Рыжик. Глава 9

                ***
Утром на конном дворе разразился скандал. Ветеринар Семён Терентьевич, видимо боясь ответственности за то, что не уследил за правильностью  оплодотворения кобылиц, всё рассказал председателю колхоза Цибулевскому. Тот, вскочив в старенький, трофейный «Опель»,  полетел в деревню Орловку.  Центральная контора, где заседал председатель,  находилась в посёлке Лесозаводском.
 Пока он трясся пять километров до села, на конный двор пришел бригадир Михаил Алексеевич, заглянул в загон, который нельзя было никак обойти, проходя в сторожку, и обмер:
- Да это, что за мать твою, - не находил он подходящих слов, - Акимка, ты что, сволочь, совсем осатанел? Ты, что делаешь, зачем соединил Зорьку с Рыжиком.
- Слушай, бригадир, тут такое дело произошло, - опустив тяжёлый взгляд в землю, медленно подбирая слова, загудел Аким, - не мог я их развести по разным загонам, настрадались они сегодня ночью вместе. – И он рассказал обо всём, что произошло с лошадями: и о том, как Рыжик сражался с Битюком , и о том, как после они с Зорькой потерялись, и о том как на них напали волки.
- А как же ты сразу упустил этого своего дьявола из загона?
- Дык он сам выпрыгнул через ограду, а я его не догнал, - соврал конюх, о том, что он гнался за жеребцом.
- Ну, всё, считай, что твоего Рыжика больше нет, ждёт его мясокомбинат. Сегодня ветеринар доложит директору, и конец.
- Слушай Алексеевич, давай я обучу Рыжика под седло или под лёгкие дрожки, и будет он выездным жеребцом. Смотри, какой красавец, отдадим его учётчику либо бригадиру тракторной бригады и пусть ездят на дрожках, из других колхозов завидовать будут.
- Каму он нужен, у всех выездные кони есть. Каждый старается взять себе коня покрепче, чтобы он работать мог, все же себе сено готовят. Разве твой Рыжик потащит сенокосилку или грабли. У него силы не хватит, а если даже потянет, то разобьёт их, он же рысак.
И тут появился председатель колхоза Цибулевский.  Несмотря на свой довольно обширный живот, быстро выскочил из машины, и сразу набросился на бригадира.
- Вы что бездельники, породу лошадиную погубить хотите. Это, что за безобразие, скрещивать рабочих кобылиц с какими-то уродами. Немедленно этого недоделанного отправить на мясокомбинат, - не давая никому открыть рта, кричал председатель.
- Почему это урод? - Наконец вставил слово бригадир. - Вот, как раз наоборот, красавец.
- Да мне уже давно Сергей Пирожков говорил, что Рыжуха урода родила, - не отступал от своего председатель.
- Ну, тогда понятно, откуда ветер дует, - зло сплюнув, прогудел Аким, - да, ты посмотри на него, вон он стоит.
Цебулевский, как шарик подкатился к загону, и замер. Перед ним стоял рыжий красавец с гордо вытянутой шеей, точёной головой, на длинных стройных ногах. Лицо председателя, как маска лицедея, медленно начало меняться. Напускная злость стала размываться, меняясь на жирную довольную рожицу с доброй, милой улыбкой. Но заметив, как на него смотрит Аким, он опять принял устрашающую мину:
- Красив, но в жеребцах он нам не нужен. Скажу ветеринару, чтобы он в этом месяце его кастрировал, а там может, кто ни будь, возьмёт на выезд, не возьмёт, отправите на бойню.
Поговорив ещё с полчаса, обо всём, что касалось полевых работ на отделении, председатель сел в свою развалюху, и уехал в посёлок. Бригадир ушёл. Аким не знал, что ему делать, радоваться или горевать. Радоваться от того, что Рыжик остался в колхозе, горевать от того, что его будут кастрировать. Зашёл в загон, погладил жеребца по холке:
- Ладно, приятель живи, а там видно будет, - успокоился он, и пошёл кормить других лошадей.
                ***
Кастрация, это не просто процесс обрезания семенников у самцов животных, в данном случае у жеребцов. Это особый ритуал, в котором принимают участие не только члены обслуживающего персонала и ветеринар, но и руководящий состав, в лице бригадира, и просто зеваки – колхозники, в данный день свободные от работы.
Бригадир, для того, чтобы в нужный момент дать распоряжение зевакам об оказание необходимой помощи, если это потребуется, но и, кроме того, для общего соблюдения порядка.
Зеваки на всякий случай - а вдруг, действительно понадобится их помощь, но и, конечно, для выражения восхищения умелыми действиями ветеринара Семёна Терентьевича.
Обслуживающий персонал, в данном случае, конюхи Аким и Серёга, были главными ассистентами ветеринара, осуществляющими отлов, повал и удерживание в нужной позе жеребчиков, во время кастрации.
И конечно главное действующее лицо – это ветеринар Семён Терентьевич.  В этот день Семён менялся до не узнаваемости, выпив сто пятьдесят граммов самогона, для храбрости, и для того, чтобы унять постоянную дрожь в пальцах, он не ходил, а плыл, торжественно вытянув ревматическую спину и задрав голову, в чистом синем халате и в резиновых перчатках. Видимо представляя себя знаменитым хирургом, из столичной клиники.
Кастрации подвергались сразу все, созревшие, жеребчики, кроме того, которого оставляли на племя, для продолжения рода лошадиного, в данном случае Валета.
- Давай первого! – задрав к верху палец в перчатке, распорядился «хирург»
Всего жеребцов для данной экзекуции было девять, Рыжик был десятым. Он содержался,  как всегда в отдельном загоне, и если другие жеребчики были в конюшне и не видели всей этой процедуры, то ему придётся видеть всё, так как операционный стол, в виде свежего разбросанного толстого слоя соломы, находился у его загона.
Аким, накинув аркан, первому попавшемуся жеребцу, на шею, подвел его к «операционному столу». Они с Серёгой, быстро перебросив петли верёвки, этого же аркана, через грудь у передних ног и через живот у задних,  зайдя сзади жеребчика, резко потянули свободный конец верёвки на себя. Жеребец глубоко выдохнул и рухнул на солому. Быстро перехватив заднюю ногу, которая при падении оказалась сверху, Аким, обвязав её свободным концом верёвки, натянул высоко к спине, освобождая место деятельности ветеринару. Серёга прижал голову животного к земле. Этот приём в животноводстве называется – кавказский повал.
То, что нужно было отрезать, свободно красовалось на внутренней стороне ляжки нижней ноги жеребца. Семён Терентьевич, измазав шкуру на оперируемом объекте пациента йодом, полоснул острым скальпелем по этому объекту, с двух сторон, зафиксировал семяпроводы выпавших семенников специальными щипцами, и начал их закручивать в плотный жгут.
- Ах, чтоб тебе, - не выдержал один из зевак, - тебе бы, сволочи, так, - имея в виду ветеринара, выругался он.
- Заткнись, без тебя тошно, - сказал бригадир, и показал здоровенный кулак нервному колхознику. 
Примерно через полчаса, сняв щипцы, и обсыпав рану иодоформом, ветеринар распорядился, отпустит мученика.  Аким снял аркан, с теперь уже не жеребца, а мерина, тот с трудом встав, медленно побрёл в загон. По щекам его катились крупные слёзы, а по внутренним ляжкам задних ног, мелкие капли крови.  Отдыхая по нескольку минут, после каждого пациента, так примерно за шесть часов, кастрировали девять жеребцов. Остался последний – Рыжик. Ветеринар и его ассистенты уже порядком подустали. Семён Терентьевич периодически, после каждой очередной жертвы, выпивал пару, тройку глотков самогона, и уже плохо держался на ногах, но хирургические действия исполнял отменно. Набитая рука промаха не давала.
                ***
Рыжик, невольно наблюдавший эти процедуры, нервно ходил по загону. Знакомый запах крови и её красный цвет, вызывали у него тревогу, переходящую в страх.  Ему хотелось разбежаться и, перепрыгнув забор, метнутся в лес. Но, ещё не совсем зажившая, рана напоминала ему обо всех ужасах  лесной прогулки. К тому же успокаивало его присутствие Акима, в этом скопище двуногих животных.  Он видел, как страдают его сородичи, но не мог понять, с чем это связано и особой жалости к ним не испытывал. В то же время внутренним чутьём понимал, что оказаться лежащим на этой соломе он не должен, это грозит ему большой бедой.
Но вот все собравшиеся повернулись в его сторону…
- Может на сегодня хватит? – С надеждой в голосе, спросил Аким.
-Дык, я ни проти, - заплетающимся языком, выдавил ветеринарный эскулап.
- Нет уж, давайте, кончайте всех, - запсиховал бригадир, - мне и так за ваши проделки досталось.
- Ну, я Рыжика ловить не буду, - твёрдо заявил Аким, - пусть Серёга старается.
Серёга, взяв аркан, начал перелазить через ограду загона. Рыжик, не любивший этого пьяницу, и не ожидавший ни чего хорошего от него, злобно заржал и, оскалив зубы, двинулся к забору. Серёга быстро спрыгнул на землю с обратной стороны:
- Нет уж, вы как хотите, но я примать смерть от етого гада не хочу, - плаксиво заверещал он.
Вот тут-то и подошла очередь полезности присутствующих здесь зевак-колхозников.
- Ну, кто смелый? – Кинул кличь бригадир, - кто поймает этого скакуна, тому за сегодняшний день десять трудодней запишу.
В толпе произошло замешательство, желающих не было, и не по тому, что они не умели обращаться с лошадьми или боялись их. Нет, и умели и не боялись – люди всю жизнь провели с лошадьми. Им было жаль унижать такого красавца, уж они-то понимали толк, в красоте животных.
«Ну, слава богу!» - Подумал Аким, и уже хотел направиться в сторожку, но тут выступил перед бригадиром, неказистый, хлюпенький мужичок:
- Я поймаю, бригадир, - спокойно произнёс он, забирая аркан из рук Серёги.
- Вот сволочь не русская, - пронеслось в толпе.
Это действительно был кабардинец Лёня, депортированный  с Кавказа в Сибирь во время войны, как враг народа. На деревне его так и звали – Кабардинец. В те времена врагами были многие, и русские и не русские, Сибирь не успевала принимать изгоев со всего Союза.
Быстро, как рысь, Кабардинец перемахнул через забор, намотал на руку аркан и смело стал надвигаться на Рыжика.  Рыжик встал на дыбы, чтобы со всего  своего веса опустится на ловца, но тот, вдруг, стремительно метнулся в сторону и, оказавшись сбоку, метнул аркан, петля крепко обхватила шею жеребца и, чтобы не задохнуться, он пошёл за натянутым арканом, то есть, за Кабардинцем.
Без посторонней помощи, Лёня  ловко обвязал петлёй грудь и живот, слегка придушенного, потому и беспомощного Рыжика, и, дёрнув за свободный конец верёвки, моментально повалил жеребца на солому. Весь процесс этого повала заключался в том, что придушенный петлёй на груди и на животе, жеребец не мог глубоко вздохнуть и терял свою силу и мощь…
- Во, гад, даёт, - раздался из толпы злобный возглас, - Акимке, поскуда, мстит.
А мстить, по рассуждению колхозников, было за что. Кабардинец раньше работал конюхом на этом конном дворе, хотя, так называемых «врагов народа», не должны были допускать к стратегическим объектам, которыми в те времена являлись кони.  Основная тягловая сила и на сельхоз. работах, и в армейских обозах. А так как быть конюхом желающих не находилось, на конюшню был брошен отщепенец, потихоньку, чтобы никто не знал. Но когда Аким слёзно попросился на это место, председатель, с радостью убрав Кабардинца,  пока не дошло до НКВД, поставил на его место Бычкова Акима.
…И так Кабардинец, повалив Рыжика на солому, быстро завязал и подтянул заднюю ногу жеребца к спине, обнажая  достоинства рысака, для очередной экзекуции. Серёга прижал  голову животного к земле, навалившись на неё всем телом. Тут уж Аким не выдержал, и метнулся к поверженному коню.
- Убью, сволочь, - шепнул он Кабардинцу, проходя мимо, - уйди, я сам буду держать, - добежав до Серёги, прорычал он, и отброшенный Акимом, Серёга отлетел к ограде загона.
Рыжик ничего не мог понять: «Как же так, на него налетел злой человек, придушил, повалил на землю./ В лошадиных мозгах Кабардинец, так и был запечатлён, как Душитель/.  Не любимый им конюх Серёга, навалившись всей тяжестью своего тела, придавил его голову к земле. А теперь вот это же самое делает его любимый Добрый друг» - примерно так бы рассуждал жеребец, будь он человеком.
- Подожди Рыжик, сейчас я тебя освобожу, - шептал на ухо коню Аким, не зная пока, как это сделать.
И тут подвыпивший ветеринар Семён Терентьевич, с бутылкой йода и скальпелем в руках, неожиданно споткнувшись, упал на Кабардинца, рука того сорвалась с крепко удерживаемой верёвки, она ослабев освободила ногу жеребца. Под общую неразбериху, устроенную фельдшером, Аким быстро снял аркан с шеи Рыжика. Жеребец, наконец-то, смог глубоко вздохнуть. И вздохнувши, почувствовав прилив сил, махнул, отпущенной задней нагой, пытаясь сбросить верёвку. Под ногу попало  что – то твёрдое, это твёрдое, отлетев в сторону, залилось истошным криком. Рыжик, освобождённый от пут вскочив на ноги, увидел катающегося по земле Душителя, ещё недавно накинувшего на него аркан. 
- Лови его, - закричал бригадир.
Несколько человек из состава зевак, для виду, вроде, кинулись к жеребцу, но тут же остановились, оскалив зубы в улыбке:
« Хрен его теперь поймаешь» - было написано на их довольных рожах.
И верно, Рыжик не стал дожидаться, когда на него кинется толпа, сделав высокий прыжок, он перепрыгнул через, тщетно пытающегося подняться на ноги ветеринара, перемахнул через забор конного двора и пулей понёсся через луг в сторону конезавода.