В краю непуганых фантастов

Поймите меня правильно – к писателям-фантастам я себя не отношу. Написался как-то по случаю роман-фэнтези да пара-тройка фантастических рассказов. Вот и весь мой багаж в этой области литературы. А область, надо отметить, весьма примечательная! Гарантирую, если попадёте на конвент или литературную тусовку, на которую съедутся эти самые фантасты – головная боль обеспечена! Говорю по собственному опыту. Термины непонятные, которыми так и сыпят знатоки вымышленных миров, ввергнут вас в культурный шок, а то и в тяжкие комплексы профнепригодности.
Так случилось и со мной. Хоть ко времени описываемых событий я уже закончила полугодичный курс коммерческого романа, по следам которого и написался мой роман-фэнтези, а точнее, городское фэнтези, главным героем которого я выбрала собственного мужа, а также выпустился сборник рассказов-фэнтези, который уже издали за грант в одном столичном издательстве.
Так что вопрос ехать ли не ехать на семинар писателей-фантастов, который проводился в зимней Карелии, сомнения не вызывал. Конечно же – ехать!      
Семинар назывался очень завлекательно: «Зимняя сказка Карелии» и обещал нам с мужем – избалованным солнцем и жарой жителям Средиземноморья – массу незабываемых минут северной экзотики.
Год назад на фестиваль «Петроглиф» я, как человек активный и принимающий посильное участие во многих фестивалях и конкурсах, отослала рассказ о мистических мирах Севера и Зауралья. Вот по следам этого фестиваля и вспомнил обо мне, вероятно, его основатель и руководитель – Владимир Софиенко.
Об этом интереснейшем уникальном человеке я расскажу немного попозже, а сейчас я пытаюсь дать хронологию событий, предшествующих поездке в Карелию в январе месяце в деревню Корза, что в ста двадцати километрах севернее Петрозаводска.
– Сюрприз, я готовлю для тебя сюрприз! – дурашливо напеваю я мужу, присматривая билеты на самолёт до Москвы, а затем на поезд до Петрозаводска.
Муж, у которого имеется уже достаточный опыт наших с ним экстремальных путешествий, начинает осторожно расспрашивать, что я задумала на этот раз.
– Мы летим в Карелию!
– А что такое Карелия?
– Карелия – этот такая часть России, граничащая с Северным морем. Недалеко от Финляндии. Там очень красивые места! А летом там комары. Лучше полететь зимой: лес, озёра, этно-деревни. Да, кстати, вот тут и пишут – жить мы будем в старинных деревянных домах в небольшой деревне в тайге.
Мужу эти слова ни о чём не говорят, но опасаться он начинает уже с этих первых фраз: муж всё-таки, знает, с кем дело имеет.
Затем были ещё месяца три ожидания, небольшой переписки с организаторами, суета с билетами на поезд и на самолёт.   
Были опасения, не депортируют ли нас обратно в Израиль по прилёту в Шереметьево: у нас ведь как раз вялотекущая война аэропортов. Из Израиля назад на Москву десятками отправляют потенциальных нарушителей паспортного режима. Летят россияне, и не только, по туристической визе, а затем остаются, пытаясь ухватиться за любую возможность остаться в стране. Таких случаев десятки тысяч. Вот и проверяют наши таможенники граждан России, которые вызывают сомнения, и отправляют их назад. А за это на границе с Россией заворачивают «зеркально» наших, и без объяснения причин – домой. Такая вот война аэропортов.
Я-то привыкла, часто в Москву летаю. А вот муж мой – человек чувствительный. Учил истово слова «Карелия», «деревня», «Петрозаводск», чтобы не завернули на границе. 
Да потом ещё поезда. Взяла билеты в люкс, чтобы минуть тяготы общественных туалетов в долгой двенадцатичасовой дороге. А муж всё равно скорчил рожицу. Ох, знать бы ему тогда, что эта услуга в поезде скоро, очень скоро, покажется ему царским троном, по сравнению с дыркой в доске на шестнадцатиградусном морозе в деревне!
Но обо всём по порядку. Прилетели в Шереметьево. На границе всё прошло гладко. В зале ожидания нас встречал водитель такси с табличкой. Подхватил мой чемоданишко, а я вприпрыжку с палочкой поскакала за ним. Муж следом.
Только сели в машину, я мельком взглянула на интеллигентное лицо молодого человека и дерзко предположила:
– Вот сейчас вы мне скажете, что вы – философ по образованию или теософ, или писатель.
Парень ошарашено посмотрел на меня: 
– Почему вы так решили?
– Да потому, что каждый раз в Москве водители такси, которые меня везут, оказываются из этих категорий населения. Ой, нет, вру – был ещё один концертирующий скрипач.
Парень вдруг смеётся и говорит:
– Да, угадали, учился в МГУ на философском. Теософ. Книги пишу. Дальше уже беседа понеслась без остановки до самого Ленинградского вокзала. Прощались, как лучшие друзья. Муж вздремнул на заднем сиденье. И только, когда уже подъезжали к Ленинградскому, понимающе спросил:
– Опять философ? Или писатель?   
Андрей, так звали нашего нового друга, уточнил дату обратной поездки и сказал, что встретит нас прямо у вагона.   
Ленинградский вокзал удивил нас обилием медицинских масок на лицах – из-за «китайской» эпидемии. Мы тоже надели свои средства индивидуальной защиты и притаились в зале ожидания. Кстати, могли бы пойти в зал для VIP-клиентов, у нас же были билеты в люкс-вагон, но я как-то не сообразила. 
В купе нас встретила проводница Аня – замечательная русская красавица. Кстати, ехать назад мы тоже будем с ней, на тех же местах, в том же вагоне.
Все. Поезд тронулся. Двенадцать часов заснеженных лесов, деревень, небольших городов за окном вагона. Приличная еда из ресторана, чистая приятная постель, телевизор, улыбающаяся Аня. Жизнь прекрасна!   
Утром поезд пришёл в Петрозаводск. Встречаться участники-семинаристы должны были возле вокзала на площади. Где именно, я не совсем поняла из рисунка, присланного руководителем Володей. И вот мы стоим на привокзальной площади, щуримся от летящего в лицо снега, притаптываем от мороза.
– Ну, куда теперь? – муж выглядит озадаченным.
– Погоди, я сейчас перезвоню. 
В телефоне приподнято-весёлый голос Володи Софиенко:
– С приездом, израильтяне! Через пару минут мы подъедем на белом микроавтобусе. На боку написано «Карелия». Ждите!
И вот мы уже вваливаемся с сумками и чемоданчиками в белый автобус: все двенадцать семинаристов, неизвестно откуда появившиеся на площади. Семинар начинается.   
Дорога заняла около двух часов, с небольшой остановкой в лесу у памятника военным событиям во время Отечественной войны.  Володя рассказывает историю обнаружения дзотов и землянок. 
Муж осторожно гладит снег рукой, отдёргивает руку – холодно! К этому времени уже все потихоньку привыкают, что я перевожу ему на иврит всё, о чём говорится.   
А вот и деревня: несколько домов в лесу. Самый большой, двухэтажный – это Дом писателя Володи Софиенко. Он здесь живёт, пишет, проводит семинары прозы. Наш учитель и Мастер, Дмитрий Казаков, встречает нас, семинаристов, у дома. Ура, вроде бы добрались!
Снимаем внизу обувь. Ох, как пригодились домашние тапочки, которые мы везли из дома!   
Взбираемся по крутой лестнице на второй этаж, где и будут проходить наши занятия, обеды, мероприятия все пять ближайших дней.
В доме кабинет Володи и комнаты «мальчиков» и «девочек» по четыре человека, Мастер спит в светлице. А нас с Йоськой ведут через два дома в избушку, где будем жить мы, у поварихи Светланы.   
Идём к Светлане. Снег скрипит под ногами. Мороз заметно крепчает. Входим в сени, затем в тепло натопленные комнаты. В проёме двери нас встречает Света – наша ближайшая подруга на все последующие дни. Голубые добрые глаза, приятная улыбка, вся такая чистенькая, аккуратненькая. За Светой важно выгибает спину огромный важный и пушистый кот, который попеременно будет все эти дни делить с нами постель.
– Оставляйте чемоданы, потом разберётесь! – командует Софиенко, берёт кастрюли с готовым обедом на всех и относит их в Дом писателя.
А мы бредём по снегу за ним начинать учебный процесс.
Я часто думаю и недоумеваю – как удалось Дмитрию Казакову уместить в эти пять дней такой огромный кусок обучающего материала?  Программа получилась супер-насыщенной! Мы слушали лекции, писали огромные домашние задания, потом обсуждали написанное. Для справки: уже на второй день нужно было написать рассказ по классической схеме: завязка – развитие (кульминация) – развязка на пятнадцать тысяч знаков минимум. Меньше мастер не принимал:
– Учитесь держать red-line. Будьте профессионалами.
И рассказы писались – ночами, в попытке успеть до распечатывания перед завтраком.      
Я, конечно, сильно подозреваю, что у семинаристов были домашние заготовки. Но я честно писала своё в телефоне: лэптоп мне было очень несподручно везти. А потом я пересылала это Хельге, которая обращала всё в нужный формат и отсылала на печать.   
Теперь самое время рассказать о семинаристах – молодых, талантливых, много знающих! Мне было вначале очень некомфортно из-за того, что ребята сыпали терминами, мне неизвестными: киберпанк, сеттинг и пр. и пр. Да и возрастная категория у меня иная. А ещё я обнаружила, что я, позиционирующая себя, как русскоязычный поэт и публицист, многого не понимаю по-русски, по крайней мере, из того молодёжного сленга, которым так и свиристели ребята... Короче, я напрягала рецепторы слуха, интуицию и способность к мимикрии, как только могла!
На занятиях требовалось озвучивать замечания к текстам других пишущих.  Ну, вот только представьте себе: сначала вы читаете больше десяти текстов непростого содержания (фантастические миры, атрибутика и антураж отличаются от привычных в большой степени), а затем нужно давать на всё это свои замечания. Взял текст в руки – скажи, что ты думаешь по этому поводу.   
Сначала я ещё пыжилась, пыталась что-то из себя выдавить, но день на четвёртый сдалась. Читать-то читала, а вот критических замечаний из меня уже было не выжать. Спасибо Мастеру – сделал мне скидку на возраст и на частичную утерю восприимчивости к языку за многолетнюю жизнь вдали...
А тем временем в горнице писались сказки, синопсисы, фантастика и фэнтези. Много смеха, хохота, шуток, литературных находок! Бедный мой Йоська выдерживал пару часов после завтрака и возвращался в наш домик до последующих трапез или экскурсий. Зато на экскурсиях было интересно и ему! Нам рассказывали в доме культуры деревни Эссойла, как делать обереги и лепить калитки (карельские пироги), как вести хозяйство, прясть пряжу, писать гусиными перьями и чернилами, играть в народные игры.
Йоська, лепящий пироги в фартуке, был неотразим! А я, обряженная в карельский сарафан и рубаху, стала на пару часов звездой И-нета!
А потом был нешуточный мороз и деревня Рубчойла с деревянной церковью Иоанна Крестителя и с просторными карельскими избами, чудом сохранившими многовековый уклад.
– В этой реке добывают золото. А вот рядом с этими домами проходили съемки фильма «Холодное лето пятьдесят третьего».
У мужа в глазах слёзы:
– Я сейчас умру от холода! Пальцы ног онемели...
Хватаю Володю:
– Йоська совсем замёрз, веди его погреться!
Они припускают почти бегом в эко-избу, в которой нас ждут после пешей экскурсии по деревне. Там мой неприспособленный к холодам муж попадает в заботливые руки карельских тётушек. Его растирают, усадив около обогревателя и печи, поят горячим чаем и глинтвейном. Муж спасён.
А нас в это время снимают на телекамеру операторы местного Петрозаводского телевидения для Первого канала России.
– Как вы решились на эту поездку? - оператор берёт у нас с мужем интервью.      
– Мы всегда были романтиками и ничто экстремальное нам не чуждо, – отвечаю я и с улыбкой вспоминаю наш первый день в Корзе, снегоход, переваливающийся по лесной дороге с боку на бок, свистящий ветер в лицо, вперемежку со снегом, и восторг от увиденного: мохнатые разлапистые ели в снегу, замёрзшие озёра, снежные обрывы.
– Как бы вы оценили эту поездку для себя?
– Наверное, как незабываемую, интересную, необыкновенную! Володя подсаживается и говорит:
– Это вы ещё бобра моего не пробовали!
Я не верю своим ушам:
– Как – бобра?
– Мы всегда готовим бобра в прощальный вечер. Я иду в лес, добываю мясо. Жена готовит. Сейчас жена Лена в городе, некому было заняться. Сам я еле успеваю все: и в город за продуктами, и баню каждый день топить...   
Да, была и баня: деревянная, во дворе у нашей хозяйки Светы. Она натопила её жарко, и мы зашли вовнутрь, сгорая от любопытства –неприспособленные дети цивилизации.   
Ничего, справились. Теперь знаем, как здорово после баньки обернуться тёплым тулупчиком, сунуть ноги в валенки и пробежаться в дом по хрустящему снежку.
А у Светы на столе – борщ с домашней курочкой, блины на цельном молоке, брусничный чай.
А потом – писать в телефоне домашнее задание под потрескивание поленьев в печке рядом да под похрапывание мужа в обнимку с пушистым котом... Куда только не заведёт судьба!
И вот торжественная «раздача слонов»: держу в руках сертификат об окончании курса, радуюсь и печалюсь одновременно. Радуюсь, что возвращаюсь в привычные блага цивилизации. Печалюсь, что расстаюсь с новыми друзьями, такими талантливыми, такими необыкновенными! Я приеду отведать бобра, ребята, только свистните!