Мышонок

Мышонок.

       В коридоре общежития, начиная где-то с одиннадцати часов вечера и окончательно взбесившая меня к трём часам ночи, не давая спать, по непонятной, известной только ей одной мелкой, примитивной звериной логике, продолжала скрести очередная мерзкая, гадкая, сволочная, ненавистная, проклятущая мышь! Измученный бессонницей, вывернувшийся из себя, прихватив с собой увесистый ботинок, я опять выполз из своей комнаты.  Война с мышиным войском продолжалась с переменным успехом примерно неделю. Чтобы прикончить надоевшую тварь я стал по звуку определять нынешнее местоположение будущего трупа.
       Но никакая это оказалась не мышь! В углу лестничной площадки, забившись между сваленными в кучу мятыми картонными коробками, сидел крохотный серый меховой комочек. Мышонок дрожал, видимо был болен, и никуда не собирался бежать. Как же можно было его убивать? У кого поднялась бы рука на это маленькое беззащитное создание? Но что-то нехорошее все-таки шевельнулось во мне. Я бросился в комнату, быстро освободил, от отстоянной воды, трёхлитровую банку и вернулся за трофеем. Поймать его не составило особого труда.
       Поместив мышонка в его новую малогабаритную квартиру, я стал тешить себя надеждой, что наконец-то приобрёл друга. В пластиковую пробку я налил ему, а может быть и ей, воды и насыпал самое необходимое питательное богатство холостяка – сваренные накануне макароны. В течение двух суток я наблюдал за деятельностью серого существа. Оно мало двигалось, а всё больше глядело на меня своими глазами-бусинками чёрного цвета и умоляло о свободе. Я так и не решился отпустить его. А может всё же её? Не смог, не решился добровольно обречь себя опять на одиночество.
       Наутро третьего дня заточения, так и не съев ни крошки, мышонок умер. Я похоронил его во дворе студенческого общежития, где я проживаю, но так, чтобы никто меня не увидел. Лишние разговоры моих студентов никому не нужны. И так в нашем институте хватает сплетен. В том числе и обо мне.
       Я продолжаю жить один. Обитаю в своей конуре, среди ненужных книг и старых фотографий. Только постоянно отстающие часы на стене равномерно отсчитывают бесполезные шаги моей так много обещавшей жизни.
   
1998, 2007 гг.