Улучшение породы

        Пожалуй, впервые в жизни я пожалел его.
             -   Сволочь! – бормотал он. – Сука! Так царапаться!
             -   Ладно, оставь, - сказал я. - Подумай лучше, что мы делать будем.
         Он потёр расцарапанную в кровь щёку:
             -   Я не могу думать, пока не выпью чего-нибудь.
         Я не подозревал, что дело обстоит так плохо. Мы и раньше с ним выпивали, он и раньше недолюбливал свою жену, но такого ещё не было. Видать, слишком много чего стряслось с ним за эти десять или сколько там лет.
         Я не держал дома спиртного: просто никогда не было столько денег, чтобы приобрести про запас.
             -   Хорошо, - сказал я. - Пойду куплю что-нибудь.
         Мы не виделись после того, как он получил квартиру в одном из микрорайонов и пригласил меня на новоселье. Там были и другие наши одноклассники, но я почему-то вынес с того вечера  не совсем приятные ощущения: возможно потому, что на новоселье не пришла Лена, в которую я тогда был безнадёжно влюблён. Позже он уехал в Россию, о нём ничего не было слышно, и вот - этот неожиданный визит.
         Покупая в магазине водку я думал о том, что он всегда был лидером в нашем классе, во всяком случае, одним из тех, к чьему мнению прислушивались и чей авторитет был незыблем.
             -   Понимаешь, - говорил он, когда мы выпили по первой рюмке. - Она была такой невзрачной, маленькой, смуглой. Увидел я её в церкви: она молилась, вокруг горели свечи, рядом, на проспекте развевались кизиловые знамёна... помнишь ведь, какое это было время: единая, независимая, христианская Грузия!
             -   Ну и что? - мне была неприятна его исповедь
             -   В общем, я проникся к ней состраданием и жалостью. И вот она - награда за любовь.
         Я навострил уши:
             -   Награда? Ты хотел, чтобы тебя носили на руках за твоё самопожертвование?
             -   Не  в  этом  дело. Самопожертвование  здесь  ни  при  чём.  Просто  когда у  женщины  нет  внешних, так сказать, данных, она должна компенсировать это чем-нибудь другим.
             -   Разве тебя кто-нибудь заставлял на ней жениться? Мне абсолютно не нравится соседка с восьмого этажа, а я не нравлюсь ей, но мы не мешаем друг другу, потому что живём врозь. Куда же ты смотрел раньше?
             -   Я не смотрел, я пил. А когда отрезвел, оказалось, что она ждёт ребёнка.
             -   Но ребёнок-то от тебя? Чего же ты полез к ней в постель, если не любил?
             -   Я же говорю, что это была не любовь, а, скорее, жалость. После свадьбы она превратилась в настоящую неврастеничку, а её родственнички, раньше такие милые и любезные, стали полны упрёков и претензий. Я этого не вынесу.
             -   Разойдись - и дело с концом. Найдёшь себе кого-нибудь ещё с упрёками и претензиями: каждая женщина, так или иначе, считает, что дарит мужчине величайшее счастье на земле и вправе требовать от него кое-чего взамен.
         Он кивнул:
             -   Наверное, ты прав, но я не могу разойтись: квартира оформлена на неё, зарабатывает она гораздо больше меня... один я не продержусь на плаву.
             -   Какой же выход? Тяжело жить с женщиной, которую ненавидишь. А что говорят твои родственники?
             -   Они говорят, что мною воспользовались, как племенным быком, и теперь я никому не нужен.
             -   Интересная мысль. Но ты же пьёшь, не работаешь, а если работаешь, то получаешь крохи. Так кто же оказался на высоте: статный красавец - ты, или твоя невзрачная, но хорошо зарабатывающая супруга?
             -   Я её убью, - сказал он, сжимая кулаки.
             -   Не стоит. Хватит с тебя и одного убийства.
             -   Убийства? Кого же я убил?
             -   Себя, - ответил я, разливая остатки водки.