ПНИ

ПНИ
Более 10 лет она откладывала поездку в психоневрологический интернат к своим знакомым по палате городской психиатрической больнице Х. и У. Молодая женщина X. жила ТАМ уже более 10 лет. У., ранее отличающейся красотой и жизнерадостностью как-то резко и неумолимо тяжело заболела, от прежней красавицы не осталось и следа, и через несколько лет существования в психиатрической больнице  Y. была лишена дееспособности и помещена в областной психоневрологический интернат.
    ......Ехала первый раз зимой, на такси, волнуясь и не зная, как ее встретят в месте, о котором ходило столько слухов. Солнечный зимний день, бескрайние поля и леса наполняли ее душу любовью к родине, и, полная очарования, она неотрывно смотрела в окно такси на голубеющий грааль неба.
      Наконец она подъехала к воротам психоневрологического интерната, нерешительно вошла в калитку. Ее белая норковая шубка жутко контрастировала с куртками жителей интерната. Многие улыбались ей, и от этой искренности ее одинокое сердце, давно покрытое льдом, плакало оттаявшей водой. У. окинула ее процветающий вид и устремила полный боли и обиды взгляд в пространство перед собой. "Спасибо, мне ничего не надо." И сколько боли, и гордости, и непрощения было в этом взгляде, что она уже никогда не смогла его забыть.
Х. встретила ее приветливо, спрашивала про город, ни на что не жаловалась, но в конце разговора губы девушки исказились и Х. отвернулась, чтобы скрыть непрошенные слезы.
Но приезжать постоянно она стала из-за Z., которая после детского дома была по болезни была переведена в психоневрологический интернал. Z. не могла запомнить, сколько ей лет, и ей писали на бумаге ее возраст. Z. обнимала ее, и восхищалась ею, и ее шубкой, и ее красотой. И уходила она, понимая, что приедет еще не раз. Женщина, сидящая на лавочке, крикнула ей матом: "Иди отсюда!" Это было честно и не обидно.
      Ездила с тех пор в гости в интернат в течении нескольких лет, пока ее капитал внезапно не поглотила инфляция, пока дом ее не пошел с молотка, а она в это время корчилась в бреду и горячке на больничной койке от серозного менингита. Она выжила, но потеряла разум...
И ее, глупо улыбающуюся, плохо одетую, привезли в тот самый интернат на дожитие. К ней подошла Z. "Фу! Ты же воняешь! Я с тобой дружить не буду"
Она продолжала улыбаться глупой улыбкой, и в уголке ее глаза блестела скупая слеза.