Дося

Я не помню чего Дося припёрлась.
По периметру комнаты стояло восемь коек, на оодной из них лежал я и читал книжку стихов Николая Глазкова.
На работу не пошёл, просто так - не пошёл и всё.

В центре комнаты стоял телевизор с ослепшим экраном и вынутыми из нутра электрическими кишками. Он служил столом, и на нём стояла открытая консервная банка в которой вместо консервированной рыбы, кисло пахли остывшие трупы выкуренных беломорин.

-— Можно с вами побыть? — спросила Дося.
— Побудь.
— А что вы читаете?
— Чаю хочешь?
— Хочу.

Я сунул в трёхлитровую банку самодельный кипятильник из лезвий, вода загудела, как гидроэлектростанция и вскоре забулькала.
Сполоснув две кружки, с неотмывающимся от чифира внутренностями, я засыпал в кружки чаю со слоником на глаз, достал из вещмешка конфеты "батончики".

-— Как жизнь вообще? — спрашиваю.
— Хорошо.
-— А чего тогда пришла?
Она пожала плечами.

— Это хорошо, что хорошо, вот у меня не очень.
— Почему?
Вместо ответа я открыл случайную страницу в книжке и прочёл стихотворение "Из проклятого прошлого"
— Вы любите стихи? — спросила Дося.
— Нет.
— А зачем тогда читаете?
— От делать нечего.

Я спросил бывала ли она в Москве.
-— Не бывала.
— А в Неврубайске?
-— Бывала пару раз, на рынок с отцом ездили — отвечала она — Неврубайск деньги любит.

Какое то время говорили ни о чём.
Просто я не знал о чём с ней говорить, потому что не видел цели.
Дело в том, что не смотря на свой 15 - ти летний возраст она была замужем, за молодым человеком, недавно дембельнувшимся из армии, где за два года успел стать алкоголиком последней стадии.

 


Приехав с поля домой на тракторе, он просто выпадал из кабины, потому что дверей не было. На посевной и уборочной, трактористы снимали двери с кабины, потому что приходилось туда-сюда бегать и доставало каждый раз дверь открывать - закрывать.

Дося побежала его поднимать. А он ей со всей дури в грудак, как даст....

А у меня тогда тогда было Табу — во первых не вмешиваться в чужие семейные идиллии, а во-вторых на замужних не смотреть с вожделением ни при каких обстоятельствах.
И чем сильнее я её не желал — тем сильнее она в меня влюблялась.

Через пару дней ко мне пришёл её не пьющий, многодетный отец.
Жена его тянула срок, за непреднамеренное убийство собственного ребёнка и все тяготы и лишения многодетности легли на его многострадальные плечи.

— Разговор есть.
— Весь во внимании.
— Возьми Досю себе, Христом богом молю.
— Как это возьми? Она что кукла что ли? И на фига мне замужняя сдалась?
— Да не замужем она, ей же ещё 16 нет, я её ему отдал, что бы лишний рот долой из семьи, надеялся, что слюбятся они, и она за ним будет в надёжности, а он её бьёт смертным боем....
— Судьба такая...
— Она по тебе сохнет. Возьмёшь? Я за ней денег дам, 50... нет - 70 рублей.
— Нет. Не возьму.
— Ладно, извини. Очень жаль. Из ваших лишь ты непьющий.