Cамба Кукарача

Один из пяти танцев латиноамериканской программы бальных танцев.
Настроение:Задорное
Жизненность : Карнавал
Цвет: Радуга

Я слышала мысль, что самба-танец кокеток. Если «Румба» - это страсть и переживание, то «Самба»- это карнавал. Танец здоровский, кубинский, сексуальный. Танец, в котором у партнерши особая роль. Она - соблазн, она - яркий цветок, она - игра и смех.
Кукарача шла по улице гордо и «приподнято». Приподнятый подбородок, приподнятые волосы, открывающие абсолютно ровную, но гибкую спину, развивающийся яркий подол приподнятого платья, и вершина картины - сумасшедше приподнятое настроение. В общем, выглядела, как всегда. Ее состояние приподнятости над этим миром не позволяло ощущать послевоенного убожества и разрухи. Кукарача, а не иначе, называли ее за пикантно круглую, невероятно подвижную попку, которая казалось, живет сама по себе, выписывая бедрами восьмерки бесконечности мужских желаний. Хотя желания Кукорачи были весьма примитивны.
- Соня, может у тебя капустка есть, может листик хоть остался. Заразе Литману борщ варю. А капустки –то и нет. Ой! Благодабря! Целую.
- Марусик, милый трусик, может бурячка есть у тебя? Обрезочки можно. Можно-можно!!! Зараза Литман голодный придёт, ругаться бу-де-т!!! Ты ж знаешь.
- Катюша, ой прости, сквозяк такой на улице! Платье рвет. Нет ли у тебя хоть картошинки. Литман- зараза зверь как без борща! Ты ж знаешь! Ой, спасибо, роднулька! Выручалочка!
Худой, сутулый несчастный Литман, слесарь на хлеб комбинате, устало и понуро шел домой. Может после войны, хоть у кого чего и было, у них с Кукорачей был только один чайник. Если бедолаге «заразе» Литману удавалось под страхом тюрьмы украсть немного муки в пришитые Кукорачей к его штанам мешочки, в семье был праздник. Муку Кукорача могла сменять на курицу. Курицу варили в чайнике. В помытом после курицы чайнике, заваривался чай, а после, от счастья сытый «зараза» Литман брал гармошку и играл во дворе под зажженым «финарем», а Кукорача танцевала мамбу, танец, родивший самбу и ча-ча-ча. Она кружилась в своем единственном ярком платье, и ее так переполняла радость, что она хватала Литмана за цеки и целовала, и кричала: «Какая же ты сладкая зараза, Литман!»
Жизнь не бывает ровной линией, она двигается вверх и стремительно падает в самый не подходящий момент. Дерганная, как кардиограмма наших сердец. Мы танцуем кривую кардиограмму самбы, двигаясь вверх и падая, держась за руки и соло. Вперед, по основной тактовой схеме хореографии: a-slow, slow, a-slow, slow.. На нас смотрят судьи, соперники и зрители. О! Бота фогу ! (Botafogo), О! Корта жака !(corta jaca), О! Какой поворот! (volta). Смотрят - да! Помогут ли - не факт. Скорее всего просто посмотрят…И, я конечно не знаю, как подвижность бедер, но самое главное в этой пляске - не потерять партнера, оттанцевать вариацию в паре, вместе.
Мы все живем не просто. У одних нечего надеть и слишком маленький шкаф, другие зажиточно скупают и лихо тратят, третьи щелчком пальца играют народами и воюют, а есть Кукарачи.
У нее один чайник, у нее одно, но яркое платье, у нее один любимый зараза Литман, и конечно одна, совершенно эсклюзивная, невообразимо соблазнительная и невероятно пикантная попка, которая суперически сама по себе танцует самбу, феерично, зажигательно и ярко, как бразильский карнавал, который к сожалению никогда не увидит ни Кукарача, ни ее зараза Литман.