А был ли когда-нибудь социализм?

Размышляя над тем, что происходило в СССР и что произошло позже, нельзя не констатировать прискорбного факта – за лозунгами и идеологическими конструктами мы как-то совершенно упустили из вида, что подлинного социализма (не говоря уже о коммунизме) в СССР не было, а в реальности мы могли наблюдать историю развития, в сущности, одной из форм государственного капитализма. Это ни хорошо, ни плохо; в этом были как преимущества, так и недостатки, (из-за которых до сих пор идут непримиримые(и откровенно бессмысленные дебаты об извечном «Кому когда жить хорошо…») но факт остается фактом. Если обратиться к классике Карла Маркса, то в СССР скорее существовал модернизированный вариант так называемого «восточного способа производства», где фигуру азиатского владыки заменила партия государственного типа.
( Свернуть )
Конечно, грань между государственным социализмом и государственным капитализмом очень тонкая, но говорить о том, что в том же СССР повсеместно культивировалась право народной собственности на средства производства сложно, потому как мы не можем себе представить, каким же именно образом народ может реализовывать данное право. Всякое право лишь тогда утрачивает чисто декларативный, пропагандистский характер, как только оно приобретает механизм собственной прямой реализации. Мог ли народ каким-либо прямым образом, скажем, продать или купить какой-нибудь завод или сдать его кому-то в аренду, или иным образом распорядиться своим правом собственности? По сути, нет. Более того, даже прибылью с той же собственности распоряжался не народ, ибо механизмов реализации подобного права вообще не существует. Не проводить же в самом деле всесоюзный референдум по поводу каждого хозяйственного решения? И что из этого получится, кроме хаоса?
Советский народ стал формальным собственником средств производства лишь в короткий миг перед самым распадом – во время ваучерной приватизации. И в конечном итоге был нагло обманут и лишен всего в рамках сговора международных империалистических кругов и внутреннего криминально-компрадорского сословия. То, как была проведена ваучерная приватизация – это финальная трагическая линия под всей сложной историей государственно-социалистического эксперимента, подчеркнувшая бесправность и беспомощность народной массы в подобных условиях.
Если рассматривать различные общественные уклады, мы видим, что в каждом из них ключевым правом является право собственности, которое должно защищаться и гарантироваться через ряд действенных механизмов. Разница между общественными укладами лишь в том, кто и при каких условиях данное право собственности имеет.
Если исходить из формулы социализма, предложенной К. Марксом и Ф. Энгельсом, где «от каждого по способностям – каждому по труду», то для социализма именно трудовая собственность должна быть критичной. И трудовая собственность – это вовсе не заработная плата, как могут предположить многие ( при капитализме то же ведь есть зарплата, но она – лишь цена, по которой новый раб продает себя по частям новому типу рабовладельца) , это именно соизмеримая трудовому вкладу доля во воспроизведенном капитале.
Однако когда речь идет о государстве, народе и так далее, уловка состоит в том, что используются понятия совершенно иного толка, совершенно иной специфики. Когда говорят «собственность принадлежит народу» - для конкретного завода или объекта это лишь высокопарная фраза, подобная «духовным скрепам» или «долгу перед Отчизной» по отношению к выбору магазина или решению спора о том, кто ответственен за окурки возле подъезда. Отнюдь не значит, что все вышеперечисленное не важно или не существует, но употребленное в неадекватном контексте оно превращается в способ манипуляции и паразитизма, и не более того. Трудовая собственность только тогда имеет смысл, когда речь идет о непосредственном трудовом коллективе и непосредственном объекте, на котором этот коллектив трудиться. Более того, она должна быть осязаема и управляема, непосредственным образом каждым членом коллектива реализуема. Изначальный лозунг большевиков «Фабрики – рабочим, землю – крестьянам» великолепен, если бы под него были прописаны действующие алгоритмы того, как рабочий может владеть своей фабрикой, а трудовой крестьянин (не использующий труд батраков и наемных рабочих) – своим товарным агропредприятием.
Пока механизмы реализации трудовой собственности не прописаны и не защищены со стороны государства с такой же эффективностью, с какой классическое буржуазное государство защищает частную собственность капиталистов, мы можем говорить о чем угодно, но не о социализме.