Глава XV

 — Это конечные чертежи? — Веспасиан просматривал пергамент с присущей ему дотошностью. Каждый цифру, каждую линию. Несчастный архитектор уже с час теребил край туники в ожидании приговора за созданное им, хоть и на бумаге, творение.

      — Да, мой император, — испарина проступила на лбу мужчины, а заключение так и не наступало.

      — А фасад? — Тит поднял взгляд на Аемилиуса.

      — Сейчас, мой Император, — в два шага архитектор оказался перед Веспасианом, протягивая еще один пергамент с чертежом. — В основании наружной стены будет двухступенчатый цоколь, разделённый на четыре яруса. Нижние три яруса — это открытые аркады.

      — Так, хорошо, а здесь? — император указал пальцем на интересовавший его фрагмент чертежа.

      — Это... — архитектор принялся объяснять, — арки нижнего этажа, их высота почти семь петрик*. Колонны второго этажа, как вы видите, будут опираться на аттик. А верхняя часть стены будет сплошной. Украшенной коринфскими пилястрами, над полуколоннами нижних ярусов. Между каждой второй парой пилястр будет сделано окно, а тут.-договорить Аемилиусу не дали. Жестом руки, Веспасиан велел ему замолчать.

      — Какова вместительность?

      С минуту мужчина молчал, производя подсчёты в своей голове, лишь после дал ответ.

      — Свыше пятидесяти тысяч, мой Император, но планируем увеличить до восьмидесяти тысяч, — такой ответ вполне удовлетворил Тита.

      — Вы порадовали меня, достопочтенный Аемилиус, это именно то, что я хотел видеть. Не забудьте продумать план посадки. Сиденья должны быть разделены на уровни, каждый для определённого сословия или группы людей, — пожелания императора мужчина записал на отдельном пергаменте, слово в слово.

      — Как пожелаете, — жестом Веспасиан показал, что на сегодня они закончили, и с поклоном архитектор удалился. — Хлеба и зрелищ, люди получат и то, и другое. Запомни, сын мой, эту основу каждого правления — и снова взяв со стола письмо, Веспасиан перечитывал его будто в первый раз. — Надеюсь, на открытие он соизволит явиться, — отказ Лорея явиться на пир в честь победы над иудеями не был чем-то неожиданным. Отправляя Августа в Помпеи, Тит не надеялся на положительный результат.

      — Ты никогда не рассказывал мне, что между вами произошло, — Домициан подошёл к отцу, но тот, развернувшись, удалился.

66 год. Иотопаты.



      — Вот увидишь, это будет театр на несколько тысяч человек, сражения гладиаторов, всякие представления, — перс с улыбкой на лице наблюдал, как Тит рассказывает ему о своей самой сокровенной мечте, в осуществление которой Акбэр верил с трудом.

      — Ну-ну, а еще там будут корабли плавать и звери пожирать гладиаторов, — сарказм в голосе любовника оскорбил нежные чувства мужчины, и, отвернувшись от перса, Веспасиан нарочито надул щёки.

      — Смейся-смейся, вот увидишь, это будет грандиозное сооружение! — ощутив, как перс прижался к нему со спины, Тит понемногу остыл.

      — И назовём его Колосс, в честь бога Гелиоса*, — губами Акбэр сжал мочку уха римлянина, отчего последний невольно вздрогнул, поворачиваясь лицом к возлюбленному.

      — Мне нравится, — миг, и их губы сомкнулись, языки переплетались в страстном танце, а пальцы рук перебирали черные как ночи пряди волос перса.

      — Скорее бы увидеть каким он будет, — уложив Акбэра на спину, Тит принялся покрывать нежную кожу поцелуями, от шеи спускаясь ниже к паху. Каждое движение было наполнено нежностью и страстью.

      — Прекрати уже тянуть кота за яйца! — персу было тяжело сдержаться от накатившей волны возбуждения. И Тит это знал, но не мог лишить себя удовольствия помучить любовника.

      — Все персы такие нетерпеливые? — за вопросом последовало действие. Набедренная повязка сползла с бёдер перса, и вот пальцами он провёл по уже горячо возбуждённому члену мужчины.

      — Мне почём знать, — вместе со словами с губ Акбэра сорвался сладкий стон. Оперевшись локтями рук на подушки, он стал толкаться бёдрами в такт движениям рук Тита. И каждое движение сопровождалось горячими вздохами. Веспасиан понимал что руки персу мало, но сменить тактику не спешил.

      — Ты такой горячий, — спустившись к ногам, мужчина раздвинул бедра перса и языком провёл по основанию фаллоса.

      — Ах ты! — Акбэр был готов растерзать своего мучителя.

      — Тшш…— губами он обхватил головку члена, уже настолько возбуждённого, что смазка уже каплями стекала на его губы.

      Мучение продолжалось недолго. Сильно возбужденный Веспасиан резко перевернул перса на живот и без лишних слов вошёл в пульсирующий от возбуждения анус партнера. Акбэр прикусил губу, когда Тит в бешеном темпе стал проникать в его плотное кольцо мышц, но боль продлилась с минуту. Уже скоро Акбэр стонал от наслаждения, ощущая весь орган римлянина внутри себя.

      — Да, так, — продолжая двигаться, Тит повернул перса лицом к себе и без лишних слов впился в его желанные и горячие губы, не давая последнему отдыха.

      — Я построю его для тебя, мы вместе сделаем это, — Акбэр лишь кивнул, кончив с громким стоном, всем телом прижавшись к возлюбленному, кончившему следом. Тёплая сперма стекала по стенкам ануса и бёдрам.

      — Мы вместе, до самого конца, — прошептав, перс положив голову на грудь мужчины, погрузился в глубокий сон.

      Вспоминая тот день, Веспасиан помнил данное слово и мысленно поклялся убить каждого, кто посмеет помешать строительству.


Помпеи, июль 71 года нашей эры.



      Гай с сочувствием наблюдал, как уставший от долгого подъема Асет делал финальный рывок. Жара, штиль и дорога в гору быстро утомили перса, не привыкшего к таким условиям.

      — Мы уже практически на месте, — слова поддержки не особо помогали. После болезни Асет не восстановился полностью, пусть и прошло несколько месяцев.

      — Прости, я заставляю тебя идти медленно, — стоило им поравняться, как Гай похлопал по плечу друга.

      — Идём, — дав персу отдышаться несколько минут, они вновь отправились в путь и уже вскоре оказалась на месте.

      — Как красиво, — ряды виноградов, послетались на несколько актус*.

      — С сегодняшнего дня и до воскресенья нам велено собрать виноград для вина и десерта. В дальнейшем мы будем подносить его гостям, которые прибудут с господином в девятом месяце.

      — Я понял, — спустившись к плантации, Гай быстро нашёл дом для таких же прибывших рабов.

      — Моё имя Октавиус, я буду следить за вашей работой. Сейчас можете отдохнуть и отобедать, после — принимайтесь за работу, — высокого роста и крепкого телосложения, Октавиус производил сильное впечатление.

      — Отчего же вы отказались от поездки, — Асет вздохнул. Больше суток господин пытался убедить его поехать с ним, стараясь не переходить к приказной форме. Но от Гая перс услышал о походе в горы, к плантациям, и загорелся помочь. Лорею ничего не оставалось, кроме как смириться и похвалить раба за такое рьяное желание помочь другу. Но предупредил, что во время следующей поездки Асет отправится с ним. Перс согласился.

      — Я плохо знаю город, раз появилась возможность выбраться и осмотреться, нужно воспользоваться этим шансом. Ведь когда господин слёг с болезнью, мы были подле него, —  на это Гай кивнул в подтверждение слов раба.

      — Правду говорите, после работы можем подняться выше. Город как на ладони! — эта идея пришлась Асету по вкусу, и он с нетерпение ждал вечера.

      — То, что мы сейчас собираем, сорт Ансоника. Господин предпочитает вино из этого винограда к ужину, а для гостей мы отдельно соберём Барберу, она растёт дальше, — Гай указал рукой на дальний угол плантации.

      — Интересно, а он вкусный? — словно по волшебству, стоило ему это сказать, как звук плети, рассекающей воздух, прервал размышления перса.

      — Тшш… Нельзя даже говорить об этом. За каждую съеденную ягоду вас могут наказать и отправить к господину. Это позор для раба, — перс нервно сглотнул и молча положил гроздь в корзину.

***



      Вечером, оказавшись на возвышенности, о которой ранее рассказал Гай, Асет смог наконец увидеть город с высоты полёта птиц.

      — Ормазд великий, какой вид, — город у подножья вулкана словно спрятался в его тени. На горизонте виднелся пролив, по которому он прибыл в город. Хотя тот день Асет плохо помнит. Из-за сильного жара осмотр города был отложен на неопределённые сроки.

      — Там театр, в котором мы смотрели представление, помнишь? А там... — Гай всё рассказывал о том или ином здании, Асет внимательно слушал, иногда кивая.

      — А это Везувий, — Асет повернулся в сторону вулкана. Огромный, он производил на перса пугающее впечатление. Внутри поселилось чувство, что именно из-за него должно произойти нечто ужасное. Тот сон Асет никак не выбросит из головы.

      — Я видел его в своём сне, — Гай удивлённо посмотрел на друга.

      — Его? — Асет кивнул и продолжил

      — Было много людей, паника, все бежали к пристани и всё вокруг окрашено серым, люди кашляли кровью оттого, что дышали ей. А потом, град, камни не тяжелее песка, но их было так много, что улицы быстро засыпало, — перс с дрожью в голосе пересказывал подробности своего кошмара.

      — Я уверен, что морфий сыграл с тобой плохую шутку, — уже лёжа на тюфяке, Гай пытался успокоить друга. Но Асет верил, что этот сон что-то значит.

      — Возможно, — но с Гаем решил согласиться.