Обида

    Сегодня многие представители юмористической сцены жалуются на то, что им просто невозможно работать, так как на них все обижаются. Позиция довольно странная, ибо в большинстве своём их юмор и строится на желании кого-то унизить или что-то высмеять. И, как правило, чем резонансней шутка, тем наиболее уязвимую и больную тему она затрагивает. Юмористы это знают и этим, в общем-то, и пользуются, так как главное, чего они хотят — это слава! Но затем, когда эта слава к ним приходит, и вместе со смехом одних приходит ненависть других, они вдруг удивляются и начинают кричать о свободе слова и толерантности. Что было бы вполне логичным в стране, где сами юмористы ведут себя толерантно, не говоря уж об обществе, которое они веселят слабоинтеллектуальными ксенофобскими шутками, сравнивающих всех непохожих на них с пресловутыми геями, о которых они знают чуть меньше, чем ничего, либо попросту смешивая с грязью любые непонятные им же убеждения или образ жизни, не забывая пнуть тех, кого они не считают способными ответить (порой, кстати, ошибочно). 

   Понятное дело, что популярные комики не могут представлять из себя слишком уж высокоинтеллектуальных личностей, так как юмор, требующий отклик у большинства, не может быть построен на чём-то запредельно высоколобом. Умеренный интеллигентный стёб может вызвать лишь ироничную улыбку и, лишь в очень крайних случаях, полноценный смех, связанный большей частью с ситуацией «мы спешим посмеяться, дабы не заплакать». Такой юмор не может быть слишком уж популярен, и, как правило, те, кто его практикуют, юмористами не являются. Это могут быть художники, режиссёры, писатели, философы, создающие то, что, в общем-то, не преследует целью кого-то рассмешить. Но, поскольку широкая публика всегда, скорее, воспримет нечто незамысловатое, такое творчество большой, не то что популярностью, но и известностью не пользуется. Однако лавры эдаких властителей дум отчего-то не дают покоя не только популярным юмористам, но и их публике. И, строго говоря, именно эти люди и являются властителями тех самых дум большинства, не являясь именно теми, кем бы они хотели себя видеть. То есть, владея толпой, они хотели бы мнить себя именно теми самыми высоколобыми эстетами, ровно как и толпа никогда не признается себе же в своей ограниченности. И поскольку эти вещи не совместимы, то и толпа, и её интеллектуальные вожди делают ровно то, что и делает их толпой — заявляют, как тот червяк: «А прелесть полёта — она в падении...» То есть они попросту отрицают саму пользу и возможность высоты полёта мысли за пределами своего мирка, продолжая высмеивать и это. И впоследствии, когда какой-нибудь популярный комик возомнит себя философом, толком не прочитав ни одного философского трактата (не говоря уже о религиозных), толпа, которая только что смеялась над его незамысловатыми шутками, точно так же начнёт воспринимать себя элитой, напрочь отрицая инакомыслие не только как нечто, возможно, более достоверное, но и вообще возможное. То есть если ты, к примеру, не придерживаешься даже банальной пищевой диеты, тебя заподозрят не только в снобизме, а во всё той же нетрадиционной сексуальной ориентации. При этом те, кто будут вас обвинять, даже не задумаются о бессмысленности своих обвинений и нападок. Ведь когда один из ведущих комедиантов страны уравнивает вегетарианцев с геями, в противовес традиционному застолью, он не задумывается о том, что он прежде всего говорит о своём же начальнике, если воспринимать понятие гей (которое он, конечно, употребил в максимально неприглядной форме), в изначально заложенном в нём смысле. Ведь гей — это человек с минимальным понятием об ответственности. Грубо говоря, тот, кто ведёт разгульный образ жизни, не желая себя обременять ничем. Эдакий открытый ницшеанец, если такое, конечно, возможно. В общем, человек, ставящий во главу угла лишь гедонизм и собственное я. Иными словами, гей — не равно гомосексуалист. Особенно сейчас, когда те, кого приписывают к гей-культуре, начинают заводить отношения, усыновлять детей и требовать законных актов, дабы укрепить половые. Но, увы, само понятие «гей» крепко слилось с гомосексуальностью в понимании масс или, вернее, наоборот — всех гомосексуалистов автоматически приписывают к геям, забывая о том, что это слово вообще-то означает. Ибо одним из самых знаменитых геев в истории можно считать того же Наполеона, который уж точно был ницшеанцем, или, скажем, Казанову вкупе с маркизом де Садом. Были ли они гомосексуальны? Очевидно, что в большинстве своём — нет. Однако сейчас именно гомосексуализм, будучи действительно девиантным, с точки зрения физиологии, явлением, считается чем-то аномальным и в понимании социума. Однако в социальном смысле ничего аномального в нём нет, так как порождён он гендерными стереотипами, а не попыткой некоторых индивидов перебороть свою природу и Природу вообще. Напротив, эти личности стараются следовать своей природе, не приемлющей те стереотипы, которые навязаны ей узкомыслящим обществом. Ведь традиционно баба — это хозяйка, а мужик — добытчик и т. д. Соответственно, всегда были женщины, не желающие быть домохозяйками, ровно как и мужчины, не считающие мачизм и как раз-таки гейское поведение своим приоритетом в жизни. И далеко не все чувственные натуры требовали внимания того же пола, а, скорее, наоборот, что проявилось в глэм-роке восьмидесятых и девяностых, когда накрашенные и тощие, как едва вступившие в половую зрелость девицы, рокеры, исполняя слащавые песенки, достойные современной попсы, перетрахали больше девиц, нежели брутальные киноидолы. Что можно сказать и о тех же женоподобных классиках рока из семидесятых, с их высокой поэзией и философией. Все они были любителями женского пола и, безусловно, геями в исконном понимании этого слова. И, напротив, как оказалось, некоторые звёзды боевиков и исполнители попсы были теми, кто вовсе не нуждался в женских ласках, а куда более тяготел к объятиям либо таких же брутальных парней, либо более утончённых представителей своего же пола. То есть если бы не стереотипы (в том числе, пресловутый культ молодости, ровно как и мудрости, и богатства), то такого понятия как гомосексуализм могло не быть вовсе. Но такое явление как гей культура и её главная идея от библейского «веселись юноша в юности своей», либо современного «живи быстро, умри молодым», не могло не привести к подростковым проблемам человечества, в лице того же ницшеанства во всех сферах культуры и политики. Росту гедонистически ориентированных настроений, в силу упрощения быта и усложнения условий труда, требующих всё большей квалификации, а, соответственно, устранению от по-настоящему интеллектуального досуга в пользу лёгких развлечений. Ведь кому охота после довольно изматывающего трудового дня пытаться ещё и разобраться во вселенских проблемах бытия. Куда проще выслушать нечто утрированное и упрощённое от псевдоучёных и горе-философов, вторящим им, воспевая всё тот же гедонизм и материализм, спасаясь, разумеется, суррогатными духовными практиками, граничащими с шаманизмом и не мешающим всё той же ницшеанской идее сверхчеловека, и, соответственно, фашизму.  А также прочим радостям, которыми питают толпу властители мира сего, насмехаясь над теми, кто их выдвигает в лидеры. Что в бледной манере повторяют и комедианты, порой, искренне возмущаясь и удивляясь тому, как их потом наказывают те, кто, благодаря посеянному ими же раздору, продолжают разделять и властвовать, опираясь на плоды трудов всё тех же фашиствующих комиков и пропагандистов, разделяющих народ на ненавидящие и презирающие друг друга группки обиженных. Одни обижены тем, что на них обиделись, другие продолжают глумиться над теми, кто не отвечает либо в силу кротости, либо настоящей силы. Что не является противоречием, ибо, как известно, кроткие унаследуют Землю...