Тени идут

Тени идут. Я вижу их каждое утро. Безопасные, такие похожие друг на друга тени, одинаково-серые, с одинаково - опущенными бесцветными глазами, закутанными в паутинообразные волосы. Вы видели такие тени? Пыльные, как асфальт, они сгорбленно и диковонюче струятся не отрывая мутных глаз от такой же как они серости.  Прячут, прячут глаза, боясь нарушить взглядом границу миров: нашего и своего. Какого? Самопридуманного мира  самовыбранной свободы. У них нет стыда, у них смирение. У них нет дома, у них – параллельная реальность. Их трафик начинается от мусорника, дальше по переулку в пункт приема вторсырья. Тени тянут на спинах прозрачные мешки, наполненные прозрачными пластиковыми бутылками. Возле ворот они сваливают мешки на траву, сами присаживаются на корточки и терпеливо ждут. Ждут явления, пришествия, называйте, как захочется. Может быть: прихода. К ним скоро придет Верка. Верка- королева теней. Богиня. С неизменной улыбкой анаконды на лице, Верка гремит ключами, открывает засовы на воротах. Тени шуршат и толпятся в проходе.
- Да не рыпайтесь, ждать сказала! Ждать!
- Ой, Веруньчик, Веруньчик, набавь денежку на стаканчик!
Верка  принимает, сортирует, взвешивает, прикрикивая и пошучивая, не замечая грязи, ржавчены и пыли, гордо указуя перстом, казня и милуя копеечкой, повелевая в своем царстве рабоподобными субстанциями, верящими в свою абсолютную свободу.
- Ну, ладно, набавлю. Не ужритесь только.
- Ой, спасибо, Веруньчик. Дай тебе Бог всего.
А у Верки и так все есть. Верке нравится ее работа. У нее есть муж Тосик. Нацепив цветные шорты и подхватив подмышку пушистую собачку, вальяжно прогуливается Тосик по переулку. Руки у Тосика мягкие, белые, рожа не довольная.  Он ненавидит Верку. Брезгует. Тосик тоже тень. Только в шортах.
Получив от Верки денежку и сменяв ее на алкоголь, Тосик вместе со всеми поспешит влить в себя все, что относится к жидкости и раствориться в своем самопридуманном мире самовыбранной свободы. Какой свободы? Свободы струится каждое утро к пункту приема вторсырья, боясь нарушить взглядом границу миров: нашего и своего. Очень тонкую для каждого из нас границу расчеловечивания в тень.