Почему я не люблю слово патриотизм

    Если вы посмотрите в словаре новояза значение слова патриотизм, то вы найдёте много слов о любви к родине, к своему народу и своим близким, и прочих вещей, не имеющих никаких негативных ассоциаций. Однако если вы посмотрите вокруг, то увидите совсем не ту картину мира, которую можно было бы ожидать от пропаганды таких определений. Ну вот скажите мне: когда такие, как Гитлер, рвутся к власти – за них кто первым бежит голосовать: либералы, или патриоты? Или, может быть, кто-то скажет, что это исключение, и у других режимов по-другому? Может, американцы другие? Кто они, эти вояки, которые свой нос суют в каждую горячую точку на земле, и распространяют свою демократию воздушно-бомбовым путём? Либералы или, может, анархисты? Нет, всё те же самые патриоты. Кем называются эти политики, которые разогревают эти точки, чтобы туда был повод вторгнуться – космополитами, или патриотами?
    «Моя страна самая лучшая, а все остальные страны только и живут тем, чтобы ей навредить, поэтому приходится вас всех давить, потому, что только так можно защитить мою Родину!» – дежурная песня типичного патриота. Попробуйте переубедить его, что причинно-следственная цепочка тут идёт в обратную сторону – вы столкнётесь с такой неадекватностью и непрошибаемостью, что через несколько часов спора вы почувствуете, что тупеете. Как называется такое состояние оппонента? Патриотизм.
    Патриотизм – лучшее прикрытие для всех преступлений против человечества. И на поверку везде он везде одинаковый. Изнутри они раздуты гордостью, а со стороны вызывают противоположные чувства. Причём такие, что даже сами до конца не понимают, как со стороны выглядят. Потому что в том состоянии, каком находятся многие патриоты, что-либо воспринимать объективно практически невозможно.
    Что думают такие патриоты по поводу того, как они выглядят со стороны? Лицемеры одно, фанатики другое. А ещё многие пребывают в пограничном состоянии между тем и другим. Оно называется «Не понимаю, ибо не хочу понимать…». Менталитет патриота в отношении своей родины устроен так: «Все бабы шлюхи, кроме моей мамы – она святая»! И он будет извиваться, как уж на сковороде, но выгораживать свою позицию. И плевать ему, как со стороны выглядят его извивания; главное, как он выглядит в своём собственном понимании. В своём понимании он всегда красава, а как он выглядит со стороны – его обычно меньше всего волнует.
    Не было бы на земле таких патриотов – войн бы не было. Уж, по крайней мере, таких бы не было точно. А с ними всё всегда идёт по одному сценарию: сначала они кричат, как важно чтить и защищать свою «Родину», потом под предлогом этого накапливают силы, и как только у них сил становится больше, чем у других, у них тут же находится причина на кого-то нападать. Спорить о причине с ними бесполезно – в ответ будет только злоба и обвинения. Поэтому самые главные враги человечества прячутся среди патриотов.
    «Да это нацизм называется! – возмутится защитник патриотизма, – не надо путать понятия! Нацисты рвутся порабощать и уничтожать другие нации, а патриот всего лишь любит свою семью и свой народ и только!». Нет, извините, это далеко не всегда называется нацизм, и сейчас я объясню, в чём несоответствие.
    Есть определённая система подмены понятий, в результате которой утверждается одно, а делается другое. Например, когда нацистская Германия захватила пол-Европы, её солдаты слали домой кучу посылок со всякими вкусностями и ценностями. Как это они называли? Разве не любовью к своим близким? И вообще всю кампанию разве не назвали стремлением блага для своего народа?  Всё так всё и называется у них любовью к своим близким и своему народу, только с одним небольшим умолчанием того, что это достигается ценой ущерба для близких других людей.
    Чем оправдывается это умолчание? А у типичных патриотов мышление вообще по-другому устроено. Они всё любят понимать в формате простой дилеммы: «Ты или за наших, или за ихних». А попробуй доказывать им, что надо быть за то, чтобы все люди, как люди жили, они займут позицию, что если ты не за наших, то значит, за врагов, а слушать врага они не обязаны.
    «Не надо всё усложнять, – скажет патриот, – В ущерб кому-то или не в ущерб. Тут либо ты за своих, либо за врагов. А по-другому, знаешь ли, не получается. Потому, что вот не получается – факты, как видишь так складываются, что сами за себя говорят…». Кто эти факты складывает, и из-за чего они так складываются – такие разбирать не любят (А зачем оно им? Чтобы потерять свои оправдания?) Так что главное, чтобы желание оправдать себя было, а оправдание всегда найдётся. И у системы чтобы тоже не было желания тебя критиковать, а было желание затыкать тех, кто это попробует делать. И вот тогда нацизм зацветёт буйным цветом, а называться в нём всё может какими угодно словами, главное, чтобы никто не мог заставить называть всё своими именами.
    Спроси у нацистского патриота, что такое патриотизм, он ответит, что это огромное чувство ответственности перед самим собой, перед своей семьёй, перед своей страной, ну и возможно, отдельно добавит ответственность перед своим фюрером. И будет только одна вещь, которую он забудет добавить – это чувство ответственности перед человечеством, в рамках которой он постоянно должен думать, что лично он сделал для того, чтобы его народ не вставал ногой на горло другим народам. Вот этого вы от него не услышите никогда. А если попытаетесь об этом напоминать, реакция будет «Не спешу тебя понимать, не хочу слушать, и заткните-уберите его кто-нибудь!». Вот всё различие между просто патриотом и нацисто-патриотом.
    Короче, есть три варианта режима, который может быть в отношении понятия патриотизм. Первый: человек любит свою Родину, свой народ и своих близких, и уважает аналогичные чувства людей из других стран. Второй: он любит своих и не уважает аналогичные чувства чужих, и в открытую об этом говорит, и действует, исходя из этого. И третий: делает в отношении других народов всё то, что вытекает из неуважения к их чувствам, а называет это словом патриотизм, которое обозначает любовь к своей стране. Какой вариант самый удобный для нациста? Третий. Потому, что во втором его будут критиковать, и ему возразить на это будет нечего. А в третьем он может ответить критику «Ты против любви к своим родным? Ах ты отродье мерзкое!», и куча недалёких людей его сразу же поддержат.
    В такой системе нацист делает одно, говорит другое, и всё называется не своими словами, и понимается в соответствии в соответствии с требуемыми мотивациями. И это помогает творить дела в таком масштабе, в каком в открытую их творить могло бы не получиться. И в этой системе звучит непрерывный поток восхвалений своей страны, и все эти песни могут работать на укрепление этого импульса. Единственное требование системы к таким восхвалениям, чтобы в них не было ни слова о вещах, вызывающих уважение к ценностям других народов. И всякий, кто пишет дифирамбы своей родине в такой системе по таким стандартам, льёт воду (ну так уж получается) на их мельницу.