоторые, чтобы принять его совет в вопросах религии, и другие, чтобы просто услышать его Он сказал как-то: "Я старался, как в проповедях и комментариях, так и в моей жизни проповедовать Его Слово чисто и неповрежденно и верно истолковывать Его Священные Писания" (Beza T. Op.cit. P.39). 
Как и все реформаторы, Кальвин был твердым сторонником реформ прежде всего в служении и обучении. Долгое время он очень желал, чтобы в Женеве была высшая школа для служителей. Она был окончательно основана в 1558 году во главе с образованным Безой, достойным преемником Кальвина на посту ректора и блестящим руководителем. Как моменту смерти Кальвина у  него было около 1500 студентов из всех частей протестантской Европы. Женевская Академия стала матерью всех реформатских духовных училищ, прежде всего французских. Из нее вырос нынешний университет Женевы. Старое здание все еще существует, имея девиз над дверью на латыни - Post Tenebras Lux, после тьмы греха и папизма приходит свет Евангелия и реформа Церкви. 
"Все, кто имел какое-либо желание следовать более чистым доктринам, приходили ко мне учиться, хотя сам я был всего лишь новичком и мои выступления были похожи на обычные университетские лекции" - вспоминал Кальвин. "Но так как нельзя извлечь пользу из таких исследований богословия,  если только студент не будет сначала обучен языкам и гуманитарным наукам, и так как также существует необходимость сохранения семени на будущее для того, чтобы Церковь не оставалась нищей для наших детей, надо будет организовать колледж для обучения молодых людей, чтобы подготовить их и к служению, и к гражданской службе" (Церковные установления 1541 года).
"Мы советовали ему и умоляли, чтобы хотя бы во время болезни он воздержался от занятий и по крайней мере диктовал, а не писал, но он сказал: "Вы хотите, чтобы Господь нашел меня праздным?...  Он также написал самые ученые комментарии к книгам Писания, помимо ответов врагам религии, и вел обширную переписку по вопросам самой разной важности. Любой, кто внимательно прочтет эти строки, будет поражен, и я сам удивлялся, как один человек может быть пригоден для столь обширных и многочисленных трудов" (Beza T. Op.cit. P.34, 39).
Прежде всего, Кальвин был ученым, и это было прекрасно. Картина исследований, которые вел Кальвин, раскрывает важные фазы его жизни. Именно учеба сделала его великим ученым, но он был не только богословом и толкователем, но и государственным деятелем. В учености он преуспел с детства, и эта великолепная черта Кальвина раскрывает то, как он постигал Библию. Именно изучение Писания сделало его великим, и этот труд способен возвысить и юношу, и старика. Кальвин исследовал досконально многие библейские книги, и некоторые его комментарии непревзойденны до сих пор по своей эрудиции и мудрости в обращении с текстами Писания.
  Мы подходим к концу жизни этого великого человека. Он умер 27 мая 1564 года в 55 лет. Он никогда не был физически крепким, а за два месяца до кончины мучительный недуг заставил его воскликнуть: "Доколе, Господи?". Он собрал женевских служителей у своего смертного одра и попросил у них прощения за свои ошибки (ибо он был вспыльчивым с юности, а его нервная конституция и  частые недомогания усилили раздражительность). Его просьба о прощении является одним из самых прекрасных поступков его жизни, и все, что он произнес на смертном одре - дивное свидетельство истинности Писаний. Он писал своему другу и реформатору Фарелю: "Достаточно того, что я живу и умираю для Христа, Который есть благо для тех, кто принадлежит Ему в жизни и смерти". Он заснул в Иисусе в канун Рождества Христова и пошел провести вечную субботу со своим Господом на небе.
"У меня нет другой защиты или убежища для спасения, кроме Его собственного безвозмездного усыновления, от которого только и зависит мое спасение. Всей душой я принимаю милость, которую Он проявил, обращенную ко мне через Иисуса Христа, искупающую мои грехи через заслуги Его смерти и страстей, чтобы таким образом Он мог удовлетворить за все мои преступления и ошибки, и стереть их из Своей памяти... Я желаю, чтобы после моего ухода из этой жизни мое тело было предано земле, как обычно делается в городе, до дня счастливого Воскресения" (Из последней воли и завещания Кальвина, приведенных у де Безы).
"В ту ночь и на следующий день начался великий плач по всему городу, ибо все государство оплакивало своего мудрейшего гражданина, Церковь сожалела об уходе своего верного пастыря, Академия скорбела об утрате такого великого учителя, и все оплакивали потерю того, кто был перед Богом нашим общим родителем и защитником"(Beza T. Op.cit. P.96).
Кальвин со свойственной ему скромностью попросил, чтобы для него не было надгробного камня. Его похоронили на общем кладбище в Плейн-Пале без особой помпезности, и, как он и приказал, без могильного камня.  Место его упокоения отмечено согласно традиции, но ныне на нем есть небольшой могильный камень; это кладбище у реки Роны, в Женеве, где одна из могил помечена буквами J.C. Но хотя над его могилой нет памятника, сегодня памятник ему вся Женева, потому что она обязана своим процветанием основам, которые он заложил. Реформатские и пресвитерианские церкви, возникшие из трудов Цвингли и Кальвина, теперь можно найти в любой части земного шара, и они насчитывают более 25 миллионов членов (на 1909 год! - Пер.) и  являются гораздо более величественным и долговечным памятником Кальвину, чем любая бронза и мрамор. Кальвин - основатель церквей и государств, и ныне церкви и народы приходят почтить его память, ибо благословенна память праведника.
Беза завершает свою "Жизнь Кальвина" следующими словами: "Будучи свидетелем его жизни в последние 16 лет, я даю верный отчет о его жизни и смерти, и теперь я могу заявить, что в нем все люди могут видеть самый прекрасный пример христианского характера, пример, который столь же легко оклеветать, сколь трудно ему подражать".

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn