Ферма авантюристов. Глава 9

9

Сараев приехал в Дубраву, когда разгрузка фуры с лекарствами была в самом разгаре. На чердак по цепочке народ слаженно передавал коробки. Ремонтные работы по дому были приостановлены. Штукатуры, моляры и местные калдыри толпились у входа в дом. В еще не отремонтированной до конца кухне какой-то перец в джинсах и вытянутом пуловере один, без переводчика, вел прием больных.
-Что за цирк, - поинтересовался Сараев в недоумении у Штальца.
-Это наш профессор хэр-доктор Принц, из Зеленых Дубков, - не без тени смущения отрапортовал Штальц. -Тут много лекарств, нам надо разобраться. Выбери себе, что нужно. Посмотри, там много от простуды для твоих детей. Как закончишь, можешь быть свободен.
-Меня рекомендовал вашему патрону давний друг семьи, господин Бэрг, - уже увереннее, даже по-военному отрапортовал доктор Принц и тут же добавил, - я нэ мно-га гова-рью по руски...
Хотя Сараев и недолюбливал Берга и его компанию, но все же  с облегчением вздохнул. Торчать до ночи на приеме врача ему никак не климатило. Да и сам Штальц был наигранно игрив и вежлив. Что в отношении к друзьям Берга раньше тоже не водилось. Видать, задумал какую-то козу, подумал Сараев.
Весть о заезжем докторе и дармовых лекарствах быстро разлетелась по поселку. К старому зданию школы потянулись даже не ходячие старушки. Витек уже собирался уезжать, как на дороге его перехватила бабулька.
-Сынок, ну-ка глянь, что тут доктор мне прописал, - и старушка протянула Витьку коробочку с ушными каплями. - Я ему русским языком полчаса толковала, что вижу плохо... Чтоб капли мне дал хорошие для глаз... Глаза у меня болят сильно. Я сразу не посмотрела, пришла домой, а коробочка желтенькая оказалась. А мои коробочки для глаз все синенькие. Надела очки, а на коробочке вроде как ухо нарисовано. Сынок, ты глянь их хоть в нос можно капать?! А то у меня насморк бывает так прихватит, что не дыхнуть...
Витёк посмотрел коробочку и посоветовал выбросить. Ушные капли оказались с просроченным сроком годности. Бабулька не унималась.
-Ну так что сынок, в нос то можно хоть капать?..
-Лучше выбрось, бабуля. Не стоит рисковать.
-Как же выбросить, лекарство же. У нас тут таких отродясь не бывало. Положу за печку, пусть дочка приедет. Она у меня санитаркой в больнице работает.
Сараев махнул рукой и уехал. А медицинский клоун напомнил о себе осенью. Штальц тогда был в отъезде, по делам о разводе с женой. Не захотела она покидать его родовое имение Швамбек и переезжать в отремонтированные хоромы старой немецкой школы. Видать, не по душе пришёлся ей инвестиционный порыв супруга. Не для того она выходила за местного латифундиста, обустраивала его фамильный замок, чтобы тащиться в глушь на Прусьщину, в Дубраву. К слову сказать, со временем, вместе со своим берейтером она полностью отжала у Штальца его фамильный замок.
Доктор Приинц покрутился тогда полдня с лекарствами по деревням. Так ничего особенного, без напрягов, но заплатил очень хорошо. Попросил передать небольшую коробку с очень сильными обезболивающими, для какого-то неизвестного больного. То ли он сам заедет, то ли доктор потом перезвонит на счет адреса, или Берг передаст указания лично. Сараев не захотел связываться, а тем более с Бергом, и отказался. Берг хоть и был вхож во все властные структуры, но Ванька-писатель предупредил его еще давно. За Бергом тянулся мутный шлейф, а в его взгляде было что-то зловеще холодное. По приезде Штальц еще долго оправдывался. Всё толковал про какого-то тяжело больного. А Берга, мол знал еще его отец, Штальц-старший. Они там где-то вместе учились в Мюнхенской сельскохозяйственной школе. Ни дать ни взять, закадычные аграрии и агрономы.
-Да что я тебе все объясняю, - залепетал Штальц, протягивая Витьку потертый кожаный ежедневник с золотым замочком-застежкой- вот возьми дневник отца и сам все поймешь. Это очень подробные записи моего отца. Там про Берга есть все.
-Ладно, забудь, не парься, - небрежно бросил Сараев по-панибратски Штальцу. Внутренне Сараев недолюбливал ни этот холодный взгляд Берга, ни голубоглазых немецких юристов под семьдесят лет, хотя и из американской фирмы.
-Што сна-чит не пар-ся, - недоуменно переспросил Штальц по-русски.
-Проехали, значит бос, про-еэ-ха-ли, -отшутился Витёк.
Куда пое-ха ли... - не унимался Вилли.
-Да, забей, Бос! - куражился Сараев, вводя своего немецкого шефа в лингвистический ступор.
Мутный доктор более не появлялся в Дубраве. Зато среди механиков всё чаще стал крутиться Перегуд. Сараев не раз обращался к нему и не только с ремонтом машины. Классный дизелист, автомеханик. Все бэушные мэрсы и бэхи местных шишек ремонтировать умел только он. Сараев не мог и представить, есть ли на белом свете хоть кто-нибудь из влиятельных людей, кого Толян не знал. К кому бы он не мог обратиться с просьбой при случае. Он же выручал Сараева с правами, всякими заморочками с ментами, прочими засадами, куда Витёк, когда стал работать на немчика, вляпывался с завидным постоянством.
Значит и взаправду доктор был мутный. Хотя Сараев и недолюбливал гэбэшников, но ничего не сказал Штальцу. Перегуда тоже расспрашивать ни о чем не стал. Однако в Дубраве, к большой радости жены и детей, старался показываться с каждым разом все меньше. Штальц особо не настаивал, приглашал его только на важные переговоры или на мероприятия, которые друг Сараева должен был осветить в областной прессе. Позже из газет Витёк узнал и про Мунье, неорадикала новой немецкой волны, обосновавшегося в Зеленых Дубках. Тогда многие переселенцы из «ГТСП» оказались замазаны. Ванька-писатель такую статью с фотками из ZDF вшарашил. Один заголовок чего стоил «Темные лошадки Тракенена».
Ну так, а кто же их разберет?! Тем более, что и местные начальники с ними ручкаются. А в наших газетах про то ничего не писали. Тем более о том, что они у себя по телевизору на немецком буровят «... мы всегда об этом помнили, но никогда не говорили в слух». Immer davon dencken – nie davon sprechen. Да и индульгенции Бергу со всеми полномочиями выдавали не в Дубраве, а на самом верху. Тут кто хочешь поверит в секретные послевоенные бумаги и Кёнигсбергскую немецкую республику в составе России, ну или в пилотный регион с особым статусом.