Мартовский бал на крыше

Мартовский бал на крыше

Деревянные настенные часы на консоле начали шипеть, собираясь отбить полдень. Антон давно уже наблюдал за юрким маятником, лениво двигая головой вправо-влево. Когда он был ещё моложе, маятник казался ему жутко интересным и вожделенным, вроде мышки в коридоре – теперь то он знал, что не каждая мышка бывает настоящей, что уж говорить о маятнике, бесполезно бегающим за стеклом.
Тарас лазил в интернете и шевелил пышными усами.
- Кисок смотришь? – оторвался от маятника Антон и перебрался на кожаную кушетку поближе к графу.
- Не суди по себе! – беззлобно парировал Тарас. – Кстати, знаешь, что я вычитал? 10 марта совпадают именины Тараса и Антона.
- Да ладно! Правда, что ли?
- На, посмотри!
Антон заглянул в экран компьютера и присвистнул:
- Ничего себе! Вот здорово! Давай отпразднуем?!
- Позовём соседей…
- Граф, не смеши! Чего я буду с ними по-немецки мяукать! Позовём всех своих друзей!
- Но это толпа котов, порой очень шумная!
- Вот и хорошо!
- Но где мы всех разместим?
- На крыше!
Граф недоумевающе  выкатил ореховые глазищи:
- На какой крыше? На нашей?
- Ну, вот ещё!
Шевалье забегал по комнате, нетерпеливо поддавая белой лапкой всё, что попадалось по пути. А это были мышки, обрывки верёвочек, скомканные фантики. Словом всё, что вызывает у кота игривое настроение. Но Антону сейчас было не до игры, у него буйно заработала мысль. У Антона это случалось не так часто, поэтому он в этот момент фонтанирующей фантазии приходил в полное возбуждение.
- Зачем рисковать своей крышей? Всё-таки это будет стадо котов разных размеров! Вокруг достаточно соседских крыш!
- Но почему на крыше?
- Граф! Ну, включи, наконец, свою логику! Март месяц, полная луна – куда стремятся помыслы нормальных котов?
- Бинго! – закричал Тарас. – Ты прав, братец! Конечно же, март месяц, время кошачьих свадеб и разводов, время романтики, любви и рыцарских турниров!
- Ну, насчет рыцарских турниров не знаю, а хвосты кое-кому из соседей я бы пооткручивал!
- Фи, шевалье, что за жаргон!
- Оставь, граф, не до этого!
- Маман будем привлекать к организации? – деловито поинтересовался граф, складывая в черепаховый футлярчик свой компьютерный лорнет.
 О, у настоящего графа должно быть много лорнетов: в театр, на прогулку рассматривать пестики-тычинки, в библиотеку. А у современных графов обязательны лорнеты для телевизора и компьютера. Время, знаете ли, не сидит на месте! Оно бежит, безжалостно расталкивая задними копытами ненужные предметы, привычки и привязанности… Граф замечтался, откинулся на диване, романтично выстроил лапки в хобу и собрался почистить пёрышки на самом мечтательном месте. Но Антон резко вырвал графа из мечтательного настроения.
- Бери, граф, карандаш, - почти кричал он от возбуждения. – И пиши список! Да какое там пиши! Сразу звони и сразу в четыре лапы!
- Я спросил вас, шевалье, будем ли привлекать маман к организации бала. Что за дурная привычка не отвечать на поставленный вопрос!
- Не, не будем! Она всё испортит! Женщины - особы нервные, а потому ненадёжные! Мы оставим её для прикрытия. Тут её бойцовские качества хорошо подойдут.
- Как-то ты потребительски относишься к маман, - тихо промурчал Тарас, но углубляться в эту тему не стал.
Антон умел увлечь. Прыти у него было через край. Вскоре граф звонил и отвечал на звонки на все четыре лапы, как и требовал Антон. Сумасшедшее это изобретение – кошачий телефон. Тарас в своё время заказал мобилки для всех лап. Сегодня, идя в ногу со временем, он вмонтировал смартфон и андроид. Не дёшево, нет, но очень практично.
Звонки трещали, не переставая. Тарас только и успевал прикладывать лапы к ушам и отвечать. Тут главное, не перепутать, какую лапу куда сунуть, иначе не включится звук! Вписывая всё новых и новых гостей в списки, он только головой качал: сумасшедшая это была идея, пригласить всех друзей из инстаграма. А ведь еще и место подготовить для парковки, поляны для котолётов, стойла для казацких лошадей друга Басё из Новосибирска… Нет, мы не ошиблись! Разве вы не знаете Басё, смелого атамана новосибирских казаков, мастера джигитовки, любителя аэропланов и космолётов? И он прибудет не один, а с целой кавалькадой таких же! Любо, Басё, любо! Где казаки, там скучно не бывает! Антон довольно потирал лапы, получив смс от Басё. Ведь ему, Антону, на казацком кругу была вручена грамота с вензелями, что он самый настоящий, пусть и заочный, швейцарский казак! О, он уже видит, как смело вольтижирует в строю товарищей с пиками в лапах. Держись, заграница!
И вот этот день пришел! Ближе к вечеру с помощью местных деревенских котов устлали соседские крыши коврами, пледами, подстилками, кроватными покрывалами, вязаными шалями – что кому удалось стащить из дома. В буфете на плоской крыше две худые соседские кошки, получившие хлебное место в обмен на право использовать их крышу, распаковывали картонные коробки со спиртным, мешки с кошачьими хрустиками из Германии и Польши, всякие разные деликатесы, новинки сезона. Украсили сие святое место две худосочные пальмы маман из разряда «жалко выкинуть».
У подъезда то и дело шаркали шины авто и цокали копыта лошадей. Но там руководил Антоха. Он не забыл надеть казацкую папаху и привесить сбоку шашку. Да и то правда, бал ведь был его задумкой, ему и принимать основную массу гостей. Но кроме папахи именинник был во фраке с рыжими подпалинами. Такая же рыжая подпалина венчала белые фрачные лосины под самым хвостом. Ну, конечно, граф, тонкий знаток и ценитель моды, обратил внимание упрямого братца на несоответствие стилей и эпох в его наряде! Они даже чуть не подрались, демократично обсуждая возникшую проблему. Антон уже размахнулся было, чтобы высказать последний аргумент. Но Тарас вовремя ретировался и презрительно фыркнул: «Делай, как хочешь!» И стороны разошлись со своими мнениями восвояси. Теперь Антон был доволен и горд, перебирал передними лапками пушистую белую манишку и тихо подмявкивал от переизбытка чувств. Он регулировал поток гостей, распределяя малые потоки на соседнюю крышу, где был развернут полевой буфет и буфетчицы уже повязали кружевные передники и чепцы, или же на большую крышу сельского совета, который, в данном случае к своему несчастью, располагался в шаговой близости. Как, впрочем, и церковная крыша со шпилем.
Радостная и нарядная толпа котов и кошек всех мастей разливалась по всем черепичным крышам соседских домов. Мягкие сумерки дружелюбно укутывали крыши ночным туманом, в котором вяз непрерывный шум шаркающих лап. Но луна, обязательный атрибут мартовских кошачьих гастролей, уже просовывала сквозь ночные облака свой золотой рог.
Оркестр на крыше сельского совета настраивал басы, а с другого конца крыши застенчиво распевались флейты. Так как усатые дамы предпочли шпильки, танцпол пришлось срочно покрывать большим настенным ковром. Но бетонные блоки гаражей, где уже выкручивали пальцы рэперы, оставили неприкрытыми. Модерн, что вы хотите! Там публика собиралась продвинутая, в рванных штанах и босиком.
Граф наслаждался атмосферой бала, шарканьем мягких лапок танцующих по рубероиду крыши, прикрытому ковром, и уже намеревался сам пригласить прелестницу Нюшу из С-Петербурга. Но в это время на крышу грузно спрыгнул с дерева серый пушистый кот, чей хвост строго удерживал позицию «держи пистолетом». С достоинством оглядевшись, он протянул мощные лапы и помог сойти своей спутнице, рыжей красавице Глаше из Краснодара.
«Вуаля, - игриво подумал Тарас. – Старый кот борозды не портит!» И поклонился учтиво, приподняв цилиндр. Генерал - а это, конечно же, был отставной генерал ВДВ Мурчик Мариупольский – лихо приложил лапу к ушам, отсалютовав европейскому родственнику браво, но без перебора: знай, мол, наших, сами с усами. Глаша кокетливо оглянулась и помахала лапкой, потом что-то страстно пошептала своему кавалеру. Он кивнул, подставил лапу бубликом и они устремились к буфету. Судя по запахам, там было весьма интересно. Тарас пожал плечами, закинул длинный конец белого шарфика назад и устремился к Нюше.
Танцевать он любил. А кто не любит танцевать? Особенно до танцев охочи те, кто танцевать совсем не умеют. Но граф умел. Он обхватил обомлевшую от неожиданного счастья Нюшу и ринулся в польку, рискуя потерять цилиндр. Нюша охала и ахала, увлекаемая умелой лапой графа, подкидывая проворными задними лапками все четыре пышные юбки костюма испанской гранды. Иногда она наступала графу Тарасу на лапы, но тот только пофыркивал в усы и счастливо сопел. Он снова был вдруг молод, полон сил и желаний!
В буфете тем временем разожгли гриль и выложили на огонь сосиски. Пока те пузырились тонкой кожицей, темнели и шкварчали, на их запах подтянулись местные коты. Это вызвало некоторое недовольство и напряженность.
- Халявщики! – тенором крикнул полосатый кот Степан из Удмуртии. – Вам тут не привыкать мясо жрать, а мы и по воскресеньям не видим!
Окружившие воинственного Стёпика коты и кошки (а все они были названные братья и сёстры, потому что семья из Удмуртии была многодетная, хотя и без материнского капитала) одобрительно заурчали и зашипели. Их строго поддержали земляки из всего волжского региона.
Швейцарцы начали огрызаться, когда их попытались отпихнуть из очереди. Какой-то худой спортивный кот в бейсболке, громко выругавшись по-немецки, неловко пихнул тяжелого флегматичного Махоню из Мурома. Тот завалился на Стёпика и сразу надул упитанные британские щёки. И. словно ожидая этого, громко подвыл рыжий хулиганистый Марио из Краснодарского края:
- Русских бьют!
- Наших бьют! Махач заказывали?! – заволновался чеченский кот Коля из Грозного, тоже по совпадению рыжий, и привычно схватил ножик со столика, позабыв в суматохе, что он пластмассовый.
Коты из далёкой России, радостно подвывая и колотя хвостами, потянулись к буфету, окружая перепуганных иностранцев и укрепляя в них непрошибаемую уверенность, что агрессивнее русских есть только русские.
- Бей америкосов! Ур-ра! – заорал белый лохматый кот с разными глазами.
- Где, где американцы? Их же тут нет!
- Всё равно бей! – пробасил разноглазый Вася, давно раздраженный тем, что очередь к пиву двигалась медленно, а он был в самом её конце. Дома, в Барнауле, очередь за пивом, особенно по утрам, пробегает молниеносно!
Драка эскалировала. Полетели первые стулья, завизжал местный тонкохвостый Отто, которого удмуртские пацаны ухватили за уши! «В торец его, в торец!» - исступленно визжала Кысяндра Питерская, известная хулиганка и фанатка группы Ленинград. Сам Вася работал кулаками молча, но когда получил когтистую ответку по морде, завопил:
- В морду не лапай! Это фасад!
Молча мутузили кого не попадя и братья Гаврюша и Дизель из Вологды. Их сестричка Ума тихо вскрикивала и била пластиковой тарелкой по швейцарским мордам. Слаженное у ребят трио, чувствуется практика и полное взаимопонимание. Надо сказать, что на запах драки бросились в основном коты из далеких российских просторов, которые вначале не совсем уютно чувствовали себя посредине Европы. А так всё нормалёк, вроде как дома! А вот питерские и московские коты поспешили дистанцироваться. Чего уж говорить про украинских! Эти чувствовали себя вообще здесь, в Европе, одной лапой дома.
Словом, махач на крыше получился изрядный!
И только Мурчик Мариупольский стоял к баталии широкой спиной в сером пушистом мундире и сохранял спокойствие. Во-первых, он был с дамой. Во-вторых, он в этот момент, наконец-то, делал заказ. А это святой момент, и все это знают! И только получив в лапы поднос и торжественно сопроводив Глашу в укромное местечко под пальму, Мурчик грозно обернулся. В этот самый момент пластиковая тарелка с размазанной горчицей накрыла генеральскую морду. И приклеилась. Мявкнув, генерал содрал тарелку, на всякий случай обнюхал и даже лизнул, но тут же яростно отбросил и заорал дурным генеральским голосом:
- Смир-р-рно! Во фрунт, бродяги! В ружьё!
Глаша ойкнула, прикрыв лапками ушки узнаваемым на всех континентах женским жестом «неужели это вы, я вас не слышу», но тут же передумала и кинулась вытирать усы своего кавалера от неприятной коричневой жижи. Поцеловав ей лапку, генерал бросился в гущу дерущихся и стал раздавать громкие оплеухи направо и налево. Мурчик был боевой генерал, прошел не одну кампанию и имел сто двадцать пять прыжков с парашютом! Поэтому его повторный рык «смирно!» возымел своё действие. Все коты мужского полу немедленно вытянулись по стойке, даже швейцарцы.
- В чем дело? – начал разбирательство генерал.
- Они жрут наши колбаски, - отрапортовал Гаврюша, тоже, заметьте, рыжий.
- Вы их привезли с собой?
- Не, зачем! Мы по приглашению!
- Значит, в гостях! А где это видано, чтобы гости первыми хозяевам репу чистили?
- Всяко бывает, - философски заметил Вася.
- Кто начал бой?
- А кто же теперь разберёт!
- Кто первый высказал претензию?
- Я! – шагнул вперёд Стёпик! Не по-пацански это, прятаться за спинами товарищей. Стёпика подобрали когда-то на улице, и он все эти правила знал наизусть.
- Откуда, боец?
- Малая Пурга, Удмуртия!
- Понятно!
Мурчик повернулся к буфетчицам:
- Бойцу выделить харч вне очереди!
Одна из буфетчиц, самая худая и некрасивая, высокомерно бросила:
- Это не справедлив! Он, как это по-руськи, зачиншик!
- Бабам слово не давали! – выставил белую лохматую грудь вперёд Вася. – Сидишь на кастрюле и не вякай!
- Мы не баба! Мы европейский женщин! Мы вообще феминистин!
- Чего? Скажите ещё, что вы радужные! – рванул шкуру на груди Вася.
- А что, что это такое? – дернула молоденькая Ума Дизеля за лапу. Тот отмахнулся:
- Нас это не касается! Это европейские примочки!
Буфетчица покрасивее хихикнула:
- Нет, так далеко мы еще не зашли! Но в свободном обществе, развиваясь свободно..
Генерал грозно посмотрел на Васю, но повернулся с упрёками к буфетчицам:
- Молчать! Развели здесь очередь, понимаешь! Народ приехал голодный, разгоряченный, творческий! Немедленно обслужить! И этому в первую очередь! Именно потому, что он зачинщик. Значит, самый голодный!
Получив свою сосиску и проследив, чтобы всё его семейство не обделили, Стёпик с наслаждением впился в сочное белое мясо. Но швейцарская сосиска оказалась больше голода. Завернув остаток в газетный обрывок с малопургинскими новостями и засунув в карман, Стёпик благодушно посмотрел по сторонам: теперь ему хотелось общаться. И общаться не абы с кем, а именно с тем, кому только что драл морду. Русская душа потёмки! Вот Стёпик и подсел к Отто и миролюбиво спросил:
- Ты, это.. не серчай больно! И того…  как вы здесь, сердешные, живёте?
Отто испуганно запихал остатки сосиски за щеки и прочавкал:
- По-руськи не понимай!
- Оно и понятно, болезный, куда тебе такие усилия! Так, может, чеколдыкнем за знакомство?
Жест Стёпика был интернациональный, Отто понял от души идущее предложение. Но по своей немецкой натуре решил включить дурака:
- Я не пить!
Стёпик ласково обнял Отто:
- Так и мы не пить! Мы только праздновать! Яшка, сгоняй за четвертинкой у меня в рюкзаке.
Первая стопка прошла молча, вторая быстро и тепло, а после третьей Отто размяк и затянул знакомую от деда песню:
- Вольга-Вольга, мат роднаяяя!
Когда братание приобрело необратимый процесс, и прибежавшие на драку новосибирские казачьи коты разочарованно потянулись на соседнюю крышу, Мурчик вернулся к даме под пальму.
- Глашенька! Простите ради всех святых мурзиков!
- Ну, что вы, что вы, мой генерал! Вы были так мужественны!
Глаша обтерла серый мундир от ненужных на такой репутации пятен и застенчиво сказала:
- Вы так много в своей жизни всего видели и пережили!!
Мурчик распушил усы и начал…
Но здесь мы эту парочку оставим и поспешим к другим гостям.
На главной крыше звучала неумирающая классика! Пары кружились в ритме вальса, развевая роскошные наряды ухоженных кошечек с обязательным лапикюром. Антошка вслед за названным братом пронёсся в вальсе пару кругов, сбиваясь  с такта, чем вызвал неудовольствие Грэси, его невесты из-под С-Петербурга. Прибыв сюда под присмотром своей маменьки Маруси, так как её бриллианты в ушах и на шее превосходили в своей стоимости все дома в этой заносчивой округе, она хотела блистать, заметая шифоновым подолом конфетные обёртки с ковра. Но жених вальцором оказался никудышним, придавал ускорение не в связи с музыкой, а потому что гонялся по залу, тягая за собой партнершу, за элегантным рыжим мейнкуном  Лексом из Новороссийска, буквально на лапах носящего маленькую воспитанницу Фросю.
- Шевалье, угомонитесь, вы красавчик, но не мейнкун! Пусть себе танцуют, чего вы за ними гоняетесь? – прошептала Грэся, сделав, несмотря на все усилия Антона, очень изящное па ловкими лапками в розовых туфельках.
- Любовь моя, просто кружиться - это скучно! Я сяду им на хвост, и мы могли бы немного поболтать!
- Смотрите, дорогой, как изящно ведёт по кругу свою партнершу граф!
- Грэся, звезда моего сердца, а можно без графа? А то я приревную!
- А можно, наконец, снять шашку и выпустить из лап пику? Вы не находите, что это немного чересчур?
- Любимая, ты просто встала не с той лапки! Куда же я без шашки и пики, я ведь выбранный казак сибирского круга! И Басё, наш атаман, здесь!
- Вы меня закружили! Я хочу оранжад!
Антоша приставил невесту к стенке, где она начала усиленно обмахиваться кружевным веером, и рысью побежал по диагонали в буфет. Но по дороге придержал расплясавшегося Тараса за фалду фрака:
- Граф, по -родственному, потанцуй с Грэсей, я смотаюсь в буфет за прохладительными напитками, а потом протащусь по всем крышам, нет ли где шухера!
- С удовольствием!
Граф поспешил к Грэсе, чтобы прикрыть молодого шалопая, который до зевоты не любил классику.
А Антоха уже прыгал на рэперной крыше. Но шашка тут была явно не к месту, смущая продвинутых рэперов своими размерами. Вспомнив, что Тарас против рэпа, Антон побежал на соседнюю крышу. Здесь, на небольшом помосте, имитирующем сцену, стоял концертный рояль, прикупленный местным сельсоветом в более тучные 80-е, но простоявшем последние годы в дальнем углу за неимением сносного пианиста. И вот пришел звёздный час и для этого инструмента. Его очистили от пыли и вытащили на крышу, а вокруг расставили стулья и скамейки. Публика подобралась здесь как на подбор, вся разодетая и надушенная. За роялем, изящно откинув с табурета длиннющие стрижиные фалды концертного фрака кот Тихон, модный концертмейстер. Он аккомпонировал Клёпочке, известной в узких кругах профсоюзной деятельнице Клеопатре Павловне. Придерживая лапкой ноты у самого носа, Клеопатра Павловна пела камерным и очень приятным голоском о любви и розах! Импровизированный зал внимал пению, закатив глаза и подвывая, потому что Клеопатра Павловна была кошка во всех смыслах уважаемая и распределяла профсоюзные путёвки. Похлопав лапами так громко, чтобы все обернулись, а Клёпа ещё раз поклонилась, Антон перебрался на остроконечную крышу протестантской церкви. Здесь собрались монастырские коты всех вероисповеданий и затеяли громкий диспут, есть ли бог на небе. Приняв резолюцию, что бог везде и в каждом, коты на все голоса и языки затянули «Алиллуйа».  Антон спрыгнул на лужайку возле церкви. Здесь собрались кошки-мамочки с колясками и играющим по всем кустам многочисленным потомством. Отдельной группой стояли с колясками, так сказать, кормящие папы. Пока их жены зарабатывали на семью, домашние мужья страстно обсуждали новые детские корма и последние новости футбола. Антоша поспешил в темноту, откуда слышалось лошадиное ржание и громкие крики: «Любо! Любо!».
На дальней поляне уже вовсю шла вольная вольтижировка, Всем заправляли новосибирские коты во главе с черно-белым кругломордым котом с пышными усами. «Басё!» - крикнул радостно Антон. Басё, а это и был атаман сибирского казачьего круга, махнул лапой и все бешено мчавшиеся по кругу коты вскинули пики и громко заорали:
- Любо! Имениннику многие лета!
Стая ворон с гвалтом взмыла в ночное небо на соседнем кладбище, потревоженная бравыми криками усатых казаков.
- Брат, вот тебе конь! Становись в строй!
И мечта Антона сбылась! Он скакал на вороном жеребце в конном строю, взмахивал пикой, и кричал во всю глотку: «Любо, братцы, любо!» А потом махал длинной казацкой шашкой и ловко рубил головы первым одуванам. В какой-то момент Антон повернул морду на крики многочисленных зрителей и сердце его радостно забилось: в первом ряду стоял граф в цилиндре,и на его лапу опиралась восхищенная Грэся. Граф по обыкновению вытаращил глаза, раздумывая, восхищаться ему братом или возмутиться тем, что он оставил Грэсю. Но сама Антошкина невеста радостно и громко визжала от избытка чувств:
- Это мой жених! Видите? В папахе и фраке с рыжими подпалинами! У него ещё самая длинная пика и чудная шашка! Сейчас так в Сибири принято – фрак, папаха и шашка на фрачных лосинах! Сами вы безвкусица и ничего не понимаете! Это мой жених!
Тут и Тарас вальяжно кивнул на вопросительные взгляды семьи персидских котов  из Турции:
- Да-да, это новый тренд!
В буфете тем временем гора пустых коробок от алкоголя и целлофановых упаковок от сосисек приняла весьма внушительные размеры, соперничая с горой Монблан, визиткой Швейцарии, и угрожая посыпаться вниз на клумбу с нежными ростками. Разгоряченные гости фланировали между буфетом и всеми точками весеннего бала. Тихие разговоры переросли в крики, радостные приветствия, весенние завывания. Начались любовные кошачьи интриги и разборки.
- А где маман? Довольно шумно, но я её не наблюдаю! – спросил тихо Тарас Антона, когда они встретились на карнизе собственной крыши и с гордостью наблюдали кошачий мейнстрим посреди деревни.
- Я подсыпал ей кошачьей мяты в чай вчера вечером! Она спит!
В это время распахнулись окна в гостинице возле сельского совета и какой-то гость, конечно немец, закричал испуганно:
- Хальт! Хальт! Так много котов!
Ему вторил испанец со второго этажа, срочно вспоминая все немецкие слова, которые он знал:
- Аллора! Хенде хох! Гитлер капут!
Но это только добавило веселья! Когда с одного из подоконников полетел вниз горшок с геранью, работник гостиницы не стал больше испытывать судьбу и бросился к телефону, набирая привычные цифры 117. А это был номер полицейского «горячего» телефона!
- Ма-а-у! Ма-а-у! – бесновались местные и приезжие хулиганы, разгоняя веселье в опасный тупик! И вскоре где-то вдалеке послышался характерный сигнал «уи-уи».
Тарас подвигал быстро ушами, тотчас оценил обстановку и толкнул веселящегося брата:
- Шевалье! Антон! Уводи наших! Полиция!
Антон тут же заорал как резанный:
- Братцы! Полиция! Уходим к лесу! Или котопортируйтесь! Кто не спрячется, я не виноват!
Толпа с радостной яростью завыла! Волгари с запредельной скоростью кинулись к буфету, расхватывая сосиски и питьё. Отто бежал за Стёпиком и слёзно умолял забрать его с собой, в Россию. Стёпик крутил пальцем у виска, типа: дурак, что ли? Но Вася, захватив коробку пива, махнул лапой:
- Да пусть идёт! У нас там как раз всем паспорта раздают!
Стёпик развёл лапами:
- Ну, раз так, давай, камарад! Бери колбасы побольше, пойла у нас полно!
Уже на подступах к деревне замелькали голубые полицейские маячки:
- Уходим! Уходим! На Лысую гору! В тартарары!
Хлопали ставни окон. Старая швейцарка махала веником и кричала:
- Mein Gott! Katzen! Katzen! Ich hasse Katzen!
- Чего она орёт? Кошек ненавидит? Ну и дура!
Внезапно в деревне всё стихло. Полицейские бело-красные машины осторожно, заливая все впереди светом фар, выехали на брусчатку площади перед гостиницей. Захлопали двери машин. Служивые в темно-синих униформах гурьбой зашли в гостиницу. Встревоженные гости толпились внизу, но в ответ на строгие вопросы могли только разводить руками: вокруг было тихо и безлюдно. И темно! Потому что луна ушла вместе с котами в дальний лес продолжать весеннее бесчинство. Какие коты? Где коты? Полицейские пошли по соседним домам с расспросами. В дверь маман звонили долго. Наконец она появилась в кружевном ночном капоре и строго спросила:
- Вам чего? Что? Мои котики давно спят, потому что воспитанные!
Она гордо поправила капор и возмущенно захлопнула перед носом полицейских дверь. Но укладываясь спать, погрозила пальцем Антону, известному хулигану. Любимый Тарасик безмятежно подхрапывал, растянувшись на подушке.
Не солоно хлебавши, уехали полицейские. Деревня снова оцепенела в тишине и тысячелетнем покое. Луна робко выглянула из-за белеющего в нежном предрассветье облака, прощально скользнула прозрачными лучами по обрывкам разноцветного конфетти и грустно покатилась за горизонт. Так и не уснувшая швейцарская старуха подслеповато щурилась в окно, прикрытое ставнями и никак не могла ответить на мучающий её вопрос: а что это было? И было ли что-нибудь вообще? И почему так быстро проходит жизнь, не оставляя в памяти практически ничего, только жалкие обрывки воспоминаний…