Черная Воронежская Губерния 32

Сон афганца Дмитрия Максимихина…

   — После Афгана я уехал в Сургут… У меня был вездеход,
я, как принято у нас в Баргаме, белой краской сделал трафарет: два самолёта и парашют, и написал «ВДВ. Никто, кроме нас!» Все знали в районе рудников и нефтяных вышек мою
боевую машину.
   Мне снится сон: вокруг вьюга, ничего не видно, темно-темно, я один стою в бескрайней тайге, весь обледенел, покрылся ледяной коркой да просто замерзаю, и  говорю про
себя замерзшими губами:  «Я  замерзаю, умираю! Замерзаю!
Ребята!»
   Я проснулся, друг рядом со мной по койке говорит: «Димыч, ты всю ночь говорил “Замерзаю!”»  «Да сон приснился!» Я  не стал рассказывать, позавтракал и  стал собираться
в дорогу отвезти ребятам продукты, соляру и т. д., это от Сургута 70 км. Тачку свою «ВДВ» проверил, всё хорошо. К вечеру я был на месте, ребята меня остановили, но я человек военный, разведчик, решил ехать домой, чтобы не тратить времени,
и поехал по дороге. Начался снег, да такой, что дорогу не видно, щётки забивало снегом. Проехав 30 км, машина «ВДВ»
стала барахлить, дёргаться, а  потом и  совсем остановилась.
Я стал ковыряться в моторе, но он умер, не заводился…
   Я стал замерзать, связь не работает, ни души, и тут я вспомнил про сон: «Чёрт! Чёрт возьми! Сон прямо в руку!» — подумал я. Одет я был по-зимнему, но не для Сибири, тем более
идти пешком 50 км… Я отвернул шапку, заправил свитер и пошёл в  Сургут пешком в  35-градусный мороз  — это ещё мороз был слабым, а так здесь в 45 градусов нельзя дышать, легкие замерзают…
   Сердце мне подсказывало — вперёд, брат, вперёд! И я пошёл! Метель усиливалась, и  дорогу уже нельзя было найти,
я шёл порой наугад по приметам, мне казалось, что я иду целую вечность.
   Я думал: «Нет, надо бороться за свою жизнь, ведь для чего-то бог её сохранил в Афганистане, я буду бороться до последнего». Я  уже не чувствовал ног, я  не чувствовал рук,
и  я  руки засунул себе в  пах, я  не чувствовал лица, я  уже засыпал! Холод стал меня побеждать, я стал руками растирать
ноги, потом руки, потом лицо. Потом опять и опять! Сквозь
метель и ветер я видел свою боевую машину БМП-13 и мёртвых рядом своих друзей-солдат! Они мне показывали руками
— не ходи сюда, и я провалился под снег в тину, там была вода.
«О,  боже, это конец!»  — подумал я. Я  стал всё выжимать
и побежал вдоль речки по пояс в снегу. Силы меня покидали,
но я шёл и шёл вперёд! «Ребята, я замерзаю!» — губы сами
прошептали эти слова, как во сне. Я шёл и видел, как стояли
две женщины: Смерть и Жизнь, и пошёл к Жизни, где были
мороз и метель, а у Смерти грело солнышко и было тепло.
   Там, вдалеке, сквозь пургу я увидел свет. О, боже, я вышел
на посёлок, пройдя в снегу и на морозе 50 км…
   На обеих ногах мне отрезали пальцы, я  обмороженный
лежал в больнице между жизнью и смертью, все приходили ко
мне, и журналисты, увидеть героя, победившего тьму…
   После этого я стал верить снам и с природой не шутить.
Я и до сих пор думаю, почему не остался на ночь, а днём не
поехал? Было бы легче, и пурга прошла, да и техника ходит…
А тут всё сбылось, как было во сне…
   Дима Максимихин и сейчас работает в Сургуте