Шепот волны. 14 Татьяна Дума

14

 Мое представление об истории нашей семьи растаяло. Оно так мало имело отношения к реальным событиям, что не очень удивительно, впрочем. Моя жизнь началась в Советском Союзе, юность пришлась на перестройку. На самое ее начало. А, как их теперь называют – бандитские девяностые, с их беспределом, прошлись катком по нашей семье. Меня вынесло в Англию не по своей воле. Я уезжал по студенческому обмену. Никогда в моей голове не было планов покинуть Родину, я не мечтал о жизни в Европе или Америке. Странно, но это было именно так. Мои родители, известные ученые, много времени проводили в командировках. Возможно, заморские страны стали для меня символом разлуки с ними и не вызывали восторженных мыслей. Не знаю. Но судьба распорядилась именно так.
 
 Я сижу, спустя многие годы, впервые приехав уже в Россию, на балконе, в доме своего детства. В годы моей вынужденной эмиграции я просто запретил себе вспоминать о чем-либо из прошлой жизни. В противном случае, шансов выжить у меня практически не было.
 Мне и сейчас не до конца  понятен мой порыв вернуться сюда, пусть и на несколько дней, воспользовавшись паузой в переговорах, на которые я приехал.

 Листы отрывного календаря, которые я по неосторожности рассыпал, дневник Ольги Александровны, который я обнаружил в ящике ее стола и собственные воспоминания. Они хлынули мощным потоком, как при прорыве плотины. Запрет на воспоминания был нарушен. Возможно, став взрослым, откладывать поиск ответов на заглушенные и отправленные на окраины сознания вопросы, было уже невозможно. Собственно, я хотел соединить свою жизнь, сделать ее не ущербно – усеченной, а полноценной. Мне так не хватало этого все годы.

 Да, я был успешен по западным меркам. Весьма успешен, если говорить о выходце из Союза. Знание языков, которое дала мне Ольга Александровна, оказало решающее значение, особенно, в первые годы.  Оно помогло мне не раствориться в потоке себе подобных, по разным причинам, оказавшимися вдали от Родины и всеми силами, старающимися от нее отречься.  Для меня знание языков позволило сохранить свой внутренний мир, хотя и законсервировав его до поры. Мне удалось сохранить особый статус, ни к кому не примкнув. Я не был одинок, у меня был свой круг общения. Только он был легким и поверхностным. Друзей у меня не было, да и не могло быть в тех условиях,  но были приятели по разным поводам.

 Я сварил кофе, захотелось спокойно обобщить то, что я уже понял, прежде чем двинуться дальше. На примере нашей семьи хорошо просматривалась история страны. От царской России до  России сегодняшней.  Я  был причастен к ней через жизненные истории моих родных. История страны во многом определяла их личные истории, их победы и поражения, годы страданий и годы счастья. Было все, чего было больше - я не возьмусь взвешивать.

Я почти ничего не знаю о своих родственниках со стороны отца. Мне удалось узнать основное. Семья Коганов из красивого дома у моря – не посторонние, просто однофамильцы, как объясняла мне Леля. Там жили родители моего отца. Они не приняли его решение жениться на моей матери. И меня не приняли. Разрыв произошел окончательно. Они отказались от отца и от нас с мамой.

 С маминой историей хотя и было много неясного, но кое-то стало проясняться. Ее родители были детдомовцами, из бывших, как их называли. Остались лишь обрывки воспоминаний, не дающие возможности что-то определить. Они имели способности к наукам и получили направление на дальнейшее обучение. В детском доме к ним пришла первая любовь, признаться в которой они так и не решились, разъехавшись на учебу в разные города. Спустя годы судьба свела их в поезде. После окончания академии он ехал принимать командование кораблем. Она возвращалась после курсов повышения квалификации. Одна ночь в купе. Они были вдвоем. Вот и все, что им досталось. Только утром бабушка узнала, что он женат. Это исключило для нее возможность дальнейших отношений, о которых он просил ее. Но у ночи было продолжение – родилась моя мама – Евгения.

 Бабушка стала директором школы. У нее оказалось больное сердце,  она рано умерла, успев попросить не отдавать дочь в детский дом, а отдать ее молодой учительнице Ольге Александровне под опеку. Так моя мама стала жить у Лели.
В поселке никто не знал об отце моей мамы, его никто не видел. Но она узнала от матери, незадолго до ее смерти, его имя. Узнала и то, что он не отказывался от нее, он просто не знал о ее существовании. Бабушка знала о нем из газет, дед стал адмиралом.
Оказалось, что разрозненные фрагменты стали складываться. Кое-что стало проясняться.