По тракту под конвоем волка

В конце семидесятых годов, окончив Кунгурское педучилище, я была направлена на отработку в глухомань, в лесопункт Тырым Чусовского леспромхоза. В посёлке Тырым жили лесорубы. Несмотря на глухое место, удалённое от городов и крупных посёлков,
Тырым был симпатичный,живописный посёлок. Вблизи посёлка протекала красивая лесная речка. НА всех улицах проложены деревянные тротуары. Лесорубы жили в добротных
финских домиках. В магазине имелись все необходимые продукты и товары.

   Школа была только начальная, в которой трудились мы три молодые учительницы, все после окончания Кунгурского педучилища. Вечера проводили в клубе, где собиралось много молодёжи. Мы организовывали концерты и ездили с ними по деревням и сёлам. А также проводили много других культурных мероприятий.

   На летние каникулы я уезжала домой, в Пермь. Однажды, в середине августа я
возвращалась после летнего отпуска в Тырым. Когда я добралась до села Зипуново,
от которого до Тырыма было ещё десять километров, я подошла к конторе, где
располагалось сельское начальство.Как раз в это время возле конторы должен был стоять автобус на Тырым. Подождав немного, зашла в учреждение, спросила, не знают ли они, почему нет тырымского автобуса. Мне вежливо ответили, что автобус сломался и сегодня его не будет.

   Я, конечно, огорчилась, но в молодости все неприятности воспринимаешь с
оптимизмом. И то, что придётся топать пешком десять километров, через глухой лес меня не испугало. Я подумала: тракт выстлан каменистым грунтом, грязи нет, погода
солнечная, лихих людей нет, а звери летом на людей не нападают. Дойду!

    Сумка у меня была лёгкая, настроение: всё будет хорошо! И я бодро зашагала по тырымскому тракту. По обочинам дороги было пространство, шириной, примерно, восемь метров, а далее с той и другой стороны лес. Лес был смешанный, но с преобладанием хвойных деревьев. Мне вспомнились строчки Александра Роскова про
лес:"А лес стоит такой большой, держась корнями за планету". "Хороший поэт!
Сильно сказано!"- подумала я.

   Из леса постоянно раздавались звуки: то карканье вороны, то сорочье стрекотанье, то перебранка галок, то дятел застучит мелкой дробью. Кукушка
кукукнула несколько раз и замолчала. А я подумала:"Что бы ответила кукушка на мой
вопрос,если б умела говорить?" И я представила себе наш диалог:

   -Кукушка, кукушка, скажи, сколько мне осталось жить?
   -А ты что, больная?
   -Да нет вроде.
   -Ну, значит, поживёшь ещё!
Забавно! Конечно, поживу ещё! "Пожалуй, я уже три километра прошла. Как хорошо дышится! Как легко идти!" - сказала я себе.

   Не прошло и минуты, как я услышала позади себя, справа шелест травы. Оглянулась. Большая собака или волк? А зверь уже идёт по дороге за мной, где-то
в десяти метрах от меня. Откуда тут собаке-то взяться? Я оборачиваюсь, иду пятками назад: точно волк! Смотрит прямо в глаза, а глаза злые, нахальные!

   Сердце бешено застучало. Меня затрясло от страха! Лихорадочно вспоминаю всё,что знаю о волках. Мой дедушка был заядлый охотник, знал лес и зверей,как
пять своих пальцев. Он мне говорил,что не знает ни одного случая за всю жизнь,
чтобы волки напали на человека, если только зимой, при сильном голоде. А ещё
он говорил:"Волк никогда не нападёт на поющего человека".

   Значит, волки любят, когда люди поют. Так ведь и собаки тоже любят. Я вспомнила,как наша собачка Жулька, обычная кудрявая чёрная дворняжка,умершая два года назад, любила,когда я пела. Она предпочитала грустные песни.Особенно любила песню "Там вдали за рекой". Она подвывала тонко, печально, словно плакала.

   А волк всё шёл и шёл за мной, как конвоир. А я перебираю мысленно все песни.
Думаю:"Надо запеть красивую и грустную песню, чтобы ему понравилась. Есть такая
песня! "О школьном друге":
   Мне снится сон, мой старый друг,
   уже в который раз,
   как мы с тобою входим вкруг,
   где все танцуют вальс.
   И уплывают годы вдаль,
   мы юные опять.
   И школьный старенький рояль
   всю ночь готов звучать.
   
   Пытаюсь запеть и не получается! От страха я языком ворочать не могу, как будто
язык отсидела! Но собралась всё же с духом и запела. Школьный учитель пения говорил мне, что у меня красивый альтовый голос. Теперь я втайне надеялась, что
волку понравится  моё пение и он меня не съест.

   Иду, пою, а спиной к волку повернуться не решаюсь. Спела всю песню и заметила, что волк уже как-то по-другому смотрит на меня. Хвостом, правда, не виляет,
но смотрит радостно и глаза его весело блестят.

   После этого я развернулась и уже смело запела все песни, какие знала: революционные, военные, и про мир, и про любовь. И все звери и птицы слушали наши
старые песни, и, надеюсь, одобряли. Тут были и "Синий платочек", и"Тёмная ночь",
"О смуглянке","Случайный вальс","Алёша","Как прекрасен этот мир".Я уже не разделяла грустные и весёлые песни, пела всё подряд, что знала.

   Я перепела весь репертуар Эдиты Пьехи, Аллы Пугачёвой, Олега Газманова. А
дорога-то длинная! Но, слава богу, песен хватило на весь путь.

   И вот до посёлка лесорубов осталось не более пятисот метров, а волк всё
продолжает меня конвоировать! Впереди слева показалась пологая гора, до половины заросшая травой. Но на вершине горы травы совсем не было. Такая вот лысая гора.
Вдруг волк обогнал меня слева и забрался на вершину горы. Там он чуть приподнялся всем корпусом, вскинул голову к небу и, широко раскрывая пасть, чтобы громче была его песня, завыл кларнетом: уууу!

   Я прошла уже мимо горы, понимая, что мой концерт окончен и теперь моя очередь
слушать. Пронзительный печальный вой летел мне вслед, и вторило волку многоголосое эхо. Может быть, он так прощался со мной, а, может, хотел показать мне, что волки тоже умеют петь.

   Я уже совсем близко подошла к посёлку, а волчья песня всё ещё звучала над лесом, над речкой, и, навевая тоску, уносилась в небо.