Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Глава 18

            Глава 18.    Февральская буржуазная революция (Мартовский переворот).   
               Временный Комитет Государственной Думы. Апрельские Тезисы.
      
    Пред-история событий: Началась первая мировая война из-за конфликта на Балканах, убийство наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 года.

 
    В полночь 18 июля, через три недели после покушения, в Санкт-Петербурге германский посол вручил русскому министру иностранных дел Сергею Сазонову ультиматум, всё было уже подготовлено заранее. Российская империя снова оказалась в состоянии войны, на этот раз последней.


            В августе 1915 года, император Николай II отстранил от командования российской армией великого князя Николая Николаевича и занял этот пост сам, уехал в Ставку, в Могилёв. Император решил выйти из-под влияния императрицы Александры Фёдоровны и камарильи, которая её окружала, Григорий Распутин и компания. Кабинет министров запротестовал, увещевал царя, «отъезд в Ставку Вашего Величества грозит крайнему разрушению России, Вам и династии Вашей, тяжелыми последствиями». Николай II потерял контроль над ходом событий, отдал столицу враждующим и продажным группировкам из окружения императорского двора. Этой ситуацией не замедлили воспользоваться силы враждебные России, стремившиеся к свержению самодержавия.


        В Санкт-Петербурге, продолжал свою, успешно начавшуюся, карьеру Александр Керенский. Он окончил юридический факультет Петербургского университета в 1904 году, с удовольствием брался за политические и уголовные процессы, их сопровождавшие. Особенной симпатией у него пользовались революционеры и бунтари, которых он регулярно защищал в судах.


        По ходу дела Керенский выработал не только ораторские приемы, но и стал входить в образ. Внешний вид Александра Керенского создала его жена Ольга Львовна Барановская.  Александр женился в 1904 году, Ольга Барановская, ставшая его супругой, была из числа «прогрессивно мыслящих барышень». Происходила не из бедной семьи, внучка знаменитого академика-китаеведа Васильева и дочь полковника Генерального штаба, девушка была завидной партией. Но её родители не дали согласия на брак, считая партию с Керенским мезальянсом для приличной барышни. Тем не менее, влюблённые обвенчались и провели медовый месяц в имении деда Ольги.


       Хотя Керенский и пользовался успехом у женщин, но красавцем его было назвать никак нельзя. Его внешность портил чрезмерно большой пористый нос, грушей нависавший над верхней губой. Волосы тоже подкачали, прямые и редкие, прилипали ко лбу. Ольга Львовна посоветовала мужу стричься под «бобрик». От этого волосы стали выглядеть более густыми, они торчали вверх, не прилипали ко лбу и открывали высокий лоб, создавая образ высокоумного интеллектуала, а не человека с похмелья. С тех пор, до самой старости, Керенский остался верен этой прическе, «бобриком».


      Еще одна характерная деталь внешнего облика Керенского, он брил «по-актерски» лицо. В то время, практически все мужчины России носили густые бороды и усы, бритое лицо сразу обращало на себя внимание. Керенский в гимназические годы часто участвовал в любительских спектаклях, где научился мимике, он любил закатывать глаза и кривить рот в иронической усмешке.  Став адвокатом, он очень активно использовал эти приемы.


    В декабре 1904 года он стал помощником присяжного поверенного Николая Оппеля. Участвовал в комитете помощи жертвам «Красного Воскресения» 9 января 1905 года, созданном объединением адвокатов.

    
        С декабря 1905 года по июнь 1906 года, Керенский содержался под следствием в «Крестах», по подозрению в принадлежности к боевой организации эсеров. По суду был оправдан.


       В 1912 году молодой адвокат Александр Керенский в возрасте 31 год был приглашен возглавить «Общественную комиссию» при Государственной Думе, которая расследовала события на Ленском золотодобывающем прииске в Сибири. Этот год стал стартовым для политической биографии Александра Керенского, в Департаменте полиции на него завели досье.


     Керенский защищал «террористов» в судах, зарабатывал на этом хорошие деньги. Дружеские и соседские отношения с семьёй Ульяновых по Симбирску, стали приносить свои «плоды». Политические процессы, стали любимым занятием Александра Керенского.


         Среди коллег Керенского был молодой петербургский адвокат Соколов. Он был всего на несколько лет старше Александра, но уже успел создать себе имя, участвуя в политических процессах. Был конец октября 1906 года, когда Соколов попросил Керенского заменить его на суде в Ревеле, ныне Таллин. Он сообщил, что срочно выезжает в Кронштадт, где должно состояться слушание по делу о восстании на крейсере «Память Азова», но в этот же самый день, 30 октября, в Ревеле, начинается процесс по делу группы местных крестьян, разграбивших имение помещика-барона.

 
          Крестьяне-арендаторы действительно были виновны в разграблении имения и помещичьего дома, но за свое преступление они уже были наказаны, и наказаны жестоко. Хозяин имения вызвал для наведения порядка карательную команду, которая и устроила прямо на месте бессудную расправу. Схваченные крестьяне были безжалостно выпороты, а зачинщики, или точнее те, кто был назначен крестьянским «миром» на эту роль, позже были отданы под суд.


           Керенский построил защиту на том, что перед судом предстали не реальные виновники, а случайные лица, к тому же уже понесшие наказание. Ситуация была почти беспроигрышная, обвинение апеллировало к букве закона, а защита играла на эмоциях. Разжалобить присяжных было несложно даже такому неопытному адвокату, каким в ту пору был Александр Керенский. В результате большинство обвиняемых были полностью оправданы.

 
        В Ревеле, Керенский познакомился с будущим президентом Эстонской республики Константином Пятсом, который также был редактором местной газеты в Ревеле и присутствовал на процессе.


         В Санкт-Петербурге, Москве и других крупных городах Российской империи молодые адвокаты, специализировавшиеся на политических процессах, создали что-то вроде неформального объединения. Негласное соглашение предписывало им ограничивать свой гонорар стоимостью проезда во втором классе и суточными в размере 10 рублей, что тоже было не дёшево.


      Знаменитый петербургский адвокат Карабчевский, писал, «Такие адвокаты, как Родичев, Керенский, Соколов, не отличаясь ни умом, ни талантливостью, ни широтою мировоззрения, были вполне подходящими стенобитными орудиями, ударявшими всегда в одну и ту же точку, по заранее выработанному «революционному» трафарету. И они добивались своего, составляли весьма заметную и довольно властную в сословии юристов группу».


   Значительные процессы в которых участвовал Александр Керенский, «Дело Союза учителей» в Петербурге, дело рассматривалось в аппеляционном суде в ноябре 1907 года. Обвиняемым инкриминировались, содержавшиеся в их петициях антиправительственные заявления, направленных в Сенат. Приговор был мягким, многих учителей оправдали, но ни один из них не был восстановлен на работе. «Дело об ограблении Миасского казначейства», в уральском Златоусте, в сентябре 1909 года. При налёте 17 боевиков было убито 3 стражника, 3 железнодорожника, 15 человек ранено, украдено 80 000 рублей и 24 килограмма золота. Похищенное не нашли.

 
       в 1909 году Совет присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты принял Александра Керенского в состав присяжных поверенных.


       В Особом присутствии «Правительствующего сената», в 1912 году слушалось дело армянской партии «Дашнакцутюн». Керенский был на процессе одним из основных защитников. Из 147 обвиняемых 95 были оправданы, трое приговорены к каторжным работам. Керенский потребовал экспертной проверки свидетельских показаний, большое количество их оказалось фальсифицированы следователем. Следователь Лужин был обвинен в лжесвидетельстве, однако дело против него в конечном счете прекратили, после того как комиссия психиатров признала Лужина невменяемым.


      Проходили слушания по делу туркестанской организации партии «социалистов-революционеров», «эсеров». К суду было привлечено 55 человек, половине из которых, в том числе трем женщинам, были предъявлены обвинения, статья по которым приговаривала смертную казнь. Керенскому удалось добиться существенного смягчения наказания. Хотя в начале пятерых обвиняемых приговорили к смертной казни, но по ходатайству Керенского смертная казнь была заменена каторжными работами.


       Керенский был отправлен на Ленские прииски, в составе «Общественной комиссии Госдумы» для расследования расстрела 4 апреля 1912 года рабочих на золотодобывающем прииске. Керенский был назначен председателем этой комиссии, в состав которой вошли присяжные поверенные Кобяков и Никитин.


        Для Керенского это была большой успех. Ему было всего чуть более тридцати лет, а его имя уже попало на первые страницы российских и европейских газет. До места событий на Витиме, добиралась «комиссия» долго и тяжело. У Керенского сказалась его болезнь почек и суставов ног, но стремление к славе гнало его вперёд. С места события, ежедневно Керенский отправлял корреспонденции в центральные газеты. Содержание их было не столь важно, потому что каждая из них подписывалась автором, «А. Керенский».


     По делу «Бейлиса», коллегия адвокатов Санкт-Петербурга, приняла резолюцию и выступила с публичным протестом по фальсификации дела.  Двадцать три члена коллегии получили шесть месяцев заключения в крепости. Соколов, как один из основных авторов «протеста», и Керенский, как инициатор принятия резолюции, были приговорены к восьми месяцам тюремного заключения и лишению прав быть куда-либо избранными. Керенский как действующий депутат «Госдумы» имел статус неприкосновенности, тюремное заключение было заменено лишением на 8 месяцев заниматься адвокатской практикой.


        19 сентября 1913 года состоялось «Дело 12-ти», рассмотренное судебной палатой Екатеринбурга. Подсудимые «социал-демократы» принадлежность свою к Екатеринбургской организации отрицали. Под следствием они находились уже два года. Подзащитная Александра Керенского, Евгения Бош была оправдана по обвинению в принадлежности к Екатеринбургской организации «социал-демократов», но заключена была под стражу за принадлежность к Киевской организации «социал-демократов».

 
         Керенский, как депутат IV «Государственной Думы», на следующий день после судебного процесса, прочитал лекцию в «Доме Народного Собрания» Екатеринбурга на тему, «Итоги 1-ой сессии «Госдумы»». Доклад длился 2 часа 30 минут.

 
     Адвокатская практика давала Керенскому доход от 4 до 5 тысяч рублей в год, что по тем временам было вполне достойной суммой. После кончины матери, он перевез отца из Ташкента, к себе на жительство в Санкт-Петербург.


      В «Госдуму» Керенский был избран депутатом от уездного города Вольска Саратовской губернии, по списку фракции «трудовиков». «Трудовикам» были нужны кандидаты с известными фамилиями, фамилия Керенский к 1912 году в России уже была популярна. Для того чтобы приобрести имущественный ценз, ему пришлось в Вольске приобрести домовладение. Получил депутатский мандат, Керенский стал главой фракции «трудовиков», ее постоянным оратором.


         Впечатление от его выступлений в «Думе», у слушателей очевидцев было следующим, «Неврастеник, он горячо произносил свои речи, производил впечатление на женский пол и доставлял большое неудовольствие сидящим под кафедрой оратора стенографистам, обрызгивая их пенящейся у рта слюной». Многие считали его кретином.


     «Социал-революционер», «эсер» по убеждениям, он быстро продвигался вверх по карьерной лестнице. Помогали ему в этом и его коллеги, члены масонской ложи «Великий Восток Народов России», в чём Керенский признался потом сам в своих мемуарах. Вскоре, он стал кумиром либералов.


        Политическая волна, вынесшая молодого юриста на вершину известности и славы, весьма быстро отразилась на его семейной жизни, самым неблагоприятным образом. Весь быт и заботы о двух детях легли на плечи жены Ольги. Недолгие его заключения под стражу и ссылки, Ольга тоже разделила с супругом.


        В 1912-ом, когда Александр Федорович был избран в Государственную Думу и стал публичным человеком и кумиром дам, его брак затрещал по швам. Какое-то время Ольга закрывала глаза на многочисленные романы и интрижки мужа, но затем не выдержала, последней каплей, переполнившей чашу её терпения, стал роман супруга с её двоюродной сестрой.


     С 1915 года Керенский стал считаться лучшим оратором «Госдумы», который представляет «левых». Чтобы оставаться на политическом Олимпе, молодому человеку было необходимо постоянно «повышать градус» своей «левизны». И уже в 1916 году его «градус» достиг такой величины, что императрица Александра Фёдоровна сказала, что его следовало бы повесить «вовремя». Его курировали и «вели» не только масоны, за 9 месяцев пребывания во «Временном правительстве», Александр Керенский прошёл путь от министра юстиции, Военный и Морской министр, Министр-председатель, с 20 июля по 8 ноября 1917 года.


       18 ноября 1916 года, с полного согласия царя, министр внутренних дел, Протопопов издал циркуляр, по которому евреи получили разрешение на жительство без регистрации в Москве и городах, не находящихся на театре военных действий.


       В канун февральских потрясений 1917 года Ульянов-Ленин вел устоявшуюся жизнь политэмигранта, больше 10 лет живущего в европейских странах, он был «не в курсе» событий вокруг императорской фамилии. А вести из Петрограда, публикуемые в швейцарских газетах, необычные, потрясающие, ошеломляющие.

 
     Новость в марте 1917 года, «об отречении Николая II от престола», Ульянов-Ленин узнал из сообщений швейцарских газет, так же, как и о восстании на броненосце «Князь Потёмкин Таврический» в 1905 году. Отрекся от престола император Николай II, а затем и его брат Михаил, которого он назначил «регентом» до совершеннолетия своего сына Алексея.


     До этого события Ульянов-Ленин в своих статьях выпустил множество «ядовитых стрел» в Николая II, а сейчас этот бывший уже монарх отрекается в пользу Михаила, а Михаил в свою очередь, издает рескрипт, «…прошу всех граждан державы Российской подчиниться «Временному правительству», по почину «Государственной думы» возникшему и облеченному полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования «Учредительное собрание» своим решением об образе правления выразит волю народа. Петроград, 3 марта 1917 года, Михаил». Шла первая мировая война.

       
         Ульянов-Ленин в далеком Цюрихе не знал нюансов российской ситуации, ведь он уже находился в эмиграции целое десятилетие. Эмигрантская жизнь, помимо прочего, отторгает человека от родины, как бы он о ней не тосковал. Поэтому, когда Ульянов-Ленин 3 марта получил сообщение о победе революции в Петрограде, он был потрясен неожиданностью, революция в России казалась ему событием исторически далёкими, о чём он неоднократно заявлял в своих разговорах со сторонниками. А первым сообщил ему «о революции в России» Моисей Бронский, скромный польский «социал-демократ» из Лодзи.


      Ульянов-Ленин вчитывался в сообщения газет, узнавал состав «Временного Правительства», образовавшегося после Февральской революции. Фамилии Львова, Милюкова, Гучкова, Некрасова, Коновалова, Терещенко, Мануйлова, Шингарева, особенно Александра Керенского, которого он знал с его детских лет по жизни в Симбирске, вызывали у него саркастическую улыбку, «Буржуазия успела втиснуть свои зады в министерские кресла», комментировал он прочитанное.


        Ульянов-Ленин ни минуты не сомневался в том, что для него эти либералы ничем не лучше царя. Их приверженность демократическим идеалам он расценивал не больше как стремление «одурачить народ».


    События развивались быстро и неожиданно для всех и в «Российской империи», в том числе и для тех членов «Государственной Думы», из которых сформировали думский комитет «Временное Правительство».
Февраль 1917 год.  Из воспоминаний Николая Суханова, «За стеной две барышни-машинистки разговаривали о продовольственных осложнениях, о скандалах в хвостах у лавок, о волнении среди женщин, о попытке разгромить какой-то склад. Знаете, – заявила вдруг одна из барышень, – по-моему, это начало революции.»

      
        В Петрограде начались ограничения в продаже продовольствия, включая хлеб, началось нагнетание голодной истерии. Количество населения Петрограда к февралю 1917 года составило 3 млн 500 тысяч человек, численность населения Санкт-Петербурга, перед первой мировой войной, в 1913 году составляла 1 млн 350 тысяч человек.


      За время войны прирост населения в Петрограде составил более 2 млн человек. В основном это были военные, раненые в госпиталях, все кто был связан с обслуживанием войсковых частей, призванные новобранцы, формировавшие части для пополнения резервов фронта. Обстановка для нагнетания психоза толпы жителей и военнослужащих угрозой голода, была очень благоприятной. Чем и занимались определённые «силы», готовившие переворот в Российской империи.


      На 14 февраля 1917 года было объявлено о созыве «Государственной думы». Некоторыми «социалистами» к этому дню приурочивались уличные выступление рабочих под лозунгами, «Хлеба!» и «Долой самодержавие!».


       «Социал-демократы», на различных партийных собраниях высказывались против того, чтобы использовать силы рабочих в борьбе за «конституционный строй», за «войну до полной победы», связывать рабочее движение с «Государственной думой», и вообще с буржуазной революцией. Российская буржуазия, также была против участия рабочих в революции, даже в качестве «ударной силы» против самодержавия.


        Павел Милюков, лидер российских «конституционных демократов», «кадетов» в «Госдуме», опубликовал свое обращение к рабочим, где всякое их противоправительственное движение во время войны объявлял, «идущим из охранки и провокационным».


       Министром внутренних дел, Протопоповым, был проведён арест рабочей группы при «Центральном Военно-Промышленном Комитете». «ВПК», был организацией российских предпринимателей, созданной с целью мобилизации промышленности для военных нужд во время Первой мировой войны.


     На I-ом Всероссийском съезде «ВПК», в мае-июне 1915 года, было принято решение о включении в состав «ВПК» представителей от рабочих. Руководители комитетов стремились не только играть роль посредника между промышленностью и правительством, но и создать подконтрольное рабочее движение. Своего рода «Гапоновское общество». При комитетах каждого уровня, включая «Центральное», была рабочая группа в составе 10 человек. Они предназначались, в случае производственных конфликтов, для обращения в бюро «Центрального Военно-Промышленного Комитета», с целью проведения переговоров с администрацией заводов для погашения конфликта.   Метод был близок к «гапоновскому», только конфликт рабочих с предпринимателями «гасил» Центральный «ВПК».


       Эта «Рабочая Группа» не пользовалась популярностью в среде революционных «социалистов», они относились к ней резко враждебно . Во главе «Группы» стоял Гвоздев слесарь с телефонной фабрики «Эриксон» в Петрограде, «социал-демократ» член «РСДРП».  Министр Протопопов оповестил всех, что эта группа, под сенью фабрикантов Рябушинского, Коновалова, Терещенко и Гучкова, подготовляет «социалистическую республику». Это было слишком, объявлять фабрикантов «социалистами», арестовали явно не тех, кого надо было.


         Всего «Рабочие группы» были созданы при 36 губернских «ВПК». Повсюду в руководство «группами» проникали люди, по определению Министерства Внутренних дел, «скрытые пораженцы», которые шли в эти организации для проведения антиправительственной деятельности. «Рабочей Группой» Гвоздева был сформулирован «Наказ», в котором, ставились задачи «социал-демократической» пропаганды и созыва «общероссийского рабочего съезда». «Социал-демократы» внутри рабочих групп создавали свои партийные ячейки. В состав групп проникали и агенты-провокаторы охранки, которые занимались активной «пораженческой» пропагандой, в «группах» они становились самыми «революционными» членами.


         Петербургские политики поставили тогда и вопрос о передаче продовольственного снабжения столицы в руки городской думы. Это был очередной лозунг петербургских либералов и демократических кругов, для возбуждения массы.


        Ни одна партия не была готова к «великому перевороту». Все раздумывали, предчувствовали, «прожектировали», ораторствовали.


       В среду, 23 февраля 1917 года в Петрограде начались революционные волнения. Участников заводских митингов стали выводить на улицы для демонстрации лозунгов. Полицейский аппарат бездействовал. Город наполнялся слухами и беспорядками.


     В пятницу, 24-го февраля, движение демонстраций разлилось по Петрограду во всю ширь улиц и проспектов. Невский проспект и площади в центре столицы были заполнены толпами рабочих. На улицах проходили митинги, которые рассеивались полицией и казаками вяло и с большим запозданием. Городовые-одиночки ушли со своих постов в городе.


         Государственная власть отсутствовала. Промышленность, транспорт, снабжение продовольствием были приведены в негодность. В столице люди голодали. Устранить всё это «социал-демократам» было не по силам, восстановить всё это могла только буржуазная власть.


       Всеми демонстрациями провозглашался один лозунг, «Долой самодержавие!». Многочисленные уличные ораторы говорили на митингах о «социалистах, «Они хочут, чтобы дать хлеба, с немцем замириться и равноправия жидам». Группы рабочих, собиравшиеся на улицах, слушали своих, неизвестно откуда взявшихся ораторов.


         Это была озвученная программа предстоящей революции. Это не была еще политическая программа. Даже лозунг, «вся власть «Учредительному собранию»», оставался в эти дни не озвученным. Но зато во всю ширь развертывался в уличной агитации лозунг, «Долой войну!». Этот лозунг был явно прогерманским.


         Политическим лозунгом буржуазии в эти дни стал лозунг, «Ответственное перед Думой министерство».

 
        В пятницу на заводах стали проходить собрания на которых выдвигали депутатов в «Совет рабочих депутатов Петрограда».


      Подготовка к «перевороту» была завершена, на улице царствовало безвластие. Заводы стояли. Трамваи не ходили. Пресса не выходила, молчала.


         В воскресенье, 26 февраля, осада заводов и рабочих кварталов продолжалась и была усилена. На улицы в большом количестве были двинуты пехотные части, которые оцепили мосты, изолировали районы и принялись основательно очищать улицы. Около часа дня на Невском пехота, довела ружейный огонь до огромной интенсивности. Невский, покрытый трупами уличных зевак, был очищен. Слухи об этом быстро облетели город. Население было терроризировано, и уличное движение в центральных частях города прекратилось.  Часам к пяти уже казалось, что царизм выиграл и «движение» будет раздавлено. Однако вечером «Павловский» полк перешёл на сторону «революционного» народа, солдаты вступили в перестрелку с полицейскими, стрелявшими по толпе на набережной Екатерининского канала. Это был переломный момент в уличных событиях.


        В понедельник, 27 февраля, был опубликован Указ «о роспуске Государственной Думы». Дума ответила на него отказом разойтись, избрав «Временный комитет Государственной думы», из представителей всех фракций, кроме «правой».


      Этот «думский комитет», во главе с Родзянко, образовался со специальной целью, о которой он и объявил официально, он образовался «для водворения порядка в столице и для сношений с общественными организациями и учреждениям».


        Этот акт «Временного комитета Государственной думы» был революционным актом «Прогрессивного блока». Он шел вразрез и, с законопослушными традициями и, с элементарными правами и обязанностями депутатов «ГосДумы», но это ещё не был акт захвата власти. Во Временный комитет кроме Родзянко, из виднейших членов Думы вошли, Милюков, Коновалов, Ефремов, Львов, Шульгин, Аджемов и другие. Думская левая была представлена Александром Керенским и Чхеидзе.

 
     Находившийся в Ставке в Могилеве император Николай II, вечером 27 февраля отдал приказ генерал-адъютанту Иванову, особе прикомандированной к Его Величеству, «с надежными частями, батальонами георгиевских кавалеров из охраны Ставки, эшелонами двинуть на Петроград для наведения порядка в столице». В помощь ему должны были быть выделены несколько полков пехоты и кавалерии с Западного и Северного фронтов. Сам царь направился в Петроград, но Царский поезд путем всяких «уважительных» причин, из «Центрального пункта управления» железнодорожным движением, в том числе ссылками на забастовки железнодорожников, устроенных в нужных пунктах, загнали императорский поезд в Псков, в штаб Северного фронта к генералу Рузскому. Тем временем отряд генерал-адъютанта Иванова также не был пропущен к восставшему Петрограду. Начальник штаба Ставки генерал Алексеев и командующие фронтами полки на помощь Иванову не послали. Тем временем Алексеев разослал всем командующим фронтами и флотами телеграммы с предложением высказаться за или против отречения царя от трона в пользу наследника при регентстве великого князя Михаила Александровича. Почти все они, кроме одного, ответили, «за отречение». Верховный генералитет Российской армии оказался активным участником антимонархического заговора.


    Прибывшему в Псков императору сообщили, что «армия от него отвернулась».


          Дело, по переходу на сторону народа, начатое «неустановленными лицами» гвардейцев Павловского полка, Волынским и Литовским полками, продолжил Измайловский полк. Полки могли исполнить такой приказ «о выдвижении» только получив его от своих командиров-офицеров. К часу дня, на стороне «революционного» народа насчитывалось 25 тысяч солдат Петроградского гарнизона. Выступившие полки были направлены к «Государственной думе», заседавшей в Таврическом Дворце, встретили слабое сопротивление неизвестной воинской части на Литейном проспекте. Часть войск вместе с народом пошла к «Крестам» и «Предварилке», освобождать «политических» заключенных. Вместе с «политическими» разбежались и уголовники, что добавило хаоса и беспорядков в городе.


        Представители «Госдумы», вошедшие во «Временный Комитет», сформированный «неустановленными лицами», стремились сохранить государственный порядок в стране, оставаясь в стороне от народного движения. «Временный Комитет» автоматически стал центром власти, другой не было.    Революционеры в эти дни поднимали войска и рабочих, организовывали «Советы», революция сама «родила» «двоевластие», государственная власть в лице «Временного Комитета» и власть народа в лице «Советов».


    Представители думской «левой», депутаты «Госдумы» Керенский, Чхеидзе и Скобелев, они же входили и в состав «Совета», встретили приветствием и речами подошедших к «Думе» солдат, как первых солдат революции. Полки ответили им военными почестями.

   
       Члены «Рабочей группы» во главе с Гвоздевым, освобожденные солдатами из «Крестов», встали во главе солдат и толпы, и привели их так же к «Госдуме», к единственному представителю власти в России.


     Революция определила свой характер, она включила в себя элемент старого строя «Госдуму» и стала всенародной, общедемократической, создав «Советы».

 
       «Совет рабочих депутатов» быстро расширился до представительства солдатских депутатов и стал называться «Совет рабочих и солдатских депутатов».


    Генерал-лейтенант Хабалов, командующий войсками Петроградского военного округа, которому 24 февраля 1917 года была передана вся полнота власти в столице, был арестован и посажен в Петропавловскую крепость, министром юстиции «Временного Правительства» Александром Керенским.

   
      Александр Керенский оказался в рядах организаторов свержения самодержавия. Пламенный революционер с блестящими ораторскими способностями он легко убеждал солдат царской армии переходить на сторону революции. Ходил он в полувоенном френче и в солдатских обмотках, держал образ, который позже стали называть, «свой парень». Он лично руководил арестами царских чиновников и министров, а также поучаствовал в организации отречения Николая II от престола и его брата Михаила Александровича от власти.


     Ночью 2 марта в Псков, где находился император, приехали члены «Госдумы» лидер партии октябристов Александр Гучков, из староверской семьи крупных банкиров-финансистов, и Василий Шульгин, монархист, антисемит, один их лидеров организации черносотенцев «Русский Народный Союз имени Архангела Михаила», которому император Николай II очень доверял. Они привезли проект отречения императора. Но император, прочитав его, отказался его подписать и заявил, что не может расстаться с больным сыном. Царь сам написал текст отречения, в котором он, отказывался от престола в пользу сына Алексея, с назначением «регентом», до его совершеннолетия, брата Михаила.


    Борьба за получение от императора «Манифеста об отречении» велась скрытно, «неустановленными лицами», скрывавшимися «за кулисами» сцены событий, по мнению ведущих политиков того времени, масонами. Явно «давили» на императора с отречением от престола и военные начальник генерального штаба Российской армии, генерал Алексеев, командующий Северным фронтом генерал Рузский, председатель «Государственной Думы» Родзянко, русский националист Василий Шульгин, содействовали заговорщикам и члены императорской фамилии, великие князья. Заговор охватывал все социальные слои Российского общества. Заговорщики императорский поезд, посредством действий «революционных» железнодорожников, загнали из Ставки в Могилёве в Псков, вместо требования императора доставить его в Петроград, и в Пскове заставили его подписать Манифест об «отречении».


     Кроме думского комитета «Временного правительства», возникло еще одно представительство революционной «народной власти», «Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов» во главе с лидером «социал-демократов меньшевиков» Карло Чхеидзе, уроженцем Грузии, Александром Керенским, его заместителем, адвокатом, «социалистом-революционером», Матвеем Скобелевым, вторым его заместителем, «социал-демократом меньшевиком», из семьи бакинского нефтепромышленника, организатора революционного восстания матросов в Свеаборге и Кронштадте.  В Исполком Совета, состоявшего из 15 человек, который руководил двухтысячным «Петросоветом», вошли два сторонника Ульянова-Ленина, Шляпников и Залуцкий. До прибытия Ульянова-Ленина в Петроград, «большевики» в «Петросовете» не имели голоса, были незаметны.


     Ульянов-Ленин использовал это «двоевластие» в Петрограде для захвата власти «большевиками» не только в «Петросовете», но и в России в целом.


      Александр Керенский присутствовал в обоих органах власти, и в думском комитете «Временное Правительство», в качестве министра юстиции и в «Петросовете», в качестве товарища председателя «Совета», был в курсе дел обоих органов власти.


       Ульянов-Ленин проживая в Цюрихе много занимается философским самообразованием, читает и конспектирует работы Гегеля, Аристотеля, Лассаля, изучает труды Наполеона и Клаузевица, читает стихи Виктора Гюго, бывает изредка с Крупской в местном театре. Ульянов-Ленин и Надежда Крупская, имея достаточно денежных средств, вели очень скромное существование в бытовом плане, стремились снимать недорогое жильё, роль прислуги для «семьи», со времён ссылки в Шушенском до самой своей кончины, исполняла мама Надежды, Елизавета Васильевна, расходуя и все свои личные сбережения на быт и прокормление «революционной» семьи, что приносило ощутимую экономию денежных средств. Необходимость в молодости экономить каждую копейку, была чертой характера Ульянова-Ленина, превратилась в его жизненную привычку.

 
        В связи с ухудшением состояния здоровья у обоих супругов, приходилось выезжать и на отдых, они снимали для проживания на курортах номера в недорогих отелях для небогатых местных буржуа, в горных местечках в различных кантонах Швейцарии.


       Георгий Плеханов, лидер российских «социал-демократов» в «Социнтерне», в своем «Письме к сознательным рабочим», в период революции, характеризовал Ульянова-Ленина, «Он сектант, неисправимый сектант, сектант до конца ногтей. Он не дорос, до точки зрения классового движения. В этом смысле он останется недорослем до гроба…». Плеханов понял это уже после того как рекомендовал Ульянова-Ленина в члены «Международного Социалистического Бюро» «Социнтерна».

 
    Заслуженный «социал-демократ», основатель марксизма в России, в Советской России остался не удел, в знак благодарности от своего ставленника в «МСБ» «Социнтерна», Ульянова-Ленина ему позволили умереть в санатории-лечебнице на территории Финляндии весной 1918 года.


        Плеханов в своих работах утверждал, «если после революции парламент окажется «плохим», его можно разогнать «не через два года, а через две недели».  Ульянов-Ленин улучшил «плехановский рецепт» в 1917 году, разогнав российский парламент, «Учредительное собрание» народных представителей, в первый же день его заседания.


     Свою политическую программу в Русской революции Ульянов-Ленин кратко изложил, выступая 14 марта 1917 года в Цюрихском «Народном доме» с докладом, «О задачах «РСДРП» в русской революции». Он произнёс, что на его родине, «превращение империалистической войны в войну гражданскую только началось». А сама «Февральская» революция, есть лишь первый этап социальных преобразований. «Своеобразие исторической ситуации данного момента», говорил на собрании Ульянов-Ленин, «как момента перехода от первого этапа революции ко второму, от восстания против царизма к восстанию против буржуазии». Говорил он всё прямым текстом, ничего не скрывая, слушатели в зале его воспринимали как очередного оратора, с революционным энтузиазмом, не понимая скрытого содержания его речи.


        Это утверждение Ульянова-Ленина стало затем аксиомой «ленинизма», его азбукой. Один из самых приближенных к Ульянову-Ленину «большевиков», Григорий Зиновьев, в своих воспоминаниях писал, «В феврале революция была еще буржуазной, а Октябрь был уже началом социалистической революции. Февральская революция была беременна октябрьской, буржуазно-демократическая революция была беременна пролетарской. И случилось даже так, что, беременность-то эта продолжалась почти ровно 9 месяцев».

 
         Решительным и беспощадным Ульянов-Ленин стал не сразу. Ульянов-Ленин презрительно относится к моральным ценностям которых придерживались его наставники в начале его деятельности, «социал-демократы» Плеханов, Аксельрод, Мартов. В своих критических статьях, которые составляют большой объём его работ, Ульянов-Ленин, как заметил это Александр Богданов, направлял в адрес своих оппонентов слова не принятые в литературной полемике. Так в адрес Юлия Мартова Ульянов-Ленин писал, что он известен «своей моральной чуткостью», а вопит о «краже», «шпионстве» и других безнравственных вещах». Всех своих конкурентов в «революционном» движении Ульянов-Ленин сумел не только словесно опорочить, но и оттереть, исключить из руководства «революционным» процессом.  Кроме Александра Богданова, характерными примерами служат Александр Гельфанд (Парвус) и Георгий Плеханов.


     Отправка Ульянова-Ленина и других «революционеров» в «опломбированном» вагоне в Россию через Германию прошла при участии Александра Парвуса, где у Парвуса были «деловые связи» в правительстве и с банкирами. Александр Парвус «в знак признательности» не был допущен в «правительство» и в Советскую Россию Ульяновым-Лениным, а в официальной «партийной лениниане» эту отправку вагона «поручили» Фрицу Платтену, слесарю из семьи столяра в Берне, который был лишь секретарём «социал-демократической» партии Щвейцарии, который окончил свой «революционный» жизненный путь в 1942 году, в «СССР», в «ИТЛ», «исправительном трудовом лагере».


     Ещё до начала «русско-японской» войны 1905 года, в 1895 году, Александр Парвус опубликовал в газете «Искра» серию статей «Война и революция» в которых, назвав войну «кровавой зарёй предстоящих великих свершений», предсказывал неизбежное поражение России и, как следствие, революцию. Неизбежность войны между Россией и Японией, Парвус предсказывал за 10 лет до её фактического начала. Это пророчество, не последнее в его жизни, закрепило за ним репутацию проницательного политика, фактически это была долговременная политика мировых финансистов, рядом с которыми Александр Гельфанд вращался уже в то время и знал их устремления.


      Примечание: За растрату Парвусом денежных средств, полученных им за постановки пьес Максима Горького в Берлине, по жалобе Горького, дело Парвуса, в начале 1908 года, рассматривал третейский суд в составе Бебеля, Каутского и Клары Цеткин, держателей «партийной кассы» «РСДРП». Горький значительные суммы перечислял в кассу «социал-демократов». Парвус «судьями» был морально осуждён и исключён из «РСДРП», деньги он не вернул, сославшись что их у него уже нет, куда «ушли» деньги не раскрывалось. Скандал заставил его покинуть Германию и найти себе прибежище сначала в Вене, где, он некоторое время сотрудничал с Львом Троцким в издании венской газеты «Правда», а затем перебрался в Константинополь, где в 1908 году победила «младотурецкая революция» и произошла смена «Османской династии» правителей на Мехмеда V-ого. В Константинополе Парвус написал одну из своих лучших политических работ, «Колониальная политика и крушение капиталистического строя», первое глубокое исследование империализма, оказавшее значительное влияние на теоретиков «II Интернационала», включая Ульянова-Ленина, который знакомился с этой работой при написании своих.


        Парвус пытался завязать сношения с Ульяновым-Лениным и Розой Люксембург. Получив от них обоих и от Льва Троцкого ответ, «что он предатель и что с ним не может иметь никаких политических дел настоящий революционер», Александр Парвус ушёл целиком в бизнес.

 
     Договориться с русскими «социал-демократами» за рубежом Парвусу не удалось. Вместо объединительного съезда руководителей РСДРП, состоялась Циммервальдская конференция, не имевшая ничего общего ни с планами Парвуса, ни с интересами его покровителей.

 
      Когда Парвус попытался в Стокгольме встретиться с Ульяновым-Лениным при его возвращении, тот категорически отказался от общения и даже потребовал, чтобы его отказ был официально запротоколирован. Те, кто обманул Ульянова-Ленина с деньгами, не могли находиться рядом с ним, они становились его злейшими врагами на всю жизнь.


          Будучи к тому времени уже германским подданным, вернуться в Россию Парвус не мог, но много времени проводил в Стокгольме, пытаясь оттуда, в первую очередь через Заграничное бюро ЦК «РСДРП», в его состав входили Воровский, Ганецкий и Радек, принять участие в русской революции.


        После «Февральской» революции, Парвус пытался принять деятельное участие в переброске через Германию в Петроград и других, находившихся в Швейцарии российских революционеров, которым страны Антанты отказывали в визе. Однако от его закулисных услуг они отказались, эмигранты предпочли действовать открыто и официально, через «Комитет по возвращению русских эмигрантов на Родину», ослушаться Ульянова-Ленина они уже не рисковали.

 
        Желание Парвуса стать членом первого революционного российского правительства в 1917 году, так и не исполнилось, за дискредитацию Ульянова-Ленина и его пакта с Германией, Гельфанд-Парвус был официально объявлен «политическим врагом Ленина».


         Не получив разрешения вернуться в Россию, Парвус, по свидетельству Троцкого, какое-то время ещё пытался издалека участвовать в русской революции, но безуспешно. В ответ на обвинения в политических провокациях ради личного обогащения, запрет на въезд в Россию и слова Ленина «революцию нельзя делать грязными руками», Парвус написал книгу «В борьбе за правду», в 1918 году.

 
   Примечание: Родился Адександр Гельфанд (Парвус) в 1867 году в Минской губернии в еврейской семье, принадлежащей к среднему сословию. Будучи одаренным молодым человеком, он изучал экономику в Швейцарии. Потом жил в Германии. С ранних лет его будоражили два неравнозначных желания, мечта о больших деньгах и о великой революции.


     Гельфанд (Парвус) какое-то время входил в террористическую организацию «Народная воля». Ее члены пытались интерпретировать марксистское учение применительно к российским отношениям и пришли к выводу, что в России, феодальном крестьянском Государстве, переворот может быть совершен только «снизу», с помощью крестьянских масс. Но что они думали по поводу религии, в которой Маркс усмотрел «фантастическую иллюзию для человека», «опиум для народа»? Как можно было убить веру в русском крестьянине, приверженце традиций и обрядов? Этот вопрос был полностью забыт в революционном энтузиазме.


      Парвус подчинил свою жизнь мысли о том, как бы с помощью революции изменить общественную жизнь в России, а затем и во всем мире, мобилизовав для этой цели многомиллионные народные массы.


      Пролетариат, согласно Парвусу, должен в ходе вооружённого восстания создать своё собственное временное революционное правительство, не входя в союзы с другими классами, отсюда появился известный лозунг, который Ульянов-Ленин несправедливо приписывал Троцкому, «Без царя, а правительство рабочее».


         Только после того, как вслед за русским царем немецкий кайзер вынужден был тоже отречься от престола, стало очевидным, что Парвус положил начало движению, которое никоим образом не могли остановить ни русские, ни любые другие границы. Русская революция, это был первый разработанный и реализованный план, который потом стали применять по всему миру, для смены правительств и режимов, назвав его «оранжевой революцией».

      
       В конце 1914 года, Парвус, гениальный экономист разработал план, который уже в начале 1915 года был представлен правительству Германии, а в 1917 году претворен в жизнь, а именно, свержение династии Романовых в России, захват власти «большевиками» и включение прибалтийских владений Российской империи и Финляндии в состав Германской империи.


       В марте 1917 года, вплоть до приезда Ульянова-Ленина из эмиграции, в среде «социал-демократов» членов «РСДРП» господствовали умеренные настроения по вопросам участия России в мировой войне. Сталин даже заявлял в марте, что «объединение «большевиков» с «меньшевиками» возможно по линии Циммервальда — Кинталя». Так оно и произошло, когда Ульянов-Ленин прибыв в Петроград в своём первом выступлении перед встречавшими его войсками озвучил свою позицию «поражение России в мировой войне» и услыхал из толпы выкрики, «долой его», он быстро перестроился и принял на вооружение «Циммервальдскую» позицию Льва Троцкого, «мир без аннексий и контрибуций.» Это помогло «большевикам» проникнуть в составы «Исполкомов Советов» на первом, буржуазном этапе революции.


      Социал-демократическая «Рабочая газета», оценила приезд Ульянова-Ленина как появление «опасности с левого фланга» для партии, газета «Речь» официоз партии «конституционных демократов», отозвалась положительно о прибытии Ульянова-Ленина, отметив, что теперь не только Георгий Плеханов будет вести борьбу за идеи социалистических партий. Георгий Плеханов в борьбе уже не участвовал, сказался возраст, 61 год и прогрессировали болезни, которые через полгода оборвали его жизнь.


       На выступления Ульянова-Ленина, по текущему политическому моменту и очередным задачам, в Петрограде собирались аудитории из революционеров различных партий и течений. В своих выступлениях Ульянов-Ленин всех убеждал и доказывал, что только переход власти в руки пролетариата и беднейшего крестьянства, даст народу мир, хлеб и свободу. Выступления всегда заканчивались лозунгами, «Никакой поддержки, ни малейшего доверия Временному правительству!», «Вся власть Советам!». О перерастании войны империалистической в войну гражданскую не говорил, о поражении России в войне перестал говорить, призывал «за мир без аннексий и контрибуций». Ульянов-Ленин притянул в своих сторонников даже Маркса с Энгельсом, говорил, «что Маркс и Энгельс требовали установления высшей формы государственности, государства диктатуры пролетариата, поэтому необходимо бороться за государство «диктатуры пролетариата», в форме Республики «Советов»». Слушатели солдаты, рабочие и «социалисты» верили, они Маркса не читали и не знали, что Маркс говорил о «диктатуре пролетариата» когда пролетариат становится основным классом общества. В России рабочие заводов и фабрик в этот период составляли не более 10% населения в центральных губерниях России. В тоже время, в своих выступлениях перед своими сторонниками «большевиками», Ульянов-Ленин говорил, «когда большинство народа не хочет, не понимает, что надо взять власть в свои руки, тогда меньшинство, как бы мало оно не было, должно заниматься активной агитацией среди населения за государство «диктатуры пролетариата».


      После прибытия в Петроград Ульянов-Ленин свои речи на митингах и собраниях оформил в свою очередную работу, которую он назвал «О задачах пролетариата в данной революции», партийные «мифотворцы», позже назвали эту работу «Апрельские тезисы».

   
      Писал их Ульянов-Ленин пока ехали в «опломбированном» вагоне из Швейцарии в Россию. Его работа формулировала программу действий партии «большевиков» в изменившихся условиях, «условия» он узнал и почувствовал только после прибытия в Петроград.


     «Тезисы» были опубликованы в «Правде», первоначальное обсуждение «тезисов» проводилось на встрече в особняке Кшесинской, в котором «большевики» устроили свой «Петербургский» комитет. Ульянов-Ленин, «в пику» императору Николаю II, переименовавшему Петербург в Петроград при начале мировой войны с Германией, сохранял название «Петербург» в официальных документах своих организаций.

 
     «Социал-демократы» и особенно «социал-революционеры», из интеллигенции не принимали отдельные положения «тезисов» Ульянова-Ленина, такие как,
    национализация всего земельного фонда страны, передача его в руки «Советов батрацких и крестьянских депутатов», образования на этих землях хозяйств, которые будут работать под контролем Совета,
     установление рабочего контроля над производством и распределением продуктов,
      «буржуазно-либеральная» стадия революции завершена, и следует переходить к революции «социалистической», в ходе которой власть должна перейти в руки пролетариата и беднейшего крестьянства,
      упразднением полиции, армии и бюрократического аппарата и замена постоянной армии всеобщим вооружением народа,
    плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не выше средней платы хорошего рабочего,
     Контроль Советов за общественным производством и распределением продуктов питания и производства.
       «Социал-демократы» и «эсеры», провозгласили в своей печати, о появлении нового врага у российской «революционной демократии», «анархической контрреволюции» слева, идущей от Ульянова-Ленина и «большевиков», обвинили их в призывах к развязыванию «гражданской войны» в России.


      Выдвинутые «тезисы» фактически приводили к обезземеливанию крестьян производителей зерна со всеми вытекающими последствиями, начиная с потери экспортных доходов от продажи зерна и голода, захват российской экономики иностранным капиталом, а территорий и природных ресурсов, иностранными компаниями.

    
    Выполнение этих «задач» «РСДРП» создавало всепроникающую систему управления и контроля за жизнью российского общества «большевистской» партией и лично её вождём, поскольку пролетарская партия «всех рулевой».


    В Петрограде народ в своей основной массе, ещё не был «сознательный», он не очень поддавался этим призывам Ульянова-Ленина, так как по словам Ульянова-Ленина, «мелкобуржуазная волна захлестнула рабочих, подавила сознательный пролетариат, не только своей численностью, но и идейно, заразила, захватила очень широкие круги рабочих мелкобуржуазными взглядами на жизнь». Лично Ульянов-Ленин большую часть своей жизни прожил как мелкий буржуа, жизнь рабочих и крестьян наблюдал из интереса и во время конспиративных проживаний в их семьях, трудностей их жизненного существования не испытывал.


     Рабочим не хотелось контролируемого «пайка», им хотелось в мелкобуржуазный «трактир».


     Ульянов-Ленин привык плыть «против течения» и перевоспитывать «несознательных» в «сознательные» он также умел, применял для этого и деньги, и более радикальные методы, когда денег не было.


     Против «Тезисов» выступили Каменев, Троцкий, Сталин и другие «социал-демократы» и «эсеры».

 
      Каменев утверждал, что партия должна взять курс не на переход к социалистической революции, а на завершение буржуазно-демократической революции и установление демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, согласно учению Плеханова. Каменев «глубоко заблуждался», Ульянов-Ленин очень быстро ему это доказал, и Каменев ему признался в этом своём заблуждении, когда успешно произошёл «Октябрьский переворот», но это случилось только через девять месяцев.

 
     Против «Тезисов» был и Лев Троцкий. Он выдвигал лозунг, «без царя, а правительство рабочее», лозунг Парвуса. Троцкий возглавлял «Межрайонную организацию объединённых социал-демократов», которую все сокращённо называли «межрайонцы», которые стояли на почве «интернационализма», то есть отстаивали то, что было записано в программе «Социнтерна». При жизни Ульянова-Ленина, и после, Троцкий постоянно выступал против него по вопросам проведения «революционной» гражданской войны и последовавшего после неё строительства Советского государства. В ответ Троцкий получал разъяснения от Ульянова-Ленина. Ульянов-Ленин характеризовал позицию Троцкого «игрой в «захват власти» рабочим правительством», «бланкистской авантюрой», но от власти его не отторгал, мирился с Троцким после признания им своих ошибок.


          6 апреля ЦК «РСДРП» большевиков вынес по апрельским «Тезисам» отрицательную резолюцию, а редакционный совет «Правды» первоначально отказался печатать «Тезисы», якобы из-за механической поломки.


         7 апреля «Тезисы», которые Ульяновым-Лениным были названы «О задачах пролетариата в данной революции», всё же вышли с комментарием Льва Каменева, гласившим, что «схема Ленина» является «неприемлемой».


     Тем не менее, в течение буквально трёх недель Ульянов-Ленин добился от своей партии одобрения и принятия «Тезисов». Одним из первых заявил об их поддержке Иосиф Сталин, 11 апреля.


        По выражению Льва Троцкого, «партия оказалась застигнута врасплох Лениным не менее, чем «Февральским переворотом». На совещании прений не было, все были ошеломлены, никому не хотелось подставлять себя под удары этого неистового вождя». Точку в разногласиях поставила VII партконференция «большевиков», 22-29 апреля 1917 года, которая проводилась после VI «Пражской конференции-съезда» 1912 года, через пять лет, окончательно принявшая «Тезисы».