Потеряшка. 4

     Явилась в гостиницу уже ближе к ночи и сразу направилась в номера, услужливо предоставленные нам радушным хозяином, естественно, за оговорённую ранее мзду. Братья уже начали беспокоиться о бесследно канувшем в лету вместе с казной старш0м и собирались отправляться на поиски обоих пропаж, как тут я и нарисовалась во всю красу своей-таки сгоревшей на солнце (а что: тоже пойдёт взамен печно-саженного макияжа) улыбающейся и довольной морды лица, сияя во всю обветрено-облупленную ширь оной. По обалдевшим лицам братишек, я поняла, что своим ярким появлением в обновлённом имидже фурор произвести мне удалось более чем.

        Ещё бы! Безразмерный балахон сочного канареечного цвета с пёстрыми сине-зелёными птице-драконами надёжно скрывал все нежелательные для демонстрации окружающим выпуклости и плавные изгибы фигуры. Небрежно повязанный крест-накрест расписной парчовый, правда малость вылинявший и побитый в нескольких не самых заметных местах молью, кушак дополнял образ, придавая сходство не то с очумевшим дервишем, не то с каликой-перехожим.  А задиристая стрижка «под мальчишку» вкупе с бархатным цвета спелой вишни нечто среднего между кеппи и беретом, словно вишенка на торте выгодно оттеняли и без того выразительный образ. В общем, как я поняла, несколько поредевший от моих усердных стараний по перевоплощению себя-не-совсем-в-себя налик, не был-таки истрачен совсем впустую.

                Затянувшуюся немую сцену неожиданно нарушил обычно неразговорчивый Басюля:

              - Эк, ты, братишко, прикособлучился. И на кой те, скажи, энтот костюмец-от пёстрый?

         Вальяжно и важно прошествовав к центру комнаты, и взмахнув царственным жестом полой гламурно-лимонного балахона назидательно (как в детстве учили, ну, или мне это сейчас так мнится — не суть) вопросом на вопрос отвечаю:
              - А где ты, друже-Басюля, и Вы, братцы, видали бродячего факира без соответствующего прикиду, а?

          На это крыть им явно было нечем (видно, что они не то что прикиду соответствующего факирской стати не разумеют — вааще отродясь факиров видеть не лицезрели) потому ответом на мой каверзный вопросец явилась лишь тишина да пара вздохов (умиления?). Не дав братьям опомниться и не желая упускать, так кстати подвернувшуюся инициативушку, сразу им в лоб и бросаю этак небрежно:

             - Ну, что, соколики? Как думаете, не дать ли нам завтра на рыночной площади первого представленьица, после обеда, скажем, аккурат перед закатом? Я уж и с директором цирка, т. е. начальником ярманки договорился.

              На следующий день, только завечерялось, мы и тронулись по холодку. Народ после жаркого трудового дня, предупреждённый предусмотрительно нанятым мною же, глашатаем перекидываясь шутками и не всурьз перебрёхиваясь, неспешно тянулся в направлении рыночной площади в ожидании обещанных зрелищ. Мы с братьями, распили по последней, сидя в ярмарочном балагане (ой, шатре, конечно же, шатре-гримерке для выступающих), готовясь к предстоящему действу.

          Вчера мои спутники единогласно поддержали инициативу дать представление и сразу приступили к упражнениям да репетициям. Вволю налюбовавшись единоборцами и надышавшись их мускусными «испарениями», я отправилась в заднюю комнату, предупредив настрого ко мне ни-ни, веско аргументируя важной подготовкой собственного выступления, а сама... Да не сочтут за слабость характера и неуважение к братьям, но сочтут уважительной причиной мой пол и некоторую слабость... духа после дневного марш-броска по солнцепёку да недавнего шоппинга плюс предыдущей бессонной ночи, дорогие читатели — сама ничтоже сумятившись увалилась отсыпаться. Здраво рассудив, что утро вечера мудренее да и бодрее, равнозначно!

               Зато ни свет, ни заря, покамест богатыри мои давали храпака во всю мощь своих атлетических лёгких, отправилась за необходимыми для своих фокусов ингредиентами. Факир-не факир, рассуждала я — а парой-тройкой премудростей уж как-нить подивлю незакушавшуюся местную публику. Ловкость рук, как грится, и никакого плутовства.

           Итак — ревю фореве... в смысле, трепещи и внемли, благочестивая публика: сейчас перед Вами (и так далее, и тому подобное) разливалась я соловьём ввиду отсутствия штатного конферансье. А что? Эт я, оказывается, очень даже умею. Интересно, не менеджером ли по продажам я подрабатывала когда-никогда?

           Первыми своё мастерство стали демонстрировать Громид с Мунтарем (или как его имя правильно склоняется-то?), явив, по ходу, совсем неискушенному этакими пассажами зрителю, чудеса ловкости и силы. И гирями-то они поперикидывались, и шмолты-болты (или как их там?) помётывали, и друг с дружкой силушкой поборолись-померились. Причём, на мой невзыскательный и в подобных вещах ни разу не профессиональный взгляд, делали  братья всё добросовестно и по-настоящему. Публика провожала их уход дружными овациями.

          За ними на арену (чуть не сказала цирка) площади вышел Басюля. Если честно, даже не ожидала, что он такой потрясающе разносторонний лицедей. Что он творил, мама родная! И по натянутому канату пробежался в лёгкую, и на руках по кругу прошёлся, и сальто-кульбиты там всяческие повыделывал. «Зал» неиствовал, жизнерадостно рукоплеща нашему акробату, откалывающему немыслимые коленца. А «под занавес» даже удава из торбы вытащил и скрутил у себя на шеях этаким кокетливым бантиком. Бр-р, эт хорошо, что я заранее не подозревала о наличии энтого пресмыкающегося в нашей поклаже... Змеи — не входят в первую пятёрку моих фаворитов из раздела домашние любимчики.

          Наконец, настала-таки очередь и моей репризы. Сказать, что я уж больно волновалась — будет покривить совестью. Здорово обнаглев за пару прошедших дней, уяснив для себя, что в этом мире как-то ловко мне всё сходит с рук — я, не то чтобы совсем на расслабоне, но как-то совершенно спокойно и уверенно вышла на середину импровизированной площадки с мешком на плече и загадочной улыбкой, блуждающей на всё ещё воспалённом явно неравнодушным к моей особе светилом «милом» личике и замерла, приготовившись... к чему? Вот бы знать. Но, знаете? Я уже так вошла во вкус этой увлекательной «игры», где  неизвестна не только реакция «противника» на твой выпад -  но и собственный следующий ход, пассаж и жест заранее не ясен, что была готова ко всему. Ну, или... почти ко всему. Но то, что произошло дальше — всё ж несколько выходит за рамки даже моего нового понимания причинно-следственных связей этого бредового мира.