Казаки 1. Двор

           Всколыхнулся, взволновался православный тихий Дон,
           И послушно отозвался на призыв свободы он.
                Гимн Всевеликого войска Донского 1918 года.

В самом центре крупного областного города Черкасск-на-Дону, именно располагался, большой квартал жилых домов, ограниченный улицами Ленина, Горького, Советской и Пролетарской. Здания, построенные в разное время, разной этажности, возвышались по периметру огромного прямоугольника. Их всех соединяли разнокалиберные заборы, «усиленные» со стороны двора высокими декоративными кустами. Это делало внутреннее пространство, для жителей гигантского двора, обособленным и даже сугубо своим. Они же себе и придумали название «дворяне», которое как бы напрашивалось само собой.

Двор, давно обжитый многими поколениями, в полной мере соответствовал определению «развитой инфраструктуры». Действительно, на его территории находился детский сад, не огороженный никакими заборами. В одном из домов располагалась школа-восьмилетка. В некоторых других жилых постройках, на первых этажах давно существовали продуктовые и промтоварные магазины, своими витринами и входами смотрящие на улицу. Были во дворе и детские площадки с традиционными песочницами, качелями, горками, турниками, лестницами, шведскими стенками. Для взрослых спортивные площадки для волейбола и минифутбола, которые зимой превращались в каток. Не было забыто и старшее поколение с их любимыми городками и беседками для игры в домино и шахматы. Для подростков в подвалах больших домов оборудованы и оснащены спортивными снарядами секции тяжёлой атлетики, бокса и самбо. Не обойдены вниманием и всезнающие старушки – на крытом крыльце каждого дома удобные скамейки со спинкой. Для них же, а по вечерам и для влюблённых, существовал небольшой сквер с фонтаном посередине, да цветочной клумбой. Вокруг которых стояли лавочки уютно заросшие декоративными кустами.

Всё это вместе взятое порождало у жителей квартала некую общность, выражающуюся в почти братско-сестринских отношениях. Все знали друг друга в лицо, большинство и по именам. Старшее поколение обращалось между собой уважительно, по отчеству: «Семёныч, Иваныч, Петрович». Младшие к старшим вообще по родственному: «дядя Саша, тётя Маня, деда Вова». Да и родословную друг друга многие знали. Объяснялось это просто: несколько поколений дворовых соседей постоянно были взаимно на виду. Видимо по этой же причине и конфликты между ними почти не происходили, а если и бывали, то весь двор принимал чью-то праведную сторону, а виновник недоразумения долго чувствовал себя изгоем, и как правило прилюдно извинялся.

Весь двор-квартал, все его жители с самого рождения ощущали полную самодостаточность общения, как по возрасту, так и по интересам. Из-за чего на своей территории чужаков не жаловали. Как-то повадились выпивохи, после отоваривания в гастрономе, пристраиваться во дворе для трапезы с возлияниями. Несколько раз выпроваживали их всем миром, да так, что полгорода узнали о том, что к «дворянам» соваться не следует. Да и сами «дворяне» редко выходили в свободное время в город, только если на работу. Общение с соседями и организованный досуг во дворе их вполне устраивали. Мало того, каждый гордился своей дворовой кастой «дворян». Роднило ещё дворовой люд и равное социальное положение. Не было в их среде директоров крупных заводов, секретарей горкомов и академиков. Ни за кем не приезжали по утрам чёрные волги, чтобы отвезти на работу. Объяснялось это малой комфортностью и престижностью жилья, половина жителей которого ютилась ещё в коммуналках.

Наболевшие вопроса быта и бытия решали сходом, в хорошую погоду проводимом на спортивной площадке, а в плохую – в актовом зале школы. Конечно школьный зал не мог вместить всех желающих, поэтому от каждого дома выделялся актив в 15-20 человек. Решение собрания, подтверждённое голосованием, хоть и не имело никакой юридической силы, выполнялось неукоснительно, и в бумажном варианте вывешивалось в центре двора на специальном застеклённом стенде. Эти же решения, подкреплённые списком подписей всего двора, при необходимости могли направляться и  в Управление коммунального хозяйства Горсовета, где к ним относились должным образом – серьёзно и с пониманием.

Тут нужно добавить, что за порядком во дворе следили два дворника: Кеша и Стёпа, для которых указания дворового казачьего схода были несравненно выше постановлений УКХ города. Был во дворе и свой участковый милиционер в чине старшего лейтенанта, опорный пункт которого находился тут же, на первом этаже одного из домов. Звали молодого участкового Дима Громов, но все обращались к нему уважительно «Старшой». Бедный Дима постоянно изнывал от безделья, так как ничего криминального в среде его «подданных» не происходило, даже административных правонарушений. Мало того, он тоже решения схода принимал за истину в последней инстанции и ревностно следил за их выполнением.

Такие порядки были во дворе, как говорили старики, испокон веков, но на самом деле сформировались они лишь в середине тридцатых годах, когда казаки перестали признаваться властями «эксплуататорским классом». Была ещё одна веха в жизни двора, которая вознесла его статус на ещё большую высоту. Лет десять назад с военной службы, а точнее из Афганистана, вернулся потомственный «дворянин» Василий Иванович Курков. В составе 40-й армии он командовал Отдельным мотострелковым батальоном, был тяжело ранен и по состоянию здоровья уволен в запас второй категории в звании подполковника. Надо отметить, что под названием «Отдельный мотострелковый батальон» в Афгане шифровались диверсионно-разведывательные формирования спецназа ГРУ ГШ. Эти части составляли лишь менее 10% от численности сухопутных войск армии, но выполняли более половины всей боевой работы, причём неся потери значительно меньшие, чем в обычных войсках.
 
До появления Куркова, председателем общих собраний-сходов двора избирался директор школы Мягков Савелий Игнатьевич. Это в основном из-за уважения к его профессии и наличия у него некоторых организаторских способностей. Но он весьма тяготился этим доверием, так как по характеру вполне соответствовал своей фамилии. Он то и предложил на этот почётный, но хлопотный пост подполковника запаса. К тому же отважился посоветовать дворовые собрания переименовать в поселковый казачий сход, а их председателя переименовать в старшину. А ещё лучше в почётного атамана с двухгодичной каденцией.

Весь двор, прекрасно зная Куркова, которого за глаза называли «наш Чапай», принял предложение восторженным «любо». Боевой офицер, командир, с ранением и высокими государственными наградами - это именно та личность которая нужна для возрождения казачьих традиций. Ведь в каждой семье имеются старинные фотографии, трёх-четырёх поколений давности, на которых изображены предки в форме Войска Донского. Да каждая запечатлённая персона овеяна героическими легендами Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Особенно ценились фотографии казаков в конном строю, а ещё больше служивших в лейб-гвардии Атаманском полку, любовно называемых «атаманцы».

Своё новое, по большей степени общественное назначение, Курков воспринял серьёзно, впрочем как и всё, что касалось обязательств за доверенных ему людей и ответственности перед ними. Особенно когда эти люди сводились в боевую единицу, а иных казачьих формирований он и не представлял. Поэтому на сходе поблагодарил соседей за доверие, но предупредил, что отныне их двор спящим царством не будет, а он сделает всё, чтобы каждый казак соответствовал своему высокому сословию.
 
Для начала, посоветовавшись с Мягковым, собрал в школе актив, на который пригласил и Совет старейшин. Люди были настроены как всегда мирно – погутарить и разойтись, но не тут-то было. Все получили конкретные задачи, основной из которых была подробная перепись дворового населения. Вторая по важности задача – оборудование в одном из бомбоубежищ квартала поселкового штаба, оснащение его связью и другими элементами жизнедеятельности.  Другим было поручено установить дружественные связи с Историко-этнографическим музеем, конезаводом «Дончак», стрельбищем ДОСААФ, и ... как ни странно с Областным обществом охотников. Сам атаман известил присутствующих , что на неделю отбывает с женой Еленой в Москву, по финансовой надобности. На время своего отсутствия назначил  Мягкова  исполняющим обязанности атамана.

Вернулся из Москвы Курков довольным, проверил выполнение своих наказов, сделал разнос не особо радивым и занялся регистрацией общественной организации «Казачий круг», в Уставе которой красной нитью проходило: « ... возрождение и развитие духовно-культурных основ Донского казачества ...». Но ни слова не было про милитаризацию организации. Через месяц организация была зарегистрирована, к этому времени была закончена и перепись населения двора. Перепись выявила более четырёхсот мужчин годных по здоровью для военной службы в возрасте от 18 до 40 лет. Половина из них проявила желание служить в свободное от работы время в формируемой в рамках «Казачьего круга» Первой Донской добровольческой казачьей сотне. Остальные обещали всемерное содействие. Содействовать выразили желание и многие женщины.

Общественная организация, как юридическое лицо, открыла  в «Промсвязьбанке» расчётный счёт, на который жена атамана Елена положила обалденную сумму в виде беспроцентного и неограниченного по времени кредита. Ближайшее окружение Куркова было очень удивлено таким поступком, но сам атаман объяснять его не спешил. Зато приподъездно-лавочные старушки знали всё. Дело в том, что атаманова жена, зрелая белокурая красавица Елена происходила из старинного московского рода интеллигентов. От родителей ей досталась просторная четырёхкомнатная квартира в центре Москвы, внутри Бульварного кольца. Василий Иванович убедил жену продать квартиру, а деньги вложить в ОО «Казачий круг». Убеждение основалось на том, что ежели Бог не дал им детей, то пусть ОО и будет их детищем. Так утверждали казачки-патриархини дворового мира, и видимо были правы.

Вильнюс, 10 февраля 2020 года.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2020/02/10/1143