Казаки 3. Сотня

На следующий день Курков вызвал в штаб своих заместителей, всех взводных и обоих вахмистров:
 
- Господа казаки! Время подготовительно-организационных мероприятий, когда можно было расслабиться, закончилось. Начинаем серьёзную учебно-боевую работу, для того, чтобы наше, пока во многом условное подразделение, превратилось в настоящую боевую единицу. Итак первое: есаул Давыдов составляет расписание занятий всех взводов. В текущем месяце будем изучать Общевоинские уставы: внутренней службы, дисциплинарный, гарнизонной и караульной службы, строевой. Не забудем и про занятия строевой подготовкой на плацу. Там же изучение оружия и приёмы с ним. Подъесаулу Епифанову дать свои предложения для включению в расписание тем занятий   по патриотическо-воспитательной работе и самому проводить их. Не забыть и про физическую подготовку. Для чего подъесаулу Звереву организовать оборудование спортивного городка и полосы препятствий. Срок – неделя.  Взводным отработать с личным составом прибытие к штабу по тревоге и выстраивание сотни в линию взводных колонн. Особое внимание уделить экипировке: обмундирование, оружие и «тревожный» вещмешок. Со следующего месяца начнутся занятия на конезаводе по конно-сабельному делу, поэтому вахмистру Крюкову подготовить программу занятий и согласовать её с директором завода Анной Майбородой. Тогда же начнётся и огневая подготовка на стрельбищах ДОСААФ. Но сначала всё оружие надо пристрелять. Для этого вахмистру Бухвостову сформировать группу из пяти лучших стрелков. Все планы, расписания и программы мне на утверждение. Выполнять!

Семь казачьих офицеров и два вахмистра, одетые в новую с иголочку форму ошарашенно таращились на атамана. Им нравилось всё – форма, лампасы, погоны, звания, но тут ... оказывается надо служить, да ещё как! Наконец осмелился спросить есаул Давыдов:

- А когда проводить занятия? Народ же работает.
- Невыездное обучение, то есть на территории гарнизона, по простым дням в вечернее время по два полнокровных часа. Выездное - по выходным, по четыре часа, или в один выходной восемь часов. И это первых полгода, пока не появятся навыки. Потом количество учебных часов сократим вдвое. Далее. Предвижу, что будет отсев из слабаков и лодырей. Но у нас список желающих стать строевым казаком – на два новых взвода тянет! Вот ими и будем заменять хлюпиков. А фамилии выбывших в назидание вывешивать на гарнизонной доске объявлений в центре квартала. Отныне наш квартал – наш гарнизон, поэтому на входах с каждой улицы вывесить таблички с надписью: «Посторонним вход воспрещён. Территория Первой казачьей сотни Войска Донского».

Потекли первые недели и месяцы войскового обучения. Военная наука поначалу давалась с трудом. Сразу начали появляться отказники. Но после того, как фотографии первых из них вывесили на гарнизонной доске объявлений под рубрикой: «Они не вынесли тягот и лишений войсковой казачьей службы», количество отказников резко сократилось. Зато заметно увеличился список желающих пополнить ряды строевых казаков. Впору было комплектовать ещё три взвода.
 
У гражданских жителей двора-квартала появилось любимое занятие: лицезреть занятия по строевой, физической подготовке, преодолению полосы препятствий и приёмов с оружием, особенно с шашкой. Собравшиеся старики, дети и женщины громко обсуждали каждое движение своих родственников и знакомых. А те уж старались вовсю. Особой популярностью у тех и других пользовались «Приёмы шашкой в спешенном строю», команды: «Шашки – вон!», «Слушай, на кра-УЛ!», «Шашки на пле-ЧО!», «Шашки в нож-НЫ!». Каждое движение у зрителей сопровождалось или одобрительным гулом: «Даёшь, казак!», или осуждающим свистом.

Ещё больший интерес у нестроевых граждан вызывали рассказы казаков, после прохождения ими занятий по боевой стрельбе и верховой езде – конной подготовке. Тут уж у слушателей аж слюнки текли от зависти. Даже прошли слухи, что в один из ближайших выходных, первый взвод верхами появится на гарнизонной территории. Для этого освободили от машин внутреннее подъездное кольцо и даже подремонтировали проезжую часть. Ожидание оправдалось.

В субботу утром, со стороны улицы Пролетарской послышался цокот множества копыт. На территории гарнизона показался строй всадников в колонну по четыре. На сорока рыже-золотых красавцах донцах гордо восседали сорок лихих казаков в новенькой полевой форме. Краснели лампасы, скрипели кожаные портупеи, солидно позвякивали шашки о левое стремя, воинственно выглядывали из-за спин карабины, лихо топорщились из-под фуражек, заломленных набекрень, вихрастые чубы, алели погоны. Впереди, на гнедом жеребце, сверкая золотыми погонами хорунжего, командир первого взвода, бабский любимец и щёголь Толик Пухов. Кавалькаду встречал сам атаман на изумительной  красоты жеребце-ахалтекинце изабелловой масти. В парадном васильковом мундире и со всеми наградами на широкой груди. Рядом оркестр из восьми духовых инструментов и двух барабанов бодро грянул марш «Донцы-молодцы». Колонна всадников трижды прошлась по внутреннему периметру двора сначала шагом, потом рысью, и наконец галопом, пока не скрылась за въездными воротами.
 
Свидетелями этого изумительного по красоте, мощи и даже духовности действа были не только местные «дворяне». Во двор понабились и жители окрестных кварталов и улиц, каждый из них пытался доказать соседу, что он тоже настоящий казак.  Опять стихийно начали появляться столы с закуской, а уж спиртное лилось рекой. Все хотели обязательно чокнуться и выпить с атаманом, а дети и женщины пытались накормить его красавца-коня Мушкетёра пирожными, а кто-то и тортом.  Уже через час после начала пира,  два подъесаула утащили Куркова под микитки домой. Его непокрытая голова безвольно болталась на груди. Их всех «конвоировала» жена атамана Елена. Не намного отстала с возлияниями и директор конезавода Анна Павловна. По такому праздничному поводу она согласилась оставить коня Мушкетёра ночевать во дворе. Потом громогласно утверждала, что её муж наконец-то стал настоящим казаком и всё пыталась поцеловать его в ... лычки погона урядника. Но самым пьяным оказался тот, кто должен был следить за порядком – участковый ментовской старлей Громов. Дима навзничь лежал под деревом, раскинув руки и ноги, и во всё горло орал, что он тоже самый настоящий донской казак, хоть и родом не с Дона. После каждого такого утверждения грязно матерился, пускал слезу и начинал всё сначала.

Кто первым отрубился, тот первым и очухался. Полночи Василий Иванович пил капустный рассол, а как только рассвело, отправился обозревать свои гарнизонные владения. Осмотрев местность пришёл к выводу, что она ничем не отличается от картины Васнецова «После побоища Игоря Святославовича с половцами». Второе дыхание вчерашнему пиру видимо придали казаки первого взвода, вернувшиеся с конезавода. Их наверняка встречали как национальных героев. А вот сдали ли они карабины в ружейку, это вопрос. Курков с тяжёлым сердцем направился к упомянутому объекту. Карабины оказались на своих местах-гнёздах, а вот караул в лице двух казаков, дружно спал на лавках в обнимку со своими шашками. Вокруг просматривались остатки еды и пустые бутылки.

Вильнюс, 10 февраля 2020 года.
Окончание следует: http://www.proza.ru/2020/02/10/1249