Твист, менуэт и мазурка...

   
   Старые фотопленки брат притащил вечером. На ночь он замочил их в тазу с холодной водой, и с утра позвал сестру Люську помогать размывать их от эмульсии. Он пообещал ей целых три пленки по 36 кадров, она делала из них очень красивые закладки для книг. Они провозились до обеда. Пленок было много и они сначала никак не могли приспособиться, толкались, мешали друг другу, стараясь поскорее размыть каждый свое. Но потом сообразили, что вместе будет легче, быстро переменили свой порядок размывки, и дело у них пошло быстрее. Высушив пленки, и разделив их, как договаривались, дети занялись каждый свои делом. Люська нарезала пленки на нужные куски, согнула их пополам и начала переплетать разноцветными нитками. Вставив внутрь получившихся кармашков красивые картинки от конфет и фольгу от шоколада, она приделала к закладкам кисточки и помпоны из ниток, и вдруг обнаружила, что у нее осталось несколько кусочков пленки, которые на закладки не годились. Что с ними делать она не знала и убрала их в стол.
     Назавтра брат показал ей, как сделать из них такие маленькие «ушастые» игрушки, из которых при нажатии на ушко раздавался негромкий щелчок. Люська и раньше слышала, что мальчишки берут такие «щелчки» на уроки и изводят ими учителей. Периодические щелчки, раздающиеся из разных концов класса, притом, что все сидят тихо, не хулиганят, пишут, доводили учителей до состояния тихого бешенства, потому, что обыск портфелей ничего не давал - «щелчок» легко убирался в рукав. К слову сказать, «щелчки» звучали далеко не на всех уроках, и не у всех учителей трепали нервы. Однажды Люськина классная руководительница Раиса Яковлевна объявила своему классу, что со следующего месяца у них один раз в неделю будет урок Ритмики. Как она сказала, это такой урок танцев. Будут приезжать, аккомпаниатор и преподаватель и будут учить их бальным танцам. Четвероклашки расшумелись:
 - А какие танцы? Твист? Рок-н-ролл?
-Тихо, ребята! Танцы старинные: мазурка, менуэт, может быть вальс. Танцевать надо уметь и вам всем это в жизни пригодится. - пыталась объяснить она.
 - У- У- Старинные! Это неинтересно! - огорченно заныли ребята, но начала занятий стали ждать. Учительница сказала, что занятия платные, за месяц надо заплатить один рубль, и Люськина мать, вздохнув, оплатила ей занятия за два месяца - денег в семье не хватало. На первое занятие ребята пришли в актовый зал школы. Середина зала была пустой, стулья сдвинуты по сторонам, окна открыты и солнце заливало паркет веселыми лучами и пахло свежестью и морозом. К стоявшему на сцене пианино поднялась пожилая дама в длинном темно-синем бархатном платье, в шляпке с вуалью и странных, черных кружевных перчатках, у которых не было пальцев. И конечно, даже девочки не знали, что эти перчатки называются митенками. Дама села за пианино, выставила на пюпитр ноты и, повернувшись к залу лицом, стала смотреть, как высокий худой учитель разбивает класс на пары, подбирая их по росту. Все в классе знали, что Зина Сулейманова терпеть не может Витьку Полякова, а Люська Савина всегда воюет с Серегой Барским.
     Но по закону подлости учитель поставил их именно так, а Витьку Пронина, дружившего с Леной Лушиной, поставил со Светой Савельевой, а Лену с Игорем Малашкевичем. Четвероклассники сопели, делали гримасы, не хотели брать свою пару за руку и учитель намучился с этим первым уроком. Даже простой проход под музыку по кругу не вызвал у детей радости, и когда наконец закончился урок все похватали свои портфели, и устроив толчею в дверях ринулись вон из зала. И никто не слышал, как учитель пытался навести порядок, как он взывал к мальчикам:
- Пропустите девочек вперед, вы же мужчины!» И как он потом, огорченно махнув рукой, отошел в сторону. Люське урок совсем не понравился. Мало того, что ее поставили в пару с этим противным Серегой, она никак не могла понять, зачем им в двадцатом веке какой-то менуэт и мазурка. Вдобавок, как и ее ровесники, она никогда не видела, как танцуют менуэт на балу. И попытки учителя объяснить фигуры танца вызывали скуку, зевоту, она вертелась, не стояла на месте и, наконец, получила замечание. Дома она заявила, что на ритмику ходить не будет, ей не нравится. На что мать ответила:
 -Хочешь - не хочешь, но на восемь занятий тебе сходить придется. Я их оплатила, и деньги мне никто не вернет. Тебе осталось семь занятий, так что уж будь добра…
Люська недовольно посопела, поморщилась, вздохнула и сказала: - Ну ладно! Семь занятий я потерплю, но больше ходить не буду, не оплачивай! На самом деле она выдержала только еще три занятия, ее непонимание фигур танца выводило учителя из себя. Но он раз за разом предельно вежливо, и даже ласково уговаривал ее быть внимательнее, и аккомпаниаторша, поджав губы, по взмаху его длинной руки начинала играть мелодию с того места, где он ее прервал. Люськина бестолковость мешала заниматься остальным ребятам, и некоторые девочки не перемене пытались ей показать, что и как надо делать на ритмике, но ее нежелание заниматься пересиливало все их старания и на нее махнули рукой. Проблемы с сердцем часто укладывали ее в больницу, но в этот раз, как на грех, она чувствовала себя хорошо, и приходилось идти на ритмику - ведь обещала же она матери потерпеть.
     В тот день она вместе с мальчишками изводила «англичанку» щелчками, и игрушка оказалась у нее с собой и на ритмике. Когда начался урок, она взяла «щелчок» в свободную руку и как только учитель взмахнул рукой аккомпаниаторше, в зале раздался щелчок. Он не обратил внимания, и продолжал занятие, руководил классом и аккомпаниатором и Люська, периодически щелкая, была довольна. Она заметила, что учитель занервничал. Но эта хулиганка не учла его тонкий музыкальный слух. Он вычислил ее уже на четвертом щелчке, но надеялся, что ей это надоест, и она, наконец, займется делом. Он очень любил танцы, и ему в голову не могло прийти, что его танцы не нравятся именно девочке, не парню, а именно девочке!
  Его поражало, что она не понимает объяснений, что путает фигуры, раздражая всех своей тупостью. А ее тупость-то и происходила от нежелания заниматься, от того, что в пару ей он поставил Серегу Барского, от того, что всем танцам на свете она предпочитала чтение. Щелкнув в очередной раз, она вдруг почувствовала боль в ухе. А это учитель, взбешенный щелчками, подойдя незаметно сзади, ухватил ее за ухо и вывел из зала. Он думал, что она заплачет, попросит прощения, а она, подхватив свой портфель, с криком «УРА», и улыбкой во все лицо поскакала вниз по лестнице в библиотеку. Конечно же, ей попало от классного руководителя, та отругала ее и упрекнула:
- У твоей мамы нет лишних денег, но она оплатила тебе эти занятия, потому, что понимает, что это может пригодиться тебе в жизни! Конечно же попало и от матери, которая не ругая, так укоризненно посмотрела на нее, что Люська покраснела и опустила голову.
- Не хочешь, не учись! - Тихо сказала мать.
-А «щелчок»оставь дома, узнаю, что вы щелкаете на уроках, накажу всех! - тем и окончился этот разговор. Уроки ритмики продолжались еще некоторое время, но потихоньку от них отказалась большая половина класса. И их отменили. Ни разу в жизни Люси, ей не приходилось танцевать менуэт, она не знала, кому из ее класса пригодились эти танцы. Но потом, увидев в кино дворянский бал, она вспомнила, как учитель пытался втолковать ей фигуры, она думала, что танец красивый. Но все хорошо вовремя! Она думала, что нелепо учить детей бальным танцам прошлых веков, зная, что в их жизни таких балов скорее всего не будет.