Счастливой быть

    – Оля, я буду звонить. А как  вернусь из плавания, обязательно приеду,  –  держа её  пальцы  в своих   тёплых  ладонях,  торопливо  говорил Андрей.

     –Ты всё-таки  собираешься в море?..   Андрей,  ведь с  тобой  может случиться…   побыл бы дома с  годик,  подлечился,  отдохнул. Рыбалка… лес…  Сам говорил, что с удовольствием   посидел бы с удочкой на берегу таёжной  реки.   И  получишь  ли  ты  разрешение? 

     – Уже не впервой.  Мы ходим под флагом  другой страны, и там свои законы. Лишь бы бумажка была, а как ты её получил, их не волнует.  Есть  притча, Оленька.  Один   мужик говорит другому:  «Не боишься идти в плавание,  ведь ты не здоров и можешь там  умереть». Тот  отвечает: «Твой отец в кровати умер. Не боишься ложиться  в постель?»  – Так что...  какая разница  – где умирать,  да  и не смогу я  иначе.  На берегу меня  лишь на неделю-две хватает.  Но к тебе я приеду, – улыбаясь, – не скучай, милая. – Ольга  лишь  кивала,  понимая, что не приедет.

    – Не приезжай.  Я не смогу тебя  встретить, быть с тобой.  Дома  надо  что-то выдумывать, оправдываться,  лгать.  У меня не получится…
    – Почему ты так говоришь?– Отстранив   от себя, заглядывает   в глаза. – Хорошо…  предлагаю  встретиться  в «нейтральных  водах», – улыбаясь, –  можно в Хабаровске. Так даже лучше.  Там твои  подружки  и тебе ехать  не  так  далеко.

   … До отправления  поезда  осталось  две  минуты.  «Заходите, заходите», – торопит  отъезжающих  проводница.
      Ольга вошла в вагон и, стоя у окна, махала рукой  Андрею.  Он   что-то говорил, говорил, но  почти  ничего не было слышно, лишь по губам поняла: «Я люблю тебя».   Поезд тронулся,  Андрей, послав  воздушный поцелуй, ещё какое-то время шёл рядом  с  составом.
     Скорый  поезд «Владивосток –  Москва»   увозил  Ольгу  далеко,  далеко от Андрея:  от его нежных рук,  его голоса,  припозднившейся  любви.

    Стемнело. Прислонившись  лбом к стеклу,   продолжала  стоять в проходе.  При свете  сигнальных фонарей  мелькали  столбы,   деревья;   станции,  разъезды,–   в них тоже живут люди – работают,  любят. У всех свои заботы. Каждый счастлив или несчастлив по-своему. 
    Любопытная Луна торопится за  составом  следом,   бесцеремонно  заглядывая в  каждое  купе  вагона.  Колёса отстукивают такт:  тук… тук;  тук… тук…  и сердце  Ольгино  бьётся в унисон.  Всё  хорошее  осталось позади:  добрые,  ласковые  глаза,  танцы и караоке, экскурсии во Владивосток,   на остров  «Русский»,  весёлая   толстушка  Женька, сентиментальная  Наталья  и…  конечно,  море!.. 

         Резкий   гудок  локомотива  возвращал   приятные  мысли  к    действительности.  Навстречу  спешило то, что на короткое время было забыто:  проблемы и  ложь.  Каждодневное  враньё:   «Мы ждём тебя к ужину. Где ты так долго?»   
     «Это что?..  допрос?» – уходит в свою комнату и ложится спать.  А сейчас мне безразлично, где  и  с кем  ты! А это  противное «потом»! Что ни спроси, что ни скажи,– один ответ: «ПОТОМ».  Жить, любить… быть счастливой…  потом? А я хочу   СЕЙЧАС!  И жить,  и любить, и радоваться  жизни! Слёзы, как из переполненной чаши, выплеснулись через край.

      Вошла  в  купе и,  не раздеваясь, легла в прохладную, влажную  постель – отвернулась к стенке,  утирая   слёзы  руками.  «Это всё, что осталось от него – тонкий  запах сигарет и  мужского парфюма», которые скоро исчезнут, останутся только воспоминания.   И снова  мысли  вернулись  в санаторий.    Познакомились на караоке.  По просьбе ведущей представился:  из Находки, капитан  дальнего  плавания.   Вечер  танцевали,  допоздна  бродили  по берегу   и много  болтали,   любуясь   золотистой  лунной  дорожкой  на  чернильной  глади  воды.  Волны,  накатывая  на берег, рокотали   о  чём-то  таинственном,  не выдавая  свои  секреты  мне. Я думаю, они понятны были капитану.
      Утомившись  шагать  по   остывшему  к ночи  песку,  садились в лодку, оставленную кем-то на берегу.  Влажный,  тёплый  ветерок  укутывал  всё  живое  пледом  безмятежности  и наслаждения.

      Знакомясь,  удивил его  хмурый  вид  и  синие  глаза.   Стройный. Дублёная  кожа  рук и лица  будто  пропитана   солнечным  светом  и солёным  ветром.   Длинные чёрные волосы на половину седые. Причём  резко очерчена граница цвета.    Чем-то озабочен, часто погружается в себя,  о чём-то думает,  почти не выпуская сигарету из рук.

      «Только  смелым  покоряются  моря», –  вспомнив слова песни, представила его на мостике. Тридцать  пять  лет отдано морю?!  Да  он – «ИХТИАНДР»,  что в переводе – «Я другой».   Он обручён с морской волной и ей он верен – ей одной.  Будучи в  плавании,  перенёс  инфаркт.  В шторм    волна    смыла  с палубы    матроса.  Искали,  освещая  волны  прожектором,   и  ночь,   и  утро  –  не  нашли.  По прибытии  во Владивосток  попал в госпиталь,  а  сейчас – реабилитация в санатории.

   – Стация «Угольная».  Стоянка  поезда  тридцать минут. – Ольга  решила выйти.  На перроне  суетятся пассажиры и провожающие: сумки… чемоданы… баулы… разноцветные  зонты;  шум… гам;  запах угля  и  копоти.  Под ногами  во всю длину состава небрежно раскиданы мокрые  шланги – идёт заправка  титанов  водой.  Многочисленные  весёлые  фонтанчики  дырявых  труб  норовят обрызгать  пассажиров  и  провожающих.  Они же не обращают на это «безобразие» никакого  внимания,   лишь  торопливо  поглядывают  на номера   вагонов.
 
     Нежданным  был  тёплый,  летний  дождь.   В лужах, словно в зеркалах, отражался  свет вокзальных фонарей. 
    «Я обожаю тебя, дождь!  И сейчас ты очень  даже  кстати!» – запрокинув  голову,  подставив  лицо крупным  каплям,  по-детски  шмыгая  носом,  Ольга  плакала и улыбалась  одновременно.  «Я люблю!.. Я люблю его, и сердце моё  грустит  и радуется!  Может,  мы встретимся когда-нибудь.  Я очень  этого хочу!»  – Дождь  и слёзы  ласково  омывали  счастливое  лицо  женщины.

      Передали  отправление  поезда.   Оля, не торопясь,  уже  последняя   поднялась в тамбур.
       — Ой! Вы же совсем  мокрая! – удивилась  проводница.
       — Ничего…  Я  сейчас переоденусь.

       В купе  пожилая  женщина  устраивалась  на  соседней полке.   Поздоровались,  познакомились. Разговаривать не хотелось. - Извините,  Мария  Ивановна,  я очень  устала,  буду  спать.
      - Да, да…  переодевайтесь, Оля, я  выйду. Спокойной ночи.
Ольге  хотелось  остаться  наедине  со своими  мыслями.   Укладываясь в подсохшую  постель,  подумала:   «Руки  мыть  не буду, они пахнут любимым."
    А  вопрос:  «Как  дальше  жить?»  –  повис  во  времени  и  в  пространстве.
    Хочу быть счастливой! –  Во  сне она  была   вместе  с Андреем.